Судьба воля Бога. Повесть

Судьба тасует карты, а мы играем.
             Шопенгауэр
Судьба записывается еще до рождения человека по договоренности между его душой и Богом.
Вышел с честью из всех потасовок, которыми судьбе угодно было награждать его.
             Салтыков-Щедрин.

Путешествие по южному Кавказу.

Судьба воля Бога.

Повесть.

  У подножия Талышских гор, в низменности Куры, на берегу реки Виляш, в которую грохотом впадает ниспадающий водопад, где большая часть Кызылагачского залива прилегает к Муганской степи Кура-Араксинской низменности. От Каспийского моря заповедный водоем отделяется узкой Куринской косой. Тут находят зимний приют в заповеднике воробьиные и хищные птицы и даже такие степняки, как дрофа и стрепет. Богата и собственная фауна: гнездятся несколько видов уток, очень много лысух, довольно обычно султанская курица, а в прибрежных зарослях тамарикса и ежевики — турач.
  С наступлением весны в поместье мелика Давида полным ходом шли посевные работы. Уцелевший на кавказской войне потомок древних кавказских князей-меликов, он жил в своем поместье один, кроме кухарки, сторожа-конюха, слуг не держал, никогда всерьез не влюблялся. Было влечение к одной кралечке в Тифлисе, где служил в жандармерии, в 4 - ом отделении в звании ротмистра. В основном занимался инакомыслящими, в отделении, занимающимся политическим сыском. Он быстро разочаровался в своей работе. Оказалось, инакомыслящих то большинство и это неблагодарная работа надоела ему. Несмотря на уговоры он подал в отставку и собирался уехать в свое родовое поместье в селении Лерик. Он страстно любил лошадей, которые паслись на просторах долины. За табуном смотрели два конюха, которые служили еще при его родителях. После того, как горный князь, отец Давида Марат, пропал на охоте в горах, мать его стала часто хворать, не смогла перенести постигшее семью горе и вскоре в результате удара тихо скончалась. Он вставал спозаранок, после лёгкого завтрака - яичницы с беконом, который готовила ему кухарка Фаина, выпив кофей с молоком, выезжал в долину.

- Давид, тебя на обед ждать? – провожая его, спросила кухарка.
- Нет, матушка, не ждать, мне несподручно. Ведь весна, много работы, может быть, заночую у лесников,- целуя её в щеку, ласково ответил он, садясь на коня.

Несмотря на раннюю весну, южное солнце, только что вышедшее из-за гор,  нещадно палило, образуя в долине причудливые тени. Всюду расцвели сады, акации, мимоза, каштан. С приходом весны долина благоухала. На вершине чинары одинокий соловей услаждал слух своими трелями, и неустанно звал свою подругу.
Деревенский пастух не переставая дул в свою самодельную дудочку, собирая животных с дворов на пастбище, и часто стегал голенище сапог кнутом-арапником. Во всех дворах, сельчане были заняты своим хозяйством. Многие работали на местных меликов на их полях с тютюном, рисом, на виноградниках.

Сначала Давид решил объехать свои лесные угодья, навестить лесников и, входя в лес, он услышал громкий звук топора – кто-то рубил его лес. Странно, кому понадобилось рубить многовековые деревья и где лесники, небось, в своей сторожке кутят. Он спокойно снял двустволку с седла, проверив, заряжено ли ружье, подошёл еще ближе. Двое усердно работали топорами.

- Это мой лес и я вооружён, требую, чтобы вы прекратили оное грязное дело, - отводя курок ружья, крикнул он. Один рубщик, долговязый, усы которого срослись с бакенбардами, несмотря на жару в малахае, с дробовиком, выглянул из-за дуба, чтобы узреть крикуна. Давид проявил неосторожность – выйдя из-за дерева, которое было для него укрытием, и в этот момент прогремел выстрел из дробовика. Выстрел угодил ему в правую сторону груди и он, пошатнувшись, прислонился к дереву, не выпуская уздечку из рук. Прежде чем потерять сознания, он услышал громкие бранные голоса и топот лошадиных копыт. Уходят, значит, не добьют, - промелькнула мысль. Давид не помнил сколько же он пролежал на молодой весенней траве, зажимая простреленную грудь, а верный конь, фыркая, стоял рядом. Он с трудом, хватаясь за ветки, привстал и, изнемогая от боли, перекинул свое тело на седло. По лесной дороге шла пустая мажара. Мажарой управляла молодая девица в платье из ситца и увидев человека, лежащего на седле, сначала удивилась, а потом, заметив кровь, которая сочилась из раны Давида на седло, ахнула. Она, остановив коня Давида, привязала его к мажаре. Я не смогу перетащить его на мажару, на это мне не хватит сил, - лихорадочно думала она,- может кто-нибудь да встретится и поможет. Сняв головной платок, она попыталась перевернуть его на левый бок, чтобы перевязать рану, остановить кровь. Он был крепкого телосложение, титанического роста, но всё-таки этой хрупкой девушке удалось сделать задуманное. Мажара стояла. Вдруг из леса вышел мужчина средних лет с ружьем, по виду охотник и, увидев человека на седле истекающего кровью, оторопел.

- Муж что ль? Как его угораздило то? – снимая ружье с плеча, прошамкал он.
- Да не муж он мне, в лесу наткнулась, вот так лежал на боку, только перевернула, чтобы перевязать рану. Помогите уложить его в мажару, - плача ответила девушка.
- Вишь как хлещет кровь-то. Куда же повезём его, бедолагу то? – подкладывая под голову Давида сену, произнес охотник.
- Тут недалече моя лачуга, на самом берегу, там несколько домов. У самого подножия живёт фельдшер, его на войне страшно изранили, но людей лечит. Вы останетесь с раненым, а я к нему мигом, может и поможет. Вы только помогите перенести его в дом,- дрожащим голосом молвила девица. 
- Да ты глянь, какой он гигант, не сдюжим, - с досадой ответил охотник.

Уложив раненного Давида на тахту с помощью охотника, девица погнала мажару к подножию, где в своем доме жил военный фельдшер. Старый военный фельдшер, получивший тяжелое увечье на войне был комиссован со службы. Увидев рваную рану, которая кровоточила, укоризненно покачал головой, открывая свой потёртый саквояж.

- Haec laceratio, ex pyrobolo. Suus' a malus est(эта рваная рана, от дробовика. Скверная штука). Вишь как хлещет кровь-то. У тебя, красавица, не найдётся ли спирта или водки? И пожалуйста, зажги очаг, надобно инструменты дезинфицировать.  Мне долго придётся выковыривать дробь из его груди. Он другим концом деревянной ложки разжав рот Давида, влил в рот водки, а затем между зубами зажал тонкую палку, потом остаток водки вылил на рану и в свои руки.
- У стрелка-то хороший кучный заряд, - бросая в миску дроби, вытирая пот со лба, произнес лекарь. - Надобно ехать в Лерик в аптеку, может, удастся выпросить морфина и жаропонижающего порошка у моего знакомого аптекаря, а ведь непременно у него начнётся жар, - намыливая окровавленные руки, проговорил лекарь. - Придется просить в долг. Ведь денег-то у меня нет.

Давид очнулся только на третий день. Страшно ныла грудь. Взглядом провёл по комнате и никак не мог понять, где же он находится и что с ним. Задернулась занавеска отделяющая комнату от кухни. Перед ним стояла девица дивной красоты. Вот и меня посетил ангел, чтобы забрать мою грешную душу, - подумал он. У нее были белокурые волосы, глаза отливались бирюзой, платье из ситца плотно обтягивало её стан.

- Слава Богу, вы очнулись - переливчатым голосом произнесла девица. - У нашего фельдшера Фомича золотые руки – вытащил вас с того света, аж из города лекарства привёз. Теперь я вас буду кормить бульоном.
- А как вас зовут-то, о, прелестная целительница Аирмед и сколько вам лет? – слабым голосом выдавил из себя Давид.
- Олеся,- коротко ответила она, - мне двадцать лет, - и начала его кормить бульоном.
- А меня зовут Давид. Я из селения Лерик. Помню, что объезжал свои леса и в меня стреляли, а потом потерял сознание.

Олеся долго рассказывала ему, как  встретила его в лесу раненого, лежащего на седле поперёк и истекающего кровью. Хлопнула калитка. Это пришел лекарь Фомич. Это был коренастый с бородой детина, который сильно хромал на правую ногу, почти волоком тащил её собой.

- Вижу, что вы оклемались, это меня очень радует, - весело произнес он, приложив ладонь к его лбу. - Жар еще держится, надо больше пить голубчик, это необходимо. Олеся, я принес красное вино и мёд, пожалуйста, добавь в бульон. Надеюсь у вас крепкий сон Давид, сон тоже лечит, в скором времени придется постараться встать немного прогуляться и посидеть на свежем воздухе, да и весеннее солнце пойдёт вам пользу.
- Благодарю вас, постараюсь. Я помню японскую легенду: если вы не можете уснуть ночью, значит, вы сейчас бодрствуете в чьем-то сне. Я, уважаемый Фомич, не забуду, то, что вы сделали для меня, - произнес Давид.
- Нет и нет сударь, Вы благодарите её, эту прелестную дриаду, которая нашла вас и приютила до моего приезда. Насколько мне помнится, помогал ей какой-то охотник, увы, мы не знаем, куда же он исчез, - добавляя в бульон мёд, и красное вино ответил лекарь.

- Олеся, пожалуйста, принеси мне мою верхнюю одежду – плащ-накидку и достань портмоне из внутреннего кармана и высыпь содержимое на стол, - отдышавшись, попросил Давид. В портмоне были деньги в больших купюрах и несколько золотых монет - империалы. Увидев, всё это, лекарь не на шутку осерчал.
- Мил человек, это не уместно и поверьте, лишнее. Видимо вы привыкли платить за всё. Но следовало бы помнить, что есть и другие ценности кроме денег. Когда ты будешь ценить то, что у тебя есть, а не жить в поиске несуществующих ценностей, тогда ты по-настоящему станешь счастливым. Это говорил Ницше, - с пафосом произнес лекарь. - Конечно, счастье- это состояние абсолютной удовлетворенности жизнью, чувство наивысшего удовольствия, радости, что есть рок, судьба. Не жди, что станет легче, проще, лучше. Не станет. Трудности будут всегда. Учись быть счастливым прямо сейчас. Иначе не успеешь, как говорил один древний софист. Не ждите чуда, чудите сами. И бегите, бегите от пессимистов, скептиков, нытиков, отодвигайте их. Они рушат ожидание и веру в чудеса. Делайте то, что заставляет вас чувствовать себя счастливыми. Будьте с теми, кто заставляет вас улыбаться. Смейтесь, любите, пока живете. Не думайте о времени, не слушайте чужие мнения, и не думайте о том, что может быть потом. "Потом" может и не быть.

- Я вижу, что вы философ-ницшеанец, однако есть оборотная сторона счастья и материальная сторона тут ни причём, кто свободен тот и счастлив. С вашего позволения, Олеся могла бы отвезти меня в мое поместье в Лерике, и вы можете поехать со мной. Там тоже люди нуждаются в помощи лекаря, а жить будете в моем особняке и лечить людей.

На крыльце слышны были шаги, и Олеся вышла, чтобы посмотреть. Это был тот охотник, который помог Олесе переложить Давида в мажару.
В комнату вошёл мужчина средних лет в азяме, а малахай, сняв, держал в руке.

- Вот еще один спаситель ваш, Давид,- улыбнувшись, произнес лекарь.- И куда же вы исчезли, мил человек, а? Мы даже не успели познакомиться.
- Я Реваз, да в вещмешке была пара фазанов, отнёс домой и думаю, как энтот великан, выжил ли? Беспокойство одолело, такой молодой. Вижу, оклемался рад оному событию, - произнес охотник, теребя малахай.
-Я не против, Давид, всё равно один, кому калека нужен. Но вам еще рано трястись в мажаре. Если только в мажару положить больше сена, чтобы не трясло. Везде люди живут, тем более вам первое время моя помощь будет нужна, - оголяя его грудь, произнес лекарь. - Рана рубцуется, нужно стараться не делать резких движений, иначе она может открыться и начнет кровоточить.

Давид многозначительно посмотрел на Олесю, опасаясь, что она откажется. Она с первой минуты пленила его своей красотой, обаянием. Эта притягательная сила, исходящая от нее аура, как нимб - символ святости, сияла вокруг его головы, тела, основательно очаровала его, поселившись в сердце, и он боялся, что она не поедет с ним. Фельдшер принес собой бутылку водки запечатанную сургучом и предложил выпить всем за здоровье Давида. Олеся вышла в сени, чтобы переодеться. На ней был сарафан на застежках, украшенный кружевом. Больше никаких украшений.

- Вы извините меня, но мне угостить-то вас нечем, - краснея, выдавила она из себя.
- Не печалься, красавица, полтуши фазана я спёр от жены, думал о раненном человеке, как он там, - весело произнес охотник, вытащив с кармана азяма сверток, выложил на тумбочку. Выпили. Олеся пригубив, отложила чашу и начала крошить мясо фазана в бульон, чтобы покормить Давида. Это Давида очень задело – как скудно живётся людям.

- Реваз, - обратился к охотнику Давид, - где тут можно раздобыть продуктов, коньяк, вино? Мы желаем устроить пиршество для моих друзей, и садятся все за стол, и веселый пир пошел, как говорил великий русский Поэт. Вот вам портмоне, не жалейте денег и прошу вас организовать оное дело, прямо на улице, идёт?
- Оно, конечно, можно, Давид,- пожимая плечами, ответил охотник,- тут за деньги можно всё. Есть один скупердяй приезжий, скуп чертяка, жидомор, но не глуп, себе добра прочит и как пёс на сене, ни сам не ест, ни другим не дает. У него всё водится, можно сторговаться, - опрокинув цельный стакан водки в широко открытый рот, крякнув от удовольствия, деловито произнес Реваз и вышел на улицу, чтобы запрячь каурку.

Тот скупердяй, который держал духан, был на месте и что-то грубо объяснял мальчишке.

- А, это ты, Реваз, где-то разжился мажарой, небось, стырил у кого-то, давно не привозил дичь, а щас с чем пожаловал? – стоя за стойкой, нагловато произнес духанщик.
- Я приехал, чтобы разорить тебя, торгаш сраный,- доставая портмоне с кармана азяма, - процедил сквозь зубы Реваз. - Сколько стоит твой духан, конечно с товаром, а?
Духанщик сначала было растерялся от слов Реваза, а потом, расстегнув кафтан,  поглаживая большой живот, хохотнул, обнажая гнилые зубы, съеденные скорбутом.
- Тебе ль, голодранец, меня разорить, да вот только на какие шиши, а? – продолжая раскатисто хохотать,снова обнажая беззубый рот.

Реваз не спеша открыл портмоне и достал несколько купюр. Духанщик истоурившись смотрел на охотника и чуть не ошалел, полностью утратив способность соображать, когда увидел купюры.

- Щас же вели принести полтуши барашка, продукты – тартинки, колбасы, вина – херес, мадеру, коньяк и водку запечатанную сургучом и посчитай стоимость. Не советую мухлевать, пускать в ход шурум-бурум, иначе ждёт тебя разорение и позорное выдворение. Должен же напомнить тебе, что у меня почивает горный князёк-мелик, хозяин здешних земель, так что поторапливайся.

Наглость и дерзкие слова охотника ошеломили духанщика, но при виде купюры он смягчил свой гнев, интуитивно почувствовав удачу.  Проглотив обиду, он старался быть, как можно приветливее.

- Никакого шурум-бурума, Реваз, - выйдя из-за стойки, буркнул духанщик. Щас погрузим всё то, что заказал. Расплатившись с духанщиком за продукты, Реваз в хорошем настроении повёл мажару к дому Олеси. Охотник вместе с Олесей хлопотал у очага на улице, где в большом казане варился бозбаш, лекарь стругал вертела для кебафа. Давид, полусидя на мягком матраце, с интересом наблюдал происходящим. Конечно, они давно не видели такого яства, и самодельный стол был полон кушаньем. Пиршество продолжалось до темноты, пока Никта  в черной одежде, усеянной звездами не стала надвигать вечерние сумерки.

Прохладный туман, который спускался с гор, медленно окутывал долину, смешиваясь с  мерзлыми испарениями, создавал сырость воздуха, покрывая дома, деревья, молодую весеннюю траву инеем, всё кругом начало индеветь, что без сомнения наносило порой непоправимый вред цветущим садам. Молодая весенняя трава, деревья по велению Пандросы, начали покрываться инеем и росой. День начинал вечереть, солнце спешило спрятаться за горами и  прощальными, пурпурными лучами блеснув над гладью воды, уступало место вечерним сумеркам Никты. На кустах акаций, фруктовых деревьях слышно было неумолкающее щебетание ночных птиц, сливающихся воедино с тихим журчаньем реки, создавая удивительное сочетание благозвучия, гармонию. Долина погружалась в темноту, но только молодой месяц пока тускло освещая, плавал по небу среди мерцающих звёзд. Где-то из саманных домов на берегу доносился лай собак, в некоторых дворах видны были отблески огней от очагов, где готовилась пища. Какая-то молодуха с протяжным грустным голосом жалобно пела.

Песня молодухи:

Опускается на долину туман,
Я день и ночь любимого жду.
Душу убивает подлый обман,
От ожидания с ума я сойду.
Пророк наш, за что же наказал,
За какие же грехи в счастье отказал.
Ведь я тоже достойна любви,
Смилуйся и жалость ко мне прояви.
Пусть не страдает девичья гордость,
Дай мне испытать любимого страсть,
Отведи от меня невезение, напасть,
Пусть не увядает моя юность.
Прошу тебя, мне любовь нужна,
Я молода и счастья достойна.
Надеюсь, ты услышишь мою молитву,
И я последую по твоему зову…
Проходит жизнь день за днем,
Не возвращается любимый мой.
Жду, мечтая о счастье своем,
Стоя на грани гибели, порой.
Я молода, красива и умна,
Почему судьба так глупо устроена?
Почему же счастье мне не дано,
Если сердце любимому отдано?


Уставшая от дневной суеты Олеся пока не решилась сопровождать Давида, несмотря на его уговоры, а охотник с радостью согласился ехать с ним и принял предложение Давида потом привезти и жену с ребёнком.

Как только за горами занялась заря, озаряя всю долину, мажара в сопровождении лекаря и охотника двинулась в сторону гор. Только норовистый конь Давида начал было упрямиться, но услышав голос хозяина, успокоился. Олеся не поехала, ссылаясь на занятость, чем сильно огорчила Давида.

- Я, кажется, её нашёл, влюбился, но это оказалось пустое - обман неопытной души, как говорил великий русский Поэт, - жалобно произнес Давид вздыхая.
- Любимых не ищут, Давид, они посылаются небом. Никогда не возвращайся в прошлое. Оно убивает твое драгоценное время. Истории не повторяются, люди не меняются. Никогда  никого не жди и не стой на месте. Иди только вперед, не оглядывайся. Люди, которым ты нужен, тебя догонят. Я видел, Давид, как она с трепетом ухаживала за тобой, с какой напряженностью чувств переполнивших её, смотрела , особенно, когда кормила тебя, а это, брат, и есть восторг. Необычайно радостное состояние, сильный подъем радостных чувств. Это уже друг мой, влечение-недуг, сильная склонность к любви и ты не должен об этом забывать.

Охотник, который молча и с интересом слушал тирады лекаря, закурив самокрутку, втянул в себя едкий дымок и, зажав самокрутку между пожелтевшими пальцами, громко кашлянул.

- Ты-то уважаемый лекарь, видать бывалый человек и я вот так кумекаю, а как ты попрёшь вперёд-то, если не предвидится, оно, будущее-то? Ты свободный человек – ни семьи и никаких забот, чтобы прокормить её,- затягиваясь, не громко буркнул охотник.
- Истинная свобода, друг мой, Реваз, - отмахиваясь от едкого дыма самокрутки начал было лекарь, - заключается не в том, чтобы делать всё, что захочешь, а в том, чтобы не делать то, чего не хочешь. Портит же людей не бедность или богатство, а зависть и жадность. Тут молись не молись, пользы не будет, ведь Бог-то на стороне бедствующих, хотя нам часто напоминают: вспомни о Боге, когда тебе хорошо, и он вспомнит о тебе, когда тебе плохо. Боже мой, какое надувательство, плутовство, основанное на невежестве окружающих. Начни благодарить Бога за то, что у вас есть, и он даст вам то, чего вам не хватает. Шарлатанство. Заповедь шарлатана. 
- Выходит, что ты в Бога вовсе не веруешь, так?
- Верность, Реваз, это такая редкость и ценность. Это не врожденное чувство: быть верным - это решение, это стойкость и низменность в чувствах, отношениях в исполнении своих обязанностей, долга, - устало произнес лекарь и замолчал.

Давид, несмотря на ноющую боль, внимательно слушал лекаря и удивлялся тому,  какой же богатой эрудицией обладает этот простой деревенский лекарь. Он думал об Олесе, её образ как нимб – символ святости излучающего свет круга, витал вокруг его головы, не давая покоя. Лекарь понимал его томительное состояние - тут ничего не поделаешь, он влюбился в эту дриаду, почувствовал её очарование, колдовство её красоты, чарующую силу страстной влюбленности, что есть любовь с первого взгляда,небесная,своего рода безумия - thea mania - безумие от богов.

Извилистая горная дорога вела прямо к мосту через реку Виляш, которая впадала неподалеку в море, шум прибоя уже был слышен боле отчетливо.

- Кажись, подъезжаем Давид,- тихо произнес Реваз, останавливая мажару, - твое поместье-то на том берегу?
- Да Реваз, сразу за мостом покажется особняк – мои родные пенаты, – с трудом чуть встав, ответил Давид.

День начал вечереть. Сильный шквальный ветер со стороны моря по воле Эола гнал дождливые облака Нефелы в сторону Лерика.
- Шамра идёт, Реваз, успеть бы доехать до особняка, а то попадём под ливень, - озабоченно произнес Давид.
- Наша каурка совсем сдала, – понукая лошадь, недовольно произнес Реваз.

На мосту толпились мажары, арбы, повозки. Люди везли овёс, сено, домашних животных для продажи на большом базаре Лерика и спешили с вечера занять свободные места. Пожилой мужчина в архалуке с малахаем в руке старался регулировать движение, но тщетно. Лекарь с трудом слез с мажары никому ничего не говоря, направился к мосту и начал что-то импульсивно объяснять людям. Хозяева повозок старались встать как можно плотнее друг, к другу освобождая проход.

- Ты прямо-таки волшебник уважаемый лекарь, - проезжая мимо стоящих повозок тихо произнес Реваз. - Интересно было бы узнать, что же ты им наплёл, а?
- Я призвал их к милосердию, уважаемый,- довольно ответил лекарь, - что мы везём раненного человека в лечебницу и все меня поняли.

Вышедшая на берег с моря шамра лютовала. Люди старались спрятаться от шквального ветра и ливня. 

Особняк Давида смотрелся как дворец. Реваз остановил мажару у высоких ворот.

- Реваз, позвони, пожалуйста, в колокольчик у калитки, - приподнимаясь, просил Давид. – Подойдёт сторож, он же конюх или кухарка, а потом мы наймём прислугу. Калитку открыл пожилой сторож в азяме и в мужичьей шапке, увидев хозяина лежащего в мажаре, ахнул и немедля отворил тяжелые дубовые ворота.
- Вот и родные пенаты, - с грустью произнес Давид, - произошло чудо – я выжил, подумать только, как судьба изменчива и порой даёт нам шанс на жизнь.
- Напрасно вы, Давид, ждёте чудо,- не ждите его или подвернувшейся возможности. Вы человек, носитель разума, вы – ось, и этот мир вращается вокруг вас. Так и живите. Если у вас появляется шанс –  степень вероятности удачи, то берите его, если даже он изменит всю вашу жизнь, позвольте этому случиться, - сползая с мажары, произнес лекарь Фомич.

Давид ничего не ответил и с помощью Реваза и сторожа слез с мажары и при поддержке их направился к особняку. Кухарка Фаина с детства нянчившая Давида, увидев его раненного, издала истошный крик, оцарапывая лицо.

- Успокойся няня, теперича всё позади. Эти люди спасли меня. Приготовь нам, пожалуйста, праздничный стол на веранде, - ослабшим голосом устало произнес Давид.

Вечерело. Шамра по-прежнему продолжала лютовать, направляясь в сторону гор, минуя Лерик. После обильного ужина кухарка Фаина определила каждого, кто сопровождал Давида, в отдельные комнаты.

- Ты, няня, завтра же начни нанимать служанок, кухарку, а сама будешь смотреть за порядком. Прикажи конюху, чтобы выделил коня Ревазу. Он будет моим приказчиком. Пусть поедет с ним к крестьянам, которые работают на полях, табунщикам и пастухам, представит его моим приказчиком, пока я не поправлюсь. Фельдшеру Фомичу выдели большую комнату рядом с гостиной, где я пока буду почивать и ничего для него не жалей, - распоряжался Давид, лежа на турецкой канапе в гостиной. – А я скоро привезу невесту и пожалуйста, найми для неё личную служанку, образованную с интеллектом, чтоб она помогла ей с гардеробом и ввела её в особенности светской жизни.

Прошёл месяц после тех событий. Давид полностью поправился и ему не терпелось отправиться к Олесе, чтобы предложить ей выйти за него замуж. Как-то Олеся однажды напомнила ему, что он богатый, знатного рода и она не чета ему, что сильно задело его. Он тогда ответил ей, - какая разница, кто сильнее, кто умнее, кто богаче? Ведь в конечном итоге, имеет значение только то, счастливый ли ты человек. Ты, пожалуйста, войди в мою жизнь и никогда не уходи из неё.

 Лекарь Фомич лечил сельчан и намеревался открыть небольшую лечебницу в центре села, чтобы не принимать больных в особняке.

- Куда вы, сударь, спозаранок и не емши, а? – спросила с кухни кухарка Фаина, обращаясь лекарю Фомичу. - Сегодня завтрак у нас по-русски – оладьи и пшённая каша. Извольте откушать. Фомич не мог отказать этой заботливой особе, которая еще больше привлекала его со своими заботами. Жалеет, что ль, меня, калеку?- подумал он, садясь за стол. Просто нужно быть самим собой. Когда-нибудь, кому-нибудь, мы понадобимся такими, какими мы есть.  Главное – оставаться собой и не позволять людям сбивать тебя с пути, менять тебя. А люди хотят именно этого.

- Вам чай сахарить? – спросила Фаина, тем освободив его от раздумий. – Наверное, в жизни-то Вам очень сильно не повезло. Небось, задела Вас судьбишка-то.
- Не важно, сколько дней в твоей жизни, уважаемая Фаина, а важно, сколько жизни в твоих днях, - тихо произнес Фомич, садясь за стол. – Иногда хватает мгновения, чтобы забыть плохое в жизни, а иногда не хватает жизни, чтобы забыть это мгновение. Диалектика. Борьба противоположностей. Хотя она наука правильного рассуждения, но и искусство убедительного пустословие, ловкого спора. Вот так, уважаемая Фаина.

Стоял ясный солнечный день. Давид на щегольском экипаже, которым управлял Реваз, по извилистой горной дороге двигался в сторону гор, к той тихой горной речушке, на берегу которого жила его спасительница Олеся. Реваз хорошо знал местность и успокаивал Давида.

- Тут заблудиться-то негде, барин, - в приподнятом настроении говорил он, - всего несколько домов. Олеся никак не ожидала возвращения Давида и, увидев экипаж, совсем было растерялась. Конечно, в сердце каждого человека заложена сила, помогающая получить желаемое. Она не даст покоя, пока человек не дойдёт до той самой точки, к которой стремился. Всё это возможно только при одном условии, если ты по-настоящему хочешь того, к чему ты стремишься.

- Ты поезжай за семьей, Реваз, - выходя из экипажа, тихо произнес Давид и направился к Олесе, которая работала в своем небольшом огороде.
- Я за тобой Олеся, - смущенно начал Давид. Она, закрыв лицо руками села на крыльцо и заплакала навзрыд. Плач Ярославны, -подумал Давид. Он молча подошёл к ней и, садясь рядом обнял её за худенькие плечи.
- Выбор за тобой, Олеся, одно слово может изменить твое решение, а может и судьбу. Моя любовь изменит тебя и твою жизнь. Наша счастливая жизнь откроет перед нами множество тайн, она приведёт нас к счастью. Мы будем беречь тех, кто рядом и забудем свою ложную гордость ради себя, ради нашей любви. И ты, и я долго ждали это счастье и должны ценить, беречь его. Судьба посылает нам такой шанс лишь однажды, - с пафосом говорил Давид, даже не поднимая головы.

-Ты мне люб Давид, но меня пугает такое счастье, которое нежданно навалилось на меня и не обманчиво ли оно? Ты горный князь, значит белая кость, а я холопка, но я истинно полюбила тебя и тайно молилась о тебе Богу. Ты ведь меня совсем не знаешь, возможно, у меня много недостатков, за которые мне будет стыдно, - продолжая плакать, причитала Олеся.
- Если бы каждый человек занимался исправлением своих недостатков, Олеся, то у него не было времени обсуждать ошибки и недостатки других. Хорошие люди помогут нам стать счастливыми, плохие люди наградят нас опытом, худшие – дадут нам урок, и мы всё это будем ценить. Жизнь – особая форма существования, Олеся, она ломает сильных, ставя их на колени, чтобы доказать что они могут подняться. Слабаков же она не трогает, они и так всю жизнь на коленях. У каждого человека есть желания, которые он не сообщает другим, и желания, в которых он не сознается даже себе самому, живя в одиночестве в своем мире. Эта дорога в никуда. Конечно, порой хочется крикнуть ему: не стой на пороге – холодно. Если к кому-то потянулась душа, не сопротивляйся, пожалуйста, Олеся, поверь, она единственная знает, что нам надо. Поэтому время бесценно.

Подъехал Реваз. В экипаже сидела женщина средних лет, в архалуке, его сверху покрывал узорчатый шаль. Голова была покрыта треугольным головным платком. Рядом сидел подросток с белесыми волосами и с интересом смотрел на Давида.

-Вот моя семья, Ваше благородие, - шмыгая носом, застенчиво произнес Реваз.
-Хорошо, Реваз, - ответил Давид, вставая, - кажется, Олеся не хочет ехать с нами. Она боится, что будет обманута и брошена. Главное, самое позорное для неё – это пересуды этих старых вдов, а светское мнение – самая развратная проститутка из всех проституток. Но сам Бог свидетель- я напоминал ей, что время бесценно, хорошо подумай, на что ты его тратишь. Я устал просить её не сдаваться, а сопротивляться одиночеству и пока человек не сдаётся, он сильнее своей судьбы. Ты, Олеся, бросай вызов себе, бросая себе вызов, ты растешь. Меняется твоя жизнь. Взгляд на мир становится жизнеутверждающим. Достичь поставленных целей не всегда бывает легко, но это не причина для того, чтобы останавливаться и повторяй самой себе: я не сдаюсь, я могу и добьюсь победы. Мы добираемся до вершин чаще всего по обломкам наших заветных замыслов, обнаруживая, что успех нам принесли именно наши неудачи.

Давид расстроенный направился к экипажу. Он в отчаянии продолжал резонёрствовать.

- Ну что ж, досадно, что мне отказали в любви, подняв в душе бурю. Иногда бури бывают полезны для человека: немного потреплют нашу душу, но и вынесут всю грязь. И мой последний совет Олеся: Выйди из головы и войди в сердце. Меньше думай и больше чувствуй. Не привязывайся к мыслям, погрузись в ощущения, тогда и оживёт и твое сердце. Горе тому, кто любил только тело, фигуры, видимость! Смерть отнимает у него всё. Учись любить душу, и ты найдёшь всё вновь. Помни, если кого-то, пустил однажды в душу, просто так уже не прогонишь. Там всегда остаётся его место, пусть и пустое. Жизнь меняется, когда меняемся мы. Если ты думаешь, что есть кто-то лучше меня, то всегда стоит помнить, что есть кто-то лучше тебя.  До тех пор, пока ты не принял окончательное решение, тебя будут мучить сомнения, ты будешь все время помнить о том, что есть шанс повернуть назад, и это не даст тебе работать эффективно. Смелость придает человеку силу и даже магическую власть. Решайся! Я искренно полюбил тебя, Олеся, но как говорил великий трагик: влюбиться можно в красоту, но полюбить – лишь только душу! Не забывай, на свете есть люди, которых ты просто любишь. Просто так. Не за что-то. Тебе хорошо от одной мысли, что они существуют. Они могут быть далеко, жить в других городах, но ты знаешь, что они тоже тебя любят. Просто так. Прощай!

Олесю вдруг осенило: ведь он влюблен, и я тоже его люблю, что за дьявольское наваждение, а? Он же не злой силой собирается соблазнить меня, увлечь, вероломно втянуть в губительные сети распутства, а предлагает стать его супругой. Несправедливо, нечестно разрушать его надежду – надежду быть счастливым, веру в возможность осуществления его мечту, предмет желаний - радостная, благоприятная семейная жизнь. Это и есть шанс – степень вероятности удач, которых посылает судьба, доля,  предопределенье, ход жизненных событий - что суждено, чему суждено сбыться или быть. Добровольно отказываться от своего счастья, предопределенья судьбы, есть признак сумасшествия. Пусть это заблуждение, ложное обещание, но это зов моей судьбы. Может быть, я заблуждаюсь, а заблудиться – это и есть наилучший способ найти что-нибудь интересное.

Олеся, находясь в плену мучительных догадок, всё-таки решилась повиноваться зову судьбы. Он добрый и любит меня. А ведь не каждому дано быть добрым, это такой же талант, свойства характера, как музыкальный слух или ясновидение, только более редкий.

– Я стану твоей возлюбленной, Давид, ты только прости меня, - выдавила она из себя и направилась к экипажу. Да, жизнь безумно красива, подумал Давид, - когда начинаешь её замечать. Он молчал. Самые важные слова в своей жизни мы произносим молча. Когда вам кажется, что простить нельзя, вспомните, сколько прощено вам. Обязательно настанет время, когда всё будет по-вашему. Тогда Судьба отойдёт в сторону и скажет: «Вам достаточно испытаний. Живите спокойно».

Окончательный вариант.

Февраль 2024г.   м.м.Б.