Виринея

 
 
(современная побывальщина)


   Как здорово отличаются от друг от друга покой  и лень!   Темная ночь  и светлый день!  Это прекрасно понимал старый Диван, привычно занимающий в маленькой комнатенке свой угол у окна   с видом на деревенскую улицу.  Диван всегда вызывал почтение своей основательностью и своей прирожденной  способностью думать о вечном.  Покой, ведь  слово-то какое-то тяжелое,  окрашенное старостью  и сединой, а лень ассоциируется у нас  с чем-то пушистым и легким, как  к примеру рыжий кот, который был с Диваном  в большой  дружбе.
     Диван  прибрели еще  во время оно,  и даже  некоторое время он служил символом красоты  и достатка. Но со временем  все изменилось.  Он покоробился, сгорбился, в нем  стали  просматриваться бугорки и  ложбинки, и  лишь удобнее стало угнездиться  парню, любившему на нем поваляться.  Диван Ивана  лентяем не считал.

    Прямо стих у меня выходит, поэма какая-то, так все срослось воедино: деревня, кот Баюн, Иван. и Диван. Да не просто это. Если расположить во старшинству, то вначале Диван, затем Иван, потом рыжий кот и во дворе  пес Султан. Будет еще иное. Выстраивается сама  собой композиция.
 
    Скоро пусто стало в  дому. Мать  у  Ивана вскоре после армии  померла,  а следом не стало и бабушки Виринеи, остался он со старым домом, старым диваном, старым котом и  да с маленьким псинкой. Один–одинешенек остался, молодешеньким бобылечком.
     Вот с какого времени  началось наше повествование...

     Сколь ни живи,  коротким покажется век.  Есть свой срок и у дивана.  Обивка пообтерлась, он стал вздыхать, поскрипывать, а затем и совсем стал  разваливаться. Все это обнаружилось,  когда Ивану стало восемнадцать,  а  потом  двадцать, потом двадать три, а он все нигде не работал. Не его вина. Его взросление пришлось на ту пору, когда не  только диван разваливался, разваливалась и рушилась  в деревне сама жизнь, не стало колхозов, стали кривиться дома, стали утекать  из  деревни люди: негде работать, как жить?
      Диван  стоял. А Ивану  с бабкой куда уехать? Нигде их не ждут. И Иван упорно не двигался с  места. У  бабушки Виринеи  здоровья нет, поневоле стали жить вдвоем на бабкину скудную пенсию, сажали они  в огороде картошку, на зиму  хряка растили, молоко давала корова Красавка. Не было рукам его должного применения.  Все держалось, как говорят, на честном слове. Надо за свет заплатить, дрова купить, и провизии маломальской. Мало кто это поймет.
 
     А  что еще  скажешь об Иване?   Свое он делал. Коль есть мужик в хозяйстве, то есть в доме  жизнь, а как уедет  он из села,  в город, как  жить?  После службы он честно вернулся в деревню -  тут он  когда-то родился, и  худо-бедно, дом есть. Со смертью бабушки Виринеи пошла совсем невезуха.   Туши свет, закрывай ворота, убирайся подобру-поздорову,  иди,  куда  глаза глядят.

     И вот  однажды отвалилась у дивана ножка.  Хромоногий стол,  колченогий диван, беднота да худоба,  тут не  позавидуешь. Кот на диване спит, не уходит. Стал Иван диван приподнимать.  Надо-ть  бы полешко  подложить, а  обивка-то как рыбья чешуя слезла. Увидал Иван, сверточек лежит. Узнал фартук бабки Виринеи, тонким шнурком  перевязанный.  Бабка и мать из своей скудной пенсии на  тяжелый день копили. Последние дни  бабушка  в  беспамятстве  лежала,  вот и не сказала об этом. Вроде бы знал что-то Иван,  да искать в дому нечего,   но вот само подвернулось  малое как перышко наследство.

     Бабка  Виринея записочку оставила, ее наизусть пришлось выучить:
    «Это память тебе о нас, любимый сынок и внучек Ванюшка.  Конешно, дом - это память. Обо всех нас, обо мне, об отце, о матери. Не забывай, приходи изредка на погост.
     Есть здесь   неразменная бумажка, Я ее крестиком пометила, Береги ее, зря в расход не  пускай. Пусть она тебя спасает».
    И откуда бы это,  на  пятитысячной  купюре крестик  в уголке стоит, карандашиком  поставленный.

    У Ивана на глазах  слезы выступили,  повертелся, повертелся, кое-как  заснул и вроде бы наяву, а по правде-то  все  равно во сне,  явилась к нему  бабка Виринея.   Ласковая, ох,  ласковая, села за стол, ложку взяла, да и говорит:
    - Знаю, Танюшка Воротникова в городе живет, тебя ждет.  Красавица стала. Любовалась я вами, как  вы вместе в школу  шли, ты был побольше, а она младшеклассница.
     Иди к ней. Корову соседу отдай, ему же кота да собачонку оставь, сосед еще  дюжой,  справится. А деньги с собой  возьми, только  неразменную денежку в дому положи под  притолокой.  Вернешься если, то и возьмешь. Будет вам на обзаведенье.

    Ни свет, ни заря пошел  Иван к соседу. Все обсказал и скотину  на двор к нему свел.
    Расспросил кого-то, где Танюша живет. Да он и так   знал где,  а  бабка Виринея  его подтолкнула, силу духа дала.
     Ворота на палку подпер и отправился в город, да у Татьяниных родителей на квартиру попросился жить. Вот как хитро жизнь, бывает, оборачивается.
     Заулыбались ее  родители, однако   сказали,  надо ему самому у Танюшеньки спросить.  А та от счастья маковым цветом вспыхнула. По сердцу они друг дружке давно пришлись.
    Вроде  недолго время длилось, а когда пришли обратно в деревню, сосед еще про одну  беду поведал.  Не выдержал пес  разлуки. Захирел. А вот кот сразу к Танюшке на руки прыгнул. Крепкий у кота характер.  И  Красавка домой  вернулась.

     Поблагодарил Иван соседа.   Прожили Иван с Татьяной год, и пришлось им из деревни уехать.  Хотя Ивана плотничать в деревенскую артель взяли, да родилась к тому времени дочурка  Настенька.  Счастье, да вот тут  и беда со слезами. Так и так  надо в  город переезжать,  как ребенка в деревне растить? - тут больнички нет, да и школа давно на замке.

    Вот и подумай, почему пустеют родные  места. Кроме бабушки Виринеи  никто  не обеспокоился тем, чтобы деревня жила. А неразменная  бумажка в кармане у Ивана  лежит. Как быть?
 

         Как Иван березку поцеловал.

      Голос у  Ивана  звонкий был, мальчишеский. Идет по лесу, поет, вроде колокольчик звенит.  Любил он песню, где колокольчик иван-чай. Все слова  свои подбирал, как  получше: Ах, Зина, Валя, Танечка, рос на поле иван-чай,и дальше вроде  так: тата тататата, я иду, а ты встречай...
     Идет по деревне и думает, кто из девчонок  из-за занавески  на него посмотрит.  И как-то само собой  выходило, что возле Танюшкиного дома  ноги дальше  никуда не идут, останавливаются. И до того дошло, что раз  он у ее окошка стал и  не чуя под собой ног,  в окно постучал. Танюшка  и выглянула.
  День был почти весенний, солнечный. Весна вот-вот, у Таньки даже веснушки  на носу повыскакивали.
 Глядит она изза стекла, а у Ванечки голос куда-то  подевался. Стоит,  смущается. Наконец сказал:
-  Пойдем на санках кататься,  А то весна, снег скоро растает, не покатаешься. Я на горке вчера был,  еще можно.   
    Сказал и ждет, а Таня головой покачала, и   вроде бы «да» сказала.   Ждет
Ваня у  ворот. Открываются они, Танечка  выходит и саночки  выводит за веревочку. А у  Вани санок с собой нет!
   Он собственно на  это и рассчитывал. Лыжи в этом случае явно ни к чему. Санки лучше.  Так оно вернее будет   вдвоем побыть. Он спереди, а Танюшке за него держаться придется.
 - Пусть держится.  Упадем, так вместе.

   А солнышко улыбается:  - Ой,  кто же это по улице саночки везет?
 
  Паренек их за веревочку тянет,  а Танюшка сзади идет. Вдруг почуял он, тяжеловато стало. Обернулся, а Танечка  на саночках уже сидит, смеется:
 - Вези, вези, сам позвал.
 - Повезу, не бойся.  Не уроню, не самосвал.
-  А уронишь, подберешь?
-  Подберу.  Такое счастье не теряют.
-  Запыхаешься, скажи.
-  Коль уж взялся, до самого верху довезу. Небось не запыхаюсь.
-  В гору?
-  И в гору.
   Спрыгнула Танющка с санок да парня и  поцеловала,  Прямо на улице.  Возле последнего дома,
   
     Тут весна  и началась!   Помчались санки с горки вниз и сразу в снег свалились. Хохочут оба, барахтаются, ужас!  Глаза счастьем светятся,  щеки огнем пылают. И земля остановилась, перестала крутиться под небесами.

   Остановился и Иван, в лицо ей смотрит. А Танюшка вдруг потупилась,  и  говорит:
-  Пошли, Ваня,  домой! Нехорошо это, зря  я  тебя поцеловала. Не надо это девчонке первой делать.
- Первой?  Да я тебя уже сто раз прежде поцеловал. Вчера вон ту березку обнял, больше всех на тебя она похожа.  Какая красавица! Обнял и поцеловал. Ведь это ты была! Сегодня самый счастливый день  в моей жизни!

   Стоят вместе, взялись за руки. В первый раз, да так  сильно, чтобы навсегда. Горка невысокая, но перед ними даль необъятная, и они у всей деревни на виду.
   
   Поэтому и весна пришла. Она к счастливым людям приходит.
 
  -  Ах, Ванечка, ах, Танечку веди, веди, веди! Туда, где одуванчики, где счастье впереди...

                ***
    Когда это было? В самое счастливое время.  Перед армией. А когда вернулся, Тани в деревне уже не было. Поломалась, исчезла прежняя жизнь.  Смыло  много народу первой волной.  Беда пришла,  лишними деревни оказались.  Родители Татьяны легко себе работу в  городе нашли, Мать бухгалтер, отец начальник мехколонны был в деревне.  Легко в городе устроились, стали жить даже лучше,  чем раньше. И в деревне больше не появлялись.
         Танюшка   учиться стала в сельхозинституте. Специальность агроном, все как  никогда хорошо, только теперь видеться стало нельзя.

    Встречались они в городе несколько раз, но видели всю безвыходность ситуации.  Бабушка  Виринея в городе жить не может, да и где? Уход за ней   нужен. поэтомву и остался в деревне  внук. А любовь  живет далеко в городе.
    Как и других, обманула их жизнь. Нет прочной земли под ногами. Ей уже двадцать, ему  тоже  двадцать с  хвостиком.  Терпел  армейскую  разлуку,  деревенский быт, сердце страдало. Потом один в деревне остался. Хороший совет бабушка Виринея ему дала

    Помните, как заохал Диван, загрустил.  Затем решился ради друга самоубиться.  Ноженьки под  ним подломились.  Ну, а дальнейшее  вытекает из  предыдущего.ть даже лучше,  чем раньше. И в деревне больше не появлялись.