Февральское рукколо

Снег

      роняет

                в хлопьях

                душу

не зимы,

                а новой дамы.

С ней себя я не разрушу.

С ней покой свой не нарушу.

Потому что я упрямый.

Я - упрямый Карамболь!

Я - ассоль.

Я - ассоль.

Я - упрямый Карамболь.

Живи

          душой,

                унылое в прошедшем,

затмение

                упало

                на почтенное  трюмо,

кто оскорбляет, то потешник.

Кто оскорбленный - тот

обычное дерьмо.

Много людей одинаково - серых,

                одухотворенные певцы,

я верю -

я верю -

староверам,

                они - птенцы!!!

Голь

         коленым

                личкой

лижет

тоже любит хвост с усами.

Голь

       слоняется за птичкой

с ярко-красными крылами.

Шу-у-у-ршанием блеклым

                безбожие ширилось.
ЗаровнЕно

           ночкой

                слепая  пурга.

На что же?

На что же?

На что ты обиделась,

моя одеснова, моя рука??

Уже

         предрешено

остановившееся в нас,

не отпусти явление свободы.

Я знаю тех, кто остается не

для повода, а

а для спасения сейчас.

Антагонизм ломает волосы,

и падают народы!!

Боль в груди ломает ребра,

Пробка в Кунцево из стали,

люди... люди... люди - сверла,

сверла, сверла, сверла стали.

Огнедышащей

                массой

опала тоска

на мое треволненье в объятьях

райской птицы,

в степи,

над сараем мне поет

свою песнь "ба-ба-ка... "

далекий,

диссинетский Солженицын.

Время - этюд, если ждут.

На ошибках - не учатся, их

повторяют.

Буквы в слова, слова в строчки

впихну,

Мысли осенним шепотом

тихонечко опадают.

Коллизия

                непристойности .

Суета.