Конский процесс

Глава, в которой осуждают и приговаривают.   
                Под уздцы бы его взять,
                Укротить и обуздать!
                За поводья повести,
                Надеть сбрую на резцы.
                И хлыстами, и хлыстами,
                Колотить и колотить!
                Чтобы знал он седока,
                Чья нога намнет бока!?
                Чтоб седло не тормошил,
                Службу верную служил.
                Ну-ка, шпоры под ребро!
                И кнутом ему в бедро.
                Чтоб галопом и трусцой
                Бежал глупый жеребенок.
                "Так нельзя! Он же ребенок!
                Вчера  вылез из пелёнок.
                Ему нужно молоко,
                Крепкий сон, тепло, забота,
                И ещё много чего то …"
   
 В старом полуразрушенном ангаре, некогда рассчитанном на двести голов, компактно расположились несколько самодельных вольеров, оборудованных с учётом индивидуальных особенностей и потребностей домашних животных. Вольеры были пригодны для отдыха и кормления, а свободные зоны ангара служили излюбленным местом для совместных прогулок. Каждую субботу здесь проводилось судебное заседание…
  В центре конного вольера восседал крупный жеребец верховой породы в чёрном цилиндре и графитовой мантии. Коноплёв Константин Фемидович сидел ровно и непреклонно, изредка поплёвывая зеленоватой слюной от насвая. Капюшон чёрной шёлковой ткани густо драпировался в местах скопления ткани на ушах и тонкими глянцевыми линиями огибал массивную шею верховного жреца кривосудия. Его загривок украшали золотые цепи с золотыми кулонами чашей правосудия, которые легко приходили в движение при малейшем движении. Раскачиваясь из стороны в сторону, цепи с кулоном оказывали легкое гипнотическое влияние и издавали мелодичный звон "Бом-бом. Бом-бом", напоминая о движении времени и его влиянии на окружающую действительность.
 По правую руку от вершителя судеб стоял второй судья и главное контактное лицо, - Коновалов Семён Семенович, он же Сивый Мерин, бывший кавалерист и контр разведчик в отставке. С другой стороны от него расположился пятнистый жеребец Конь-в-Пальто, он же Кондратий. Навскидку, общее число парнокопытных не превышало десяти - двенадцати голов, включая секретаря и двух приставов, приставленных в роли сторонних наблюдателей. Так же, в ангаре судебного заседания присутствовали: два индюка, четырнадцать уток, два десятка гусей, бесчисленным числом курицы и цыплята, два петуха, восемь поросят, два хряка, свиноматка, три кота, голуби и воробьи, прилетающие от случая к случаю. Слева от центральной трибуны, на импровизированном помосте сидели разношёрстные "ластоногие". При тщательном наблюдении здесь можно было рассмотреть: расписных индоуток, уток обыкновенных, белолобых гусей, а так же несколько породистых куриц.  В общей массе кроссовые куры-несушки представляли собой большинство и составляли самую активную часть движения за права, свободу и справедливость в свободных зонах вольеров, где активно работали лапами. Крупная пернатая дичь поочередно балансировала на стенках центрального корыта, подобно цирковым артистам, и пребывала в непрерывных прениях сторон, с попеременным трением друг о друга. То и дело пустующее место возле трибуны занимали более говорливые гуси, а на их место пересаживались тихони-селезни.
 Самые крупные присяжные восседали с краю и, поглаживая клювы, бросали суровые взгляды на всех собравшихся. На первый взгляд спокойное и беззаботное лежбище, в своей основе было переполнено противоречиями и конфликтами. Не обходилось без мелких стычек и драк. Многие понимали, что лапы и размер клюва в зале суда не имеют большого значения. Перед законом все равны. Все равны и многоточие. Одна из лучших пищеварительных систем способна поглощать и переваривать мелкий мусор, землю и даже камни. Самые матёрые обитатели глубин правосудия успели погрузиться в бездну тяжб и лишений, и убедиться, что даже на поверхности общего корыта не всё так гладко, как кажется. Задать ход новому разбирательству способна любая незначительная деталь, так как, помимо личных симпатий и преференций, в живой природе действует простой и понятный закон джунглей, который каждый впитывает с молоком матери, где шаблонные и примитивные понятия служат верным ориентиром в жестоком и сложном мире. "Чем выше, тем лучше", "Быстрее. Выше. Сильнее!!!". ”Кто вышел за кон, того и съели!”,  “Кто рядом,- те свои!” (главное, чтобы не слишком близко). На этом, дорогие читатели, считаю необходимым прервать дальнейшее описание, по гуманным соображениям,… и в целях личной безопасности.
   
               
     Первое заседание.
 
 Вечернее солнце уныло и неуклонно склонялось к закату, всё живое неспешно клонилось в сон. Зевок.  В решетки вольеров, каждые десять секунд, выглядывали лошадиные головы, сверяясь с количеством посетителей. Верховой жеребец часто бил копытом об стойло, недовольно фыркал и разговаривал сам с собой (побочный эффект стероидов). Он заглядывал в открытые ставни вольеров и подолгу смотрел во двор. Там, где вдоль изгороди над мелкой сорной травой и подорожником возвышались сочные стебли конского щавеля, а за ними кусты крапивы и топинамбура, там он бегал, будучи маленьким жеребенком и тёплые воспоминания об этом дарили ему долгожданный покой.
 Очередное позднее заседание, как всегда, началось с опозданием.  В это время в ангаре царил полный переполох. По сонным выражениям рыл было невозможно угадать выбранную позицию. Всё перемешалось с ног на голову. Обвинение меняло стойло и переходило на противоположную сторону ангара, защита увязла в риторических спорах, а помятый вид понятых вызывал опасения за их здоровье и нравственную ориентацию.
- Всем встать! Суд идёт! – Прокричал верховой судья, когда гнедой жеребец побежал мимо его вольера. Жеребец развернулся, вошёл в ворота и склонил голову к стойлу.
Зрители встрепенулись, загоготали, из сарая выбежали четыре курицы, гуси и утки поднялись с насиженных мест.
- Слушается дело Мурлыкина Мусика Валерьяновича. – Раздался голос со стороны центральной трибуны.- Ему вменяется: ”Полная невменяемость, скверный характер, хранение и распространение скверны, сквернословие, а так же грубые опечатки и публичное осквернение сквера”.
Пауза. Зрители переглянусь между собой. Тот же голос продолжил:
- Слово предоставляется нашему уважаемому свидетелю Хрустальному Гусю Гагаковичу. Встречайте! – Судья сделал два шага назад и громко заржал, обнажая верхние дёсны.
Зал, словно по команде, начал хлопать крыльями и стучать лапами.
Тишина в здании!- Грубо произнёс Конь-в-Пальто, действующий третий судья, помощник Верховного конунга, консул, конгрессмен, консьерж контактного зоопарка, контролёр-кондуктор и главный советник Верховной Подковы, он же Кондратий. Он мягко поджал внутрь широкие ноздри, принял ровное положение продолговатой головы и, … погрузился в соломенный настил. Точёно-холёные мордашки присяжных- завсегдатаев сникли и принялись понуро копошиться  в гладкой шерсти подмышек.
В течение минуты все приготовления были завершены и стройные ряды клювов замерли в ожидании.
На судебную арену, с быстрого и короткого разбега, едва касаясь земли, влетел большой белый гусь; он пробежал вдоль деревянного забора, замедляясь, вышел на середину помоста и плавно приложил крылья к груди.
- Ваша честь! Господа! Низко кланяюсь! – Гусь поклонился. Аплодисменты постепенно смолкали. – Моё почтение! – Широко улыбаясь, произнёс гусь,- Благодарю за доставленное удовольствие и предоставленную возможность! Я к вам, так сказать, не с пустыми руками. Гусь повел крылом в сторону стола и тихо добавил, - По возможности, оприходуйте. Ну, как говорится! Полетели гуси-лебеди! – Гусь Гагакович взмахнул крыльями и начал весело гоготать.
 Он живо вскочил на стойку, трижды сильно взмахнул крыльями, затем крепко зацепился перепончатыми лапами с перегородку и восстановил равновесие. От вихревых потоков у сидящих впереди зрителей поднялись хохолки и разлетелись опавшие перья.
Гусь прокричал:
- Видит Дог, я этого не хотел. - Гусь почесал клювом зоб, выбил мелкие перья и продолжил,- Когда-то раньше, мы близко общались с семейством Мявкиных. Я помню его совсем маленьким.
- Поправка! Не Мявкин, а Мурлыкин!  - Громко отбивая копытом, сказал пегий адвокат Клевер Ваганович Дерупони, сын знаменитого адвоката - Вагана Сальвия Дерупони.
- Да, да, он самый. Знаете, - Гусь прищурился и приложил крыло к груди.- Этих Валерьянычей сейчас развелось,  я вам скажу! Щипать не перещипать! У нас этого добра, как грязи с навозом, ну вы понимаете… - Гусь начал кивать и клониться вниз.- Так, на чем я остановился? А, Мурлыкин! Так вот! Вот ты и попался! - Гусь пригрозил вытянутым крылом и убрал его за спину, - Сидишь?
Гусь замолчал, наклонил тяжелый клюв на бок и сонно заморгал прозрачными веками.
Зрители начали расходиться, крякать и гоготать. Нервное ожидание сменилось неконтролируемым брожением.
-Тишина! Тишина в здании!- Закричал Сивый Мерин.- Свидетель! Вы готовы?
Гусь осмотрелся и, мотая клювом, ответил: “Я всё скажу.”
- Если устали, можем сделать разминку.-  Верховный жрец коньтитуции (жрец, жнец и на дуде игрец) подпрыгнул на месте и подозвал к себе секретаря.
Секретарь запела, раскачиваясь на месте: ” Мы стояли, мы стояли, наши ноженьки устали, а сейчас мы отдохнём и опять стоять начнём!”
- Спасибо, Ваша честь, мне стало  гораздо лучше. - Ответил гусь.
Зрители заняли свои места и замерли в томительном ожидании, гусь продолжал:
- Всё было бы ничего, если бы однажды, я не услышал, как он поёт свои песни возле курятника! Эти песни, мягко говоря, имели не гусиный характер, ваша честь! Он обзывал молодых цыплят мохнатыми репейниками и яйцами без скорлупы. Да, да! Он произносил это громко, несколько раз за один припев. Садист малолетний! Ух, я бы тебя прижал! – Гусь вытянул клюв, прогоготал и начал шипеть.
-  Уважаемый свидетель, не отвлекайтесь! – Спокойным тоном сказал судья, прерывая шипение.
- Следующим, что бросилось мне в глаза, ваша честь, было то, как коты разворошили стог сена! И Мурлыкин был с ними. Сено летело со всех сторон, засыпало воду в корыте и попадало в глаза,- Гусь дважды моргнул одним глазом, судьи переглянусь между собой.  Гусь продолжал, - А когда он сказал молодым поросятам, что они всей толпой одну свиноматку сосут, в ту же секунду, петух подорвался с места, подбежал и ответил: "Куд-куда ты лезешь, пушок? Первым под нож пойдешь!" Тогда, этот рыжий злодей развернулся, и… как “мявкнет” на Гребешка! Долго-долго так: “Мииияяу”,- и лапой на него шарк! Алый Гребешок вскочил, хохолок дыбом: "Сам ты ничего кроме своих яиц не видишь!", - так он ему и ответил, и побежал за ним со всех ног, потом как врезал ему в бок! Хотите знать, ваша честь, что было дальше? Тогда слушайте! – Гусь сглотнул и продолжил,- Этот плод весеннего обострения! Нет, не так… Как же там было? А! Это лохматое чучело! Это лохматое чучело набросилось на Гребешка и начало бить его лапами! Гребешок, конечно, молодец!!! Ушёл вниз и бац ему апперкотом по морде! Потом такая кутерьма завертелась, визг стоял... мама не горюй! Шерсть летела! Перья сыпались! Пыль стояла столбом! - Гусь схватился за голову и зашатался.
-Что вы с ним возитесь? Как не знаю с кем!- Злобно прокукарекал петух и затрусил перьями.
- Как курица с яйцом! – Хором закричали наседки.
- Как квочка с цыплятами! – Прокудахтала старая клуша.
- Как с писаной торбой!- Громко произнёс конный пристав, выпрыгивая на опорных ногах.
Вздохи негодования расползлись по ангару. Пристав помотал головой, и, спотыкаясь, направился  к корыту с водой…
В это время Конь-в-Пальто провожал его осуждающим взглядом и думал:
“Что за доходяга? Ходит, как старая кляча! Не хватало нам ещё, чтобы пристав преставился во время представления!... Курам на смех"
- Пострадавший, не забывайте, что вы первым затеяли драку. В таком случае возможен обратный иск.– Не отрывая взгляда от Гребешка, произнёс адвокат.
Конный пристав быстро вернулся в вольер и вальяжно развалился в удобной позе.
Стоит заметить, что в словах Гуся Хрустального была толика правды, так как Алый Гребешок стоял, нахохлившись, в самой середине вольера, и был готов закукарекать в любую секунду... Рядом с ним беспокойно кудахтали (тудахтали и сюдахтали), курицы кроссовой породы, из местной группы поддержки.
Тем временем, главный свидетель (его величество “балабол”) вдавался в незначительные подробности и продолжал давать бессвязные показания:
-… В тот же вечер Овечкин объявил ему кошачий выговор и полный байкот*. Знаете, вы как хотите, а я с ним полностью солидарен, и c вами готов поделиться некоторыми наблюдениями. - Гусь показал на пакет возле стойки. Сквозь полиэтиленовый пакет просвечивалась надпись "Солидарность". - В общем, и, между прочим, он давно состоит на учёте! Когда он подрал дедушкину перину, пух-перо! Чистое пух-перо! Я два дня(!) не находил себе места! - Гусь остановился, почесал затылок и начал вычёсывать грудь. - Как вспомню!... На душе кошки скребут! И на стену лезть хочется... Была б моя воля...- Гусь вытянул крылья перед собой, сильно сжал и покрутил ими перед собой.  - "Кряк-кряк" ему! Вот, что я вам скажу!
- Довольно! - Конь-в-Пальто громко ударил копытом. - Мы здесь не для этого собрались.
 Гусь спрыгнул с помоста, низко поклонился “на все четыре стороны” и гусиной походкой направился к скамье заседателей.
- Мурло! Мерзавец! Ска-ати-на! Вы-ыродок. – Протяжно заверещала свиноматка, "как свинья не дорезанная". – На шапку его пустить! За что!? За что мне это наказание?!
- Ваша честь, протестую!  - Адвокат Клевер Ваганович вскочил с места, -Приговор не имеет отношения к делу!
-  Протест отклонён.- Произнёс кто-то из судей.
- Грубое оскорбление пушных зверей! – С прежней настойчивостью воскликнул Клевер Ваганович.
-  Протест отклонён!- Мустанг Фемидович строго посмотрел на секретаря и вкрадчиво  произнёс, - Не о том печётесь, коллега… Место казённое занимаете, а такое себе позволяете. И не забываете, где вы находитесь. Не хорошо это, ой, не хорошо!
-  Но, но, ваша честь! - Присаживаясь, тихо сказал адвокат и замолчал.
-  Отставить! Слово предоставляется защите! – Произнёс Мустанг Фимидович.
Мурлыкин поднялся со скамьи, загнул кончик хвоста и расправил усы .
- К вашим услугам, ваша честь!
-Подсудимый, вы выбрали сторону для защиты?
- Готов защищаться с любой стороны, ваша честь.
- Кто будет вас защищать.
- Усы, лапы и хвост, ваша честь.
- Вы уверены?
- Они меня ни разу не подводили.
- Вы хотите сказать, что будете защищать себя сами?
- И никак иначе. Так поступает каждый уважаемый кот.
- Вы готовы?
- Всегда готов, ваша честь. Пусть только попробуют подойти.
Судья выдержал паузу и повернулся в сторону обвинителей. Утки одной ширенгой побежали по ангару, затем рассредоточились.
- Раз, два, три! Раз, два, три, гули-гули ай люли. На трибуну приглашается свидетель и жертва грубых домогательств Цыпа-Цыпа Цып-цып Ципулина-Ципочкина. – Пропел второй обвинитель, со стороны пернатой дичи.
- Ага! Вот ты и попался! Топтать тебя петухом!- Сказала Цып-Цыпа и клацнула клювом.- Уважаемый скот и все присутствующие! Этот, с позволения сказать, плод весеннего загула своей мамаши, ворвался ночью в курятник, и такое накуролесил! Все куры взвыли! Хором!
Мурлыкин вскочил с места и прокричал: “Пищит, как дышит! Алкашка!”
- Ах, ты ж, падонок! Кто алкашка?! Это, я алкашка?! На донышке, ваша честь! Было на самом донышке!– Невинно залепетала Цып Цыпа.
- Слепота куриная! И память твоя куриная! – Прокричал Мурлыкин и нервно задергал хвостом.
- Вы это слышали? Где это видано! Дикарь!..
Мусик широко зевал, не подавая вида, курица продолжала кудахтать:
- Дрянь! Мерзавец! Негодяй! Падлюка такая!
Тут уж как говорится, курица не птица. 
- Уважаемые животные! Соблюдайте правила поведения в ангаре! – Раздался голос помощника-консультанта .
- Пфыррфрфр!- Сказал Конь-в-Пальто и забил копытами на месте.
- Коза драная! Овца! Дура. Дрянь. Потаскуха. - Произнёс обвиняемый.
Мустанг Фимидович  в мгновение ока запрокинул голову и громогласно произнёс: “Виновен!!!”
- У-у-у-у-у! Аля-Улю! Аля-Улю! Улю-улю-улюка…, - Разнеслось улюлюканье в стенах суда. Зрители захлопали крыльями и динамично закивали мордами от пола к потолку.
- Всем встать! Суд идёт! - Громко объявил Конь-в-пальто.
- Согласно первому правилу коррекции хвостатых животных, суд приговаривает вас к полной конфискации придатков! Вы имеете право обижаться и жаловаться кому пожелаете.
На этих словах речь оборвалась громкими выкриками и общим ликованием трибун.
- Конфискация! И дело с концом! - Прокричал Гусь Хрустальный.
Зрители пришли в движение. Небывалый восторг охватил всех собравшихся. Трибуны скандировали.
- Осуждать и приговаривать!
- Осуждать и приговаривать!
- Разжалобить и заточить!
 - Казнить! И миловать!
- Подсудимый, вам есть что сказать в своё оправдание? - Уточнил секретарь.
 Мурлыкин вцепился в решетку и закивал головой. Он умылся слезами и принял блаженный вид. Его глаза наполнились сожалением о том, что давно утрачено и позабыто. Голова его продолжала кивать, принимая как должное, грядущие тяжбы, заточения и умалишения.
- Чешусь и маюсь! Ваше сиятельство! Виноват! -  От резкого всхлипывания лицо обрело свежесть.- Тысяча копыт! Всё отдал бы! До последней капли. У самого нет ни шиша!- Мурлыкин сел на скамью, закрыл лицо руками.
Вдруг, он неожиданно скрутил дули и показал их заседателям-завсегдатаем.
- Шиш! Шишки –Мартышки! Выкусили!
Судейство раскрыло рты.
 Конь-в-Пальто дважды ударил копытом и фыркнул.
- Заседание прерывается на совещание. – Огласил Мустанг Фимидович и повёл судейскую конницу за собой.
Помещение наполнилось гулом негодований.
 "Это немыслимо! ... Какой Жокей! … Каков прохвост! …Ловко он нас обошёл! … Коним-коним узаконим! …Тузим-тузим оконтузим…! ! Где это видано! третий раз за день кота обхаживать?  ... Давно нужно было пустить его на консервы! … Сапог ему в бок! … Компост на посном масле."
Мустанг прервал панические атаки короткой фразой: “Трррр! Кто мы?”
- Кони! - Хором ответили коллеги.
- Выше хвост,  сильнее тяга! - Сказал Мустанг Фимидович и продемонстрировал сказанное  на собственном  примере.
- Закусим удела и уладим все дела. - Сказал Сивый Мерин и ударил копытом.
“… Недаром нас мать родила! ... Где наша не пропадала!? ... Старый плуг лучше новых двух. ”
- В кодексах отыщем код и поднимем пыль столбом! - Сказал старший консультант и подмигнул компаньонам, те стали сообращать: ”В комиксах отыщем “ком”, в кондиционерах “кон” и т.д.”
 - Конструкции закона согнут любые шпоры!
- Вашим коням наших коней не оседлать, не выседлать!  - Ответили коллеги и наперебой друг другу продолжили:
- Закопытить! Затоптать! С землей пыль перемешать!!!
- Хвост вам в гриву, а не пряники с повидлом! - Сказал первый помощник и ударил задними копытами в воздух.- Судью на мыло.
- Копытом в рыло и в корыто! – Сурово произнёс Сивый Мерин.
- За такое баловство оторвется хвостовство. Так, нормально?
- Преекхратии-и-ить!- Конвульсивно заржал верховный жеребец.
               
                Очередное заседание.
Во время перерыва свидетели и обвинители, бегали как потерпевшие, затем вместительное корыто пополнилось двумя ведрами свежей питьевой воды и воодушевлённые выкрики вознеслись к металлической крыше... В эти минуты каждый был занят собой и на просьбу в питье, поступившую от подсудимого, разумеется, никто не отозвался.
После водопоя, на трибуну стремительно прискакал седой жеребец алтайской породы. Он с грубым выражением взял в руки листок и поднял взгляд выше обыкновенного. Большие глаза навыкате охватывали всё перед собой и, в какое-то мгновение показалось, что они способны проникать в потаённые места и проницать душу. Из-под бровей вырывалось гневное негодование, поджатые губы с трепетом оглашали:
- Согласно материалам дела,  ваше чрезмерно халатное отношение к халатам, вульгарное отношение к вульвам и возбуждение ненависти к ненавистникам взбудоражило производителей конского возбудителя! Попрошу тишины! – Сивый Мерин резво поднял голову, глубоко выдохнул и застучал на месте всеми копытами. После развлекательной паузы он повернул голову влево и с достоинством посмотрел на Мерина.-  Размеры преступной деятельности преступили пределы межвидового законодательства. 
- Этого нам ещё не хватало! Ыыыго-го! Будет новое Ыыыго-го!- Со стоном прокричала белогривая кобылица. Невольное возбуждение передалось окружающим.
- Это не сл-ы-ыхано! – Обескуражено произнёс обвинитель и зафыркал.
Боковые судьи вошли в кураж и зафыркали вместе с ним.
- Фырканьем делу не поможешь! – Прокричал Мустанг Фемидович и постучал передней ногой три раза. Затем он переступил с ноги на ногу, взмахнул хвостом и поправил смолянистую гриву.
- Дааа. Допрыгались, господа. Это ва-а-ам не сено-солома! – Вскричал Сивый Мерин.
- Это не слы-ы-ыхано. - Возмутился Конь в пальто. Гримаса ужаса застыла на его физиономии с выкатившимися глазами.
Парнокопытные  нервно забили по полу, два молодых жеребца сорвались с места и начали кружить по вольеру.
Невидимая сила привела в движение всех собравшихся.
- Садитесь! Садитесь! – Конь-в-пальто ударил копытом по столу и повернулся к верховому судье.
По прошествии двух минут зал подчинился. Нижний ярус сел по местам. Между рядов поползли едва уловимые звуки.
Обвинитель поднял передние ноги и несколько раз повел ими в воздухе, призывая всех к тишине.
- Слово предоставляется коту! - Сказал главный судья, он повернулся в сторону металлической клетки и закусил удела.
  На первый взгляд, обвиняемый не вызывал опасения. Даже наоборот, всеми силами хилой натуры он старался продемонстрировать непредсказуемость и импульсивность, что выходило не затейливо и не убедительно. В какой-то момент, показывать язык или оттягивать мочки ушей стало для него обыденным делом.
- Вы плохо подкованы! Вы очень плохо подкованы! -  Кот вцепился в решетку и закричал: - Одно дело бегать рысью! И другое дело рысью быть! Вы себе даже не представляете, что с вами будет, если вы окажетесь на свободе!
  Ещё при задержании, подсудимый продемонстрировал некоторую аляпистость и одутловатость в выражении собственной  речи. Он предпочитал видеть “жандарма с кокардой” на месте младшего лейтенанта  Грунько, и, по иронии судьбы (а может быть и злому року вопреки, как знать?), такое поведение не вызывало раздражения среди доблестных хранителей порядка, которых, иной раз, могла смутить неточная интонация в словах "уважаемый" и "гражданин начальник".  Все воспринимали данное поведение как ребячество. Это шло всем на руку и легко сходило с рук.
- Ваши животные понятия вне правового поля! - Сказал Сивый Мерин.
- Комаров, клещей и блох вычёсывает дог! Дальше думайте сами! Я всё сказал. – Мурлыкин упал на спину и начал кататься спиной по полу.
-Оправдательная речь завершена, слово предоставляется стороне обвинения!- произнёс секретарь.
  Мерин недовольно зацокал языком и заиграл по спине хвостом. Мустанг Фимидович поддержал коллегу легким кивком. Первый ассистент поднял вверх губу и обнажил гладкие десны  на крупных зубах:
- Существует юрист-прут-день-ция! - Сказал ассистент и положил на стол красную книгу.
- Конь-пень-тень-ции, коллега! И только Конь-пень-тень-ции! Вот, что имеет значение! -  сказал второй ассистент, сбрасывая слюну с нижней губы.
-Только в пределах конь-текста! В пределах конь-текста!-  Чёрная грива консультанта подпрыгнула и легла на правую сторону.
- Ыыыго-го! Будет новое Ыыыго-го! - Прогыгыкал секретарь и застучал стальными копытами.
- Все там будем! - Убедительно сказал второй судья в фиолетовом цилиндре. - Суд прерывается для совещания.- Огласил Мустанг Фемидович и повел за собой законную силу.
Громко заиграл контрабас и забили тарелки.
 Из зала донеслись редкие выкрики: “… Сосунок!.... Мамку твою клевал!...Зараза ржавая...Банку ему к хвосту и пускай побегает!...”
Во время перерыва к Мурлыкину подошли его близкие соратники и пожелали удачи. Тем временем совещание по делу Мусика Валерьяновича вышло в новое русло.
- Кто он такой? Чем владеет?
- По всей вероятности, он владеет навыками самообороны и какими-то запрещёнными секретными технологиями.
-Попрошу выражаться “конькретней”!
Секретарь подняла архив, бросила на стол и открыла папку на букву “Мур”.
- Мурзилкин держит слово и косвенные обязательства. Какие именно не уточняется.
- Нищеброд и голодранец! – Сказал сивый Мерин, но погладил подбородок и призадумался.
- Извините, я перепутала, у него другая фамилия. Так, мур, мур, а, вот, нашла, Мурлыкин!
Секретарь подняла архив, бросила на стол и открыла папку на букву “Мур”.
- Всё, как под копирку. Мурлыкин владеет словом и косвенными обязательствами. Какими именно не уточняется.
-Очередной семейный подряд. Всё понятно…
- Что с анализами?
- Согласно аналитическому анализу, собранному с анализаторов и катализаторов, собранных при финансовой поддержке тотализаторов, он проседает по пяти пунктам: яйцеглист, хламидии, плохой самоанализ, завышенная самооценка и гедонизм.
Мустанг Фимидович отмахнулся копытом и указал подковой на Мерина. Мерин объявил:
-Я знаю пару нормальных законов. Только запрягайте по-быстрому! Нужен один судья, два свидетеля и три присяжных.
Два ассистента отошли в сторону, один из них сказал: “Мы будем свидетелями”.
-Отлично! Тогда, поскакали.
- Суд идёт! - Томным голосом произнёс верховный жеребец.
- А кто будет судить? - Спросил секретарь.
- А судьи кто? Верно? - Переспросил Конь-в-пальто.
- Дед Пихто и бабка с пулеметом, - Переходя на шёпот сказал Мустанг Фемидович.
- Дед Пихто? – На всякий случай, переспросил Конь-в-Пальто. – Разве его не отстранили в прошлом году?
- Возможно, он и был слегка отстраненным, но ему всегда доверяли люди, а для нас, на данный момент, это приоритетная задача. – Произнесла красивая пегая кобылица, с правильным произношением.
- Так! Шутки в сторону. Командовать парадом буду я!- Мустанг Фимидыч осмотрелся.
- Свидетели есть? – Огромные глазницы Фемидовича наполнились двойственным блеском.
Правосудие достигало высшей точки, стояла мертвая тишина.
-  Зачем они вообще нужны? И так всё понятно. – Сказал Сивый Мерин.
- Зачем? Зачем? За шкафом! – Возразил Мустанг Фемидович.
- Те, что остались, сами давно фигурируют. - Сказал первый ассистент и начал раскачиваться, напевая “море волнуется раз, море волнуется два…”
- Надеюсь, кон-фигурируют? - Переспросил Мустанг Фимидович.
 Ассистент быстро поднес передние подковы к ушам и закружился на месте, что вызвало сильное восхищение и глубокое понимание.
- Хорошо! Это правильно. – Перекат волн мускулистых масс привлек внимание собравшихся.  Глубокий рельеф засиял блеском правосудия.
- Понятые есть?- Поинтересовался Мерин.
- Есть! Необъезженные. - Произнёс Конь-в-Пальто, чем оборвал связующую нить произвола.
- Опять двадцать пять! Решили взбрыкнуть в самом разгаре? Вы как ячмень на седалище! Как это понимать?- воскликнул Мустанг.
- Как хотите, так и понимайте! Понятые нынче в цене. - Переходя на хрип произнёс Конь-в-пальто. - Вы знаете, чем это пахнет.
- Это не ваше сено! С этим я разберусь!- Сказал Мерин  и ударил коня по спине. –  Не помнёшь, не разберёшься…
О произошедшем столкновении в эту секунду не принято распространяться. Само же событие, которое развивалось столь стремительно, что как-либо запечатлеть его и успеть отреагировать не представлялось никакой возможности, в дальнейшем, обрело свои черты в качестве выражения: ”Едва не хватил Кондратий”
Мерин почувствовал легкую контузию и конденсат в местах потовых выделений, затем быстро оклемался и недовольно промямлил:
- Конкистадор херов!? Кем ты себя возомнил? Ты здесь не на концерте! – Он сделал передышку и с возмущением произнёс,- И нечего здесь размахивать своими кон-нечностями!
-Тебя сразу уконтрапупить или хочешь немного подёргаться? – Спросил Конь-в-Пальто, он же Кондратий и лягнул задними копытами в сторону собеседника.
-Как же вы меня все законопатили! Уймётесь вы, уже, наконец, или нет!?- Прокричал Мустанг Фемидович. Он встал между ними и ещё раз призвал судей к спокойствию.
- Всё нормально! – Ответил Сивый Мерин отходя и недоверчиво посматривая на Кондратия. - Мы шутим!
- Устаканились?
- Устаканились.
- Контрпереворот отменяется?
- Он контра, у него и спрашивайте!
- Ну-ка цыц! Можем продолжать!?- Осматривая подопечных, спросил сын Фемида.
-Да, да, я в порядке. – Ответил ему Сивый Мерин.
- Тогда продолжим... Итак, как всем вам хорошо известно, старый конь борозды не портит! В этом тёмном и запутанном разбирательстве, тёмной лошадкой назначается Сивый Мерин.-  Константин Фемидович удовлетворительно кивнул в адрес Сивого Мерина и бросил к его ногам охапку свежего сена,  После того, как бразды правления перешли в надежные руки, Сивый Мерин занял почётное место и перешёл ближе к кормушке.
 Действительно, сивый мерин всю сознательную жизнь посвятил решению подобных вопросов и даже среди старожилов такой стаж вызывал стойкое уважение. Конница приняла боевое построение. По мановению тёмного хвоста была запущена карусель анонимных решений.
Каждый по очереди подошёл к Сивому Мерину и сообщил на ухо своё решение, Мерин передал полученный результат лично в ухо Мустангу.
 После непродолжительного совещания заключительная фраза разбирательства обрела финальную форму.
- Дело в шляпе! - Сказал Мустанг Фимидыч и ободряюще похлопал по крупу своих коллег - Последнее слово осталось держателем контрольного пакета акций, - Сивый Мерин.
Он предстал в образе конферанье, расправил плечи и произнёс:
- УвАжа-жаемые КоНцертные деятели и сотрудники КоНцелярии! КоНфидеНциальная информация! Во избежание дальнейших КоНфузов, КоНкретная просьба ко всем КоНтролирующим КоНторам и КоНтрагентам!
- И конспирологам. – Добавил Жером, играющий в это время на консоли в Батяня Комбат …
-Тшшш.  На данный момент нам противостоит КоНцепция КоНского КоНца: КоНьяк, КоНфеты, Колбаса и КоНдитерские изделия.  Необходимо принять конкурсное  участие в этом конкруре и в конкуретной борьбе доказать преимущества нашей конфедерации!
- Ага! Разбежался! И к чему мы прискачем такими темпами? К какой-нибудь конской конфесии! - Сказал Конь-в-Пальто.
- Да заткнись ты уже! Задолбал!
- Консерватизм лишним не бывает.
- Кто конает, тот решает, кто кого когда кончает.
- Мы хотим, чтобы в нашем загоне ни у кого не было загонов по поводу КоНкуренции, КоНфликтов и  КоНфронтации сторон - это не простые слова! 
“И ещё Конъюнктивита!.. Хорош ржать. Завали седло! …”
-Консолидация прибыли после конечной конверсии будет сконцентрирована в общем контейнере, а затем будет несколько раз конвертироваться, пока не станет конвертами! Это не простые слова! Такова КоНъюнктура.
- Это вы называете рабочей лошадкой?- Скептической интонацией спросил конь в пальто.
“ И основным Коньком! ... И ездовой тройкой! ... Все мы в одной упряжке!” – наперебой друг другу закричали мелкие сошки.
Возможно, кто-нибудь из читателей не правильно меня поймет и, не подумав, скажет: ”Нужно голову ему оторвать за такие слова!” Но, я, глубоко убежден, что всегда найдется тот, кто захочет поспорить или возразит, предлагая простое повешение. Конструктивная критика принимается.
- Вы правы, коллега. КоНкуренция в КоНкуре и КоНькобежном спорте на данный момент достигла КоНских пределов и всем нам нужно приложить много усилий…
-И не забывайте про контрацепцию.- сказал Мустанг Фимидович.
-Пора закругляться! Кончайте вы уже с этим котом! – Раздался раздражённый голос со стороны приставов. Неизвестный ему ответил:
- Однажды, все мы кончим раз и навсегда.
- Констатация фактов говорит сама за себя! – Продолжал Мустанг Фимидович- В конической фазе нового временного континуума мы …
- Жером, что вы делаете? – Воскликнул поклонник контрацептивов.
Жером с невозмутимым видом сидел за столом и разминал промежность.
- Ну, вот, я так и знал! – Сказал первый помощник- Это дело добром не кончится.  Нужны действенные методы борцы с коррупцией.
- Жером! Положите руки на стол! - С отвращением сказал Сивый Мерин – Не кончить, а завершить! Придите в себя!!!
- Протестую! - Ответил Конь-в-Пальто.
- Превышение полномочий!- Засвидетельствовал первый помощник.
- Он делает так, как вы и сказали!– С нескрываемым возмущением заключил Конь-в-Пальто.
Собравшиеся  смотрели на Жерома, теряясь в догадках, как следует правильно поступить.
- Со мной эти фокусы не проконают! Жером! Прекратите! Сию же секунду! Иначе, я позову конвой! – Кричал Сивый Мерин.
- Встать! И застегнуть ширинку! – Сказал Мустанг Фимидович.
- Вы имеете право не подчиняться до оглашения обвинения. – Ровным тоном сообщил первый ассистент.
- Не в этот раз. Это исключительный случай!
- Я это долго не вынесу. Нужно принимать решительные меры.- Прокричал кто-то из-за спины.
- Встать!- Ещё раз сказал Мустанг Фимидыч и напряг ноздри. – По вам всем здесь давно нагайка плачет!!!
Жером повёл мордой, словно отходя от наваждения, и недовольно сказал: ”Что?? Уже всё закончилось? Так быстро?”,- он медленно встал, застегнул штаны и сонным голосом добавил: ”Кто пришёл первым?”
- Жером, вы показали достойный результат, не расстраивайтесь,- Сказал Конь-в-Пальто.- У вас всё ещё впереди.
Мустанг Фимидович первым вышел из кабинета в зал заседаний, за ним по цепочке пошли все остальные.
В зал суда для оглашения решения прибыло всё поголовье. Судьи пребывали в состоянии “лёгкой некондиции”. Секретарь отбарабанила барабанную дробь. Зал замер.
Не сгибая подковы, не теряя время на поиск иголок, без препирательств, лишних слов и виляний хвостом, с причёсанной чёлкой, без дополнительных встрясок и разогрева ляжек, без бумажной волокиты и кипы папок, не обращая внимания на хохолки и холки; Мустанг Фимидович принял важный вид и приступил к оглашению приговора:
- Надсудимый! - сказал Мустанг Фимидович и сухо закашлял.
 “ Сосудимый?!”- подумал Мустанг Фимидович. Новый приступ кашля пробился гортанным рёвом.
За долгие годы практики подобное произошло  впервые. Мыслительные процессы обрели иную форму и пришли в неконтролируемую пляску. "Пересуженый!?" Короткая пауза оборвалась новым эхом членораздельных многоголосий: "Осуждаемый! Осуженый! Суженый-ряженый!" Он повёл правых ухом и постарался обуздать шальные мысли...  Копошение в памяти привело к неожиданному результату: "От-скакуемое, За-скакуемое. Под! Под! Подлежащее!” - Подытожил Мустанг Фимидович и с облегчением произнес:
-Под-судимый! Под-нимитесь!
Кот запрыгнул на  деревянную перегородку и пошёл вдоль загона.
- Чего вы с ним возитесь! Это же симбионт! – в сердцах прокричал индус-индоутка.- Это пустая трата времени. Себе дороже.
  Белогривая кобыла облокотилась на округлый стол и подняла вверх правое копыто. Золотую подкову украшала гравировка с надписью: "Удача ретива".
Послышался одобрительный свист и гвалт аплодисментов. Секретарь замешкал. Она молниеносно опустила правую ногу и подняла вверх другую подкову.
“Контроле конкурэ куникус (Закон обратной силы не имеет!)”- Прознесли хором собравшиеся.
Мустанг Фимидович задумался и вынуждено согласился с окончательным вердиктом, т.к. гравировка была выполнена на колеменейском языке.

Кобылица-секретарь тихо запела:
Толи небыль, толи быль,
В пустыре растет ковыль,
Не копыто, ни костыль,
Не погнули тот ковыль.
Толи кони обленились,
Толи выбились из сил…

-  Во избежание дальнейших издержек, вы  можете быть свободны.  Вердикт окончательный и обжалованию не подлежит. – сказал Мустанг Фимидович.
 - Ура! Доби свободен! – Прокричал Кузя. Он выбежал к снопам соломы, в два прыжка запрыгнул на крышу вольера и закричал: ”Доби свободен!”
- Попрошу всех соблюдать спокойствие!!!- Грозно произнёс черногривый вершитель правосудия. Он звонко ударил по столу и  резко взмахнул в стороны головой, от чего серебряная сбруя раскатисто зазвенела и привела в движение нижнюю челюсть, симфония звуков преобразовалась в раскатистое "Пфр-фыр-фыр". Финальным аккордом послужил лязг золотых подков секретаря. Легкое недоумение сменилось волной неожиданной радости. Зал ликовал.
Задержанный запрыгал от радости.
 Торжественные овации не утихали продолжительное время. Минуту спустя задержанный был конвоирован в главный корпус и отпущен под расписку о дальнейшем нераспространении писанины.

*бойкот*