Быстроногий гоначхир. Фрагмент эпоса Нарты

БЫСТРОНОГИЙ ГОНАЧХИР
(фрагмент карачаево-балкарского эпоса "Нарты")

Где Балык быстроводный начало берет,
Жили издревле нарты – отважный народ.
 
В том народе прославлен весьма  Гоначхир,
Зверолов и охотник, великий батыр.
 
Словно тур пробирается он по горам –
Никуда от него не укрыться зверям.
 
От добыч Гоначхира прокормлен народ,
Каждый дом без забот и в достатке живет.
 
Он недаром рожден кобылицей в горах,
А отец его – облако в горных ветрах.
 
Как-то женщина слышала плач из дупла,
Подбежала и мальчика в дом свой взяла.
 
Тайной было для всех, как явился он в мир.
Имя он получил от людей Гоначхир,
 
Словно вскормлен Дауче, так был он силен,
Но не вправе пока был охотиться он.
 
А как вырос – вручили оружье ему
И в леса допустили ходить одному.
 
Раз у дуба прилег он – надвинулась мгла,
И послышался голос ему из дупла:
 
«Ни один больше всадник не встретит рассвет,
И наследник ничей не родится на свет,
 
Если ты, кобылица, умрешь, не открыв,
Как зачал в тебе всадника ветра порыв».
 
Те слова возгласил пестрокрылый орел,
И покоя с тех пор Гоначхир не обрел.
 
Как и прежде носил он добычу домой,
Но не целился издали в жертву стрелой,
 
Быстроногого зверя ловил он живьем
И распарывал горло ему острием.
 
Зубров он убивал и косуль без числа,
А меж тем пестрокрылого помнил орла.
 
Раз бродил он, о встрече мечтая с орлом,
И зашел к своей старой кормилице в дом.
 
- Помоги мне, о друг мой, молочная мать!
Мне однажды орла довелось повстречать,
 
Хоть давно это было, но память жива.
- О, какие, скажи, произнес он слова.
 
- «Ни один больше всадник не встретит рассвет,
И наследник ничей не родится на свет,
 
Если ты, кобылица, умрешь, не открыв,
Как зачал в тебе всадника ветра порыв».
 
- Вот, послушай, что должен ты делать теперь,
Если дикий тебе повстречается зверь,
 
Ты главу его в жертву отдай Апсаты,
Ну, а туши его не выбрасывай ты.
 
С ней дойди по тропинке до заросли туй
И у самой огромной в дупле заночуй.
 
Тур придет туда в полночь, могуч и высок,
Чьи рога задевают за месяца рог.
 
Ты его ухвати за рога и держи,
А как рваться начнет, обратись и скажи:
 
- Если дума моя от меня не уйдет,
В отчий дом если мне не откроют ворот
 
И навстречу не выйдет мне матерь моя –
Да не будет нигде по округе зверья!
 
Гоначхир совершил предуказанный путь
И устроился на ночь в дупле отдохнуть.
 
И предстал ему тур, горделив и высок,
Чьи рога задевали за месяца рог.
 
И, когда за рога его взял Гоначхир,
То услышал ответ, как явился он в мир:
 
«Ты зачат кобылицей, рожденной в горах,
А родитель твой – облако в буйных ветрах.
 
На уступе оно прилегло, утомясь,
А вблизи от него кобылица паслась.
 
По серебряной гриве найдешь ее ты», -
Так сказав, растворился, исчез Апсаты.

В неотступные думы свои погружен,
С тушей зубра в селенье направился он.

Под чинарой у крайнего дома села
Кобылица стояла, стройна и бела.

Сбросил ношу он, ринулся к ней, но она
Растворилась, как будто виденье из сна.

И кормилица снова предстала ему.
- Вот явилась она мне – и нет. Почему?

И Тейри в кобылицу ее превратил,
И за гриву ее Гоначхир ухватил.

- Подтверди, если правда тобой я рожден,
Если было пророчество с неба не сон.

Если ж только вскормила меня ты, то я
Сын послушный, такой же, как все сыновья.

Облик женщины снова она приняла:
- Ты мой третий, орлица двоих унесла.

Не орлица – злой дух моих деток унес.
Камень треснул в горах от огня моих слез!

И тогда я с мольбой обратилась к Тейри:
- Уничтожь первозданный мой облик, сотри!

Не нужны мне ни белые руки, ни речь,
Если третьего сына не дашь мне сберечь!

Шум раздался. Умчалась она в облака.
Шел охотник, была ему ноша легка…

Как то раз на рассвете он берегом шел,
Глядь – табун за рекой, гривы вьются как шелк.

Им навстречу поток Гоначхир переплыл,
И ничуть не спугнул он коней и кобыл.

Конь один подошел к нему, видом своим
Говоря: «Ну, давай, взапуски побежим!»

И когда скакуна Гоначхир перегнал,
Что есть сил он за гриву его удержал.

Недоуздок он сплел из ивовой коры.
- Много дней ты на воле гулял до поры,

А отныне ты слушаться будешь меня, -
Так сказав, недоуздок надел на коня

Гоначхир и на спину вскочил он коню.
- Вот где счастье! Я ветер сейчас обгоню!

Так впервые коня человек обуздал.
С изумленьем за ним Апсаты наблюдал.

И к верховьям реки на спине у коня
Всадник плыл. «Отпусти, ты замучил меня!» -
Молвил вдруг человеческим голосом конь.
«Что ж, иди!» - Чудо! С места не стронулся он.

«Ты меня одолел, несравненный батыр,
И теперь я до смерти твой друг, Гоначхир!»

Это был лошадей покровитель Сийкун,
Серый в яблоках конь, несравненный скакун.

Образ облака некогда принял тот конь –
Значит, был Гоначхиру родителем он.

И Тейри к нему вывел тулпара тогда:
«Вот крылатый мой конь – твой теперь навсегда!»

Гоначхира, коня приручившего, род
Под присмотром богов с той минуты живет.

Среди неги их семьи живут и тепла,
Как орлицы с птенцами в гнездовье орла.

А когда постарел Гоначхир и устал,
Сыновьям своих лучших коней он раздал,

Драгоценный повесил кинжал у двери,
О народе своем помолился Тейри,

Повелел, чтобы слуги коня запрягли…
За Эльбрусом, от нартских пределов вдали

Есть красивое синее озеро – в нем
Скрылся всадник седой вместе с верным конем.
 


(С балкарского, подстрочник Мурадина Ольмезова)