Сердце океана

3, 4

В перерыве между дневной и вечерней сменами, когда зал был убран, а братья отправлены по домам, Дарси усадила перед собой новую официантку. Эйдан управлял пабом, Шон господствовал на кухне, но, по молчаливому согласию, обслуживанием руководила Дарси.

— А теперь, Шинед, давай вспомним все, о чем мы говорили, когда я брала тебя на работу.

Шинед заерзала на стуле тощей задницей и попыталась сосредоточиться.

— Ну, ты сказала, как я должна принимать заказы. Вежливо, с вниманием…

— Да, верно. — Дарси глотнула газировки в ожидании продолжения, но не дождалась его. — Что еще ты помнишь?

— Ох… — Выводя кончиками пальцев узоры на столешнице, Шинед задумчиво пожевала губу. Господи, ну говори уже, мысленно подстегнула ее Дарси. — Не ошибаться, чтобы каждый получил то, что заказал. И опять же вежливо.

— Шинед, а ты помнишь о том, что подавать еду и напитки необходимо ловко и быстро?

— Ага, помню. — Взгляд Шинед приклеился к ее стакану, похоже, навечно. — Дарси, у меня в голове все путается. Всем чего-то надо, просто рвут на части.

— Возможно, но, видишь ли, Шинед, паб — это такое место, куда люди приходят потому, что чего-то хотят, а наша работа состоит в том, чтобы они это получили. Ты не можешь выполнять свои обязанности, если полсмены прячешься в туалете.

— Джуд сказала, что у меня уже лучше получается. — Шинед наконец оторвала взгляд от стакана и уставилась на Дарси глазами, полными слез.

— Со мной этот фокус не пройдет. — Дарси перегнулась через стол. — Дрожащие в глазках слезы действуют исключительно на мужчин и добрые сердца, а сейчас совсем другой случай. Так что проглоти слезы и слушай.

Шинед шмыгнула носом и засопела.

— Когда ты пришла ко мне устраиваться на работу, ты обещала трудиться усердно. С того дня и трех недель не прошло, а ты уже отлыниваешь. Я спрашиваю тебя прямо и требую честного ответа: тебе нужна эта работа?

Шинед потерла глаза, размазав тушь для ресниц, купленную с зарплаты за первую неделю. Кого-то это трогательное зрелище, может, и смягчило бы, но Дарси лишь подумала, что девчонке следует научиться лить слезы поизящнее.

— Да-а, мне нужна работа.

— Нуждаться в работе и хорошо работать — далеко не одно и то же. — «Это тебе придется понять очень скоро», — мысленно добавила Дарси. — Я хочу, чтобы ровно через два часа ты вернулась на вечернюю смену.

От шока слезы Шинед высохли мгновенно.

— Но у меня свободный вечер.

— Уже нет. Ты вернешься, настроенная на работу, за которую тебе платят, если хочешь эту работу сохранить. Твой маршрут — от столика к столику, от столика на кухню и обратно. Если ты что-то забудешь или не поймешь, можешь подойти ко мне, и я тебе помогу. Но… — Дарси умолкла, дождалась, пока Шинед снова посмотрит ей в глаза. — Ты не смеешь покидать свой пост. Я этого больше не потерплю. Хочешь пописать, ради бога, но каждый раз, как я замечу, что ты просидела в туалете больше пяти минут, я вычту из твоей зарплаты фунт.

— Я… у меня проблемы с мочевым пузырем.

Дарси расхохоталась бы, если бы это не прозвучало так жалостливо.

— Чушь собачья, как нам обеим прекрасно известно. Если бы это было правдой, я бы знала, потому что твоя мама рассказала бы маме Бренны, и до моих ушей это точно дошло бы.

Пойманная на лжи Шинед перестала выкручиваться и надулась.

— Но, Дарси, целый фунт!

— Да, целый фунт, поэтому прежде, чем удрать, подумай, сколько это тебе будет стоить.

«И раз уж мне придется за тебя работать, то эти денежки пойдут прямиком в мой «кувшин желаний». Разумеется, это Дарси вслух не произнесла.

— Репутацию пабу создавали поколения Галлахеров. Если ты на нас работаешь, должна соответствовать нашим требованиям. Если не можешь или не хочешь, скатертью дорожка. Я даю тебе второй шанс, Шинед. Третьего не будет.

— Эйдан не такой строгий, как ты, — дрожащими губами пролепетала Шинед.

— Ну, сейчас ты имеешь дело не с Эйданом, а со мной. У тебя есть два часа. Не опаздывай, или я решу, что эта работа не для тебя.

— Я приду. — Шинед раздраженно вскочила. — Подумаешь, таскать подносы! Тут мозги не нужны.

 Дарси обворожительно улыбнулась:

— Значит, ты справишься.

— Когда я накоплю денег, чтобы выйти замуж за Билли, я и не вспомню об этой работе.

— Отличная цель. Но это будущее, а мы в настоящем. Прогуляйся и успокойся, пока не сказала того, о чем потом пожалеешь.

Задрав голову, Шинед зашагала к выходу. Дарси не тронулась с места, дожидаясь, когда хлопнет дверь, а потому не вздрогнула и только закатила глаза при звуке, похожем на револьверный выстрел.

— Если она хоть половину этой энергии приложит к работе, нам больше не придется так мило разговаривать.

Дарси шевельнула плечами, чтобы немного ослабить напряжение, пошевелила занемевшими в туфлях пальцами ног и встала из-за стола. Взяв стаканы, она повернулась, чтобы отнести их к раковине, и чуть не наткнулась на Тревора, видимо вошедшего через заднюю дверь.

Прекрасное воплощение замысла божьего, мелькнула мысль. Может, парень и грязноват после возни на стройке, но это ни капельки его не портит.

— Мы закрыты.

— Кухонная дверь была не заперта.

— У нас гостеприимное заведение. — Дарси поставила стаканы на стойку. — Но боюсь, в данный момент я не смогу продать вам пинту пива.

— Я пришел не за пивом.

— Неужели? — Дарси прекрасно знала, что нужно мужчине, который вот так пожирает ее глазами, но у всякой игры есть свои правила. — Что же вы тогда ищете?

— Еще утром, когда проснулся, я ничего не искал. — Тревор оперся о барную стойку. Они оба все понимают, что значительно упрощает ситуацию. — А потом увидел вас.

— Сладкоречивый мистер Нью-Йорк.

— Трев. У вас есть пара свободных часов, так почему бы не провести их со мной?

— И как же вы узнали, что я свободна?

— Я вошел в конце вашего выговора нерадивой служащей. А знаете, она ошибается.

— В чем же?

— Для этой работы нужны и мозги, и умение ими пользоваться. У вас есть и то и другое.

Дарси удивилась. Редкий мужчина замечал в ней ум, а еще реже говорил об этом.

— Так вас привлекли мои мозги?

— Нет. — От веселых искр в его глазах и вспыхнувшей улыбки у нее мурашки побежали по позвоночнику. — Но интересно и то, что творится в вашей голове.

— Мне нравится в мужчинах честность. Почти всегда. — Дарси оценивающе взглянула на него, подумала, что он вполне сгодится для недолгого, но приятного флирта. Не более того. И вдруг, к ее искреннему изумлению, она почувствовала острое сожаление. Хотя в одном парень прав. Время у нее есть.

— Я с удовольствием прогулялась бы по пляжу, но разве вы не должны работать?

— У меня гибкое расписание.

— Вам повезло. — Дарси подняла откидную доску. — Может, и мне тоже.

Тревор подошел и остановился, почти касаясь ее.

— Один вопрос.

— Постараюсь дать вам один ответ.

— Почему я не должен никого убить, прежде чем сделать это? — Тревор наклонился и легко провел губами по ее губам.

Дарси шлепнула доску на место.

— Я разборчива. — Она прошла к двери, оглянулась и посмотрела ему в глаза. — И я дам знать, если решу позволить вам повторить это, Трев из Нью-Йорка. И более энергично.

— Справедливо.

Тревор вышел вслед за нею. Подождал, пока она запрет парадную дверь.

В воздухе смешивались ароматы цветов и соленый запах моря. Дарси любила Ардмор, его запахи, и звуки, и раскинувшуюся до горизонта бухту, таившую в себе уйму возможностей. Рано или поздно волны столкнутся с сушей в другом месте, где живут другие люди со своей, совсем другой жизнью. Разве не чудо!

И не чудо ли, что ей так уютно именно здесь, думала Дарси, поднимая руку в ответ на приветствие Кейти Даффи, возившейся на своем заднем дворе.

— Вы впервые в Ирландии? — спросила Дарси, когда они подошли к берегу.

— Нет, я несколько раз бывал в Дублине.

— Один из моих любимых городов. — Дарси обвела взглядом пляж, заметила группки туристов и свернула к скалам. — Там чудесные магазины и рестораны. В Ардморе этого нет.

— Так почему же вы не в Дублине?

— Моя семья здесь… ну, часть семьи. Наши родители некоторое время назад обосновались в Бостоне. А я не горю желанием жить в Дублине, когда на свете столько чудесных мест, которые я еще не видела.

— А что вы видели?

Дарси подняла на него глаза. И впрямь редкий парень. Большинство ее знакомых мужчин распирало желание поговорить о себе любимом. Ладно, поиграем пока по его правилам.

— Париж только что. Дублин, разумеется, и почти всю мою страну. Однако паб серьезно мешает путешествиям. — Дарси повернулась, отступила на несколько шагов назад и прикрыла рукой глаза, защищаясь от солнца.

— Интересно, как это в конце концов будет выглядеть?

Тревор остановился, оглянулся.

— Театр?

— Да. Я видела эскизы, но не могу представить, как это будет выглядеть в реальности. — Дарси опустила руку и подставила лицо соленому ветру. — Мои братья одобряют этот проект, а они очень разборчивы.

— Как и «Маги Энтерпрайз».

— Не сомневаюсь, хотя трудно понять, почему Маги выбрал для своего проекта именно нашу деревушку. Джуд говорит, что отчасти из сентиментальности.

Тревор изумился и даже испытал неудовольствие от высказанной столь небрежно правды.

— Неужели только по этой причине?

— Вы знаете историю Джонни Маги и Мод Фицджералд?

— Слышал кое-что. Они были помолвлены, он ушел на войну и погиб во Франции.

— А она так и не вышла замуж и всю жизнь прожила в одиночестве в домике на Эльфийском холме. Долгую жизнь. Старая Мод покинула этот мир в сто один год. Мать Джонни Маги умерла от горя через несколько лет после его гибели. Говорили, что Джонни был ее любимцем и она так и не нашла утешения ни в муже, ни в других детях, ни в религии.

Как-то странно было гулять по пляжу и слушать историю собственной семьи, о некоторых страницах которой он и понятия не имел, из уст женщины, которую едва знал. Еще более странным казалось Тревору то, что сейчас он узнавал от Дарси больше, чем от кого бы то ни было прежде.

— По-моему, потеря ребенка самое страшное горе.

— Не спорю, но как же те, кто остались живы и нуждались в ней? Если из-за потери пренебрегаешь тем, что имеешь, горе — потворство своей слабости.

— Вы правы. И что же с ними случилось?

— Как говорят, ее муж в конце концов пристрастился к алкоголю. Лично я думаю, что упиваться виски ничуть не лучше, чем упиваться горем. Ее дочери, кажется, их было три, выскочили замуж при первой возможности и покинули дом. Другой ее сын, он был лет на десять моложе Джонни, когда стал взрослым и женился, спустя какое-то время с женой и маленьким сыном уехал в Америку и сколотил там состояние. Никогда он не возвращался в Ирландию и, ходят слухи, не общался ни с родными, ни с друзьями.

Дарси обернулась и снова устремила взгляд на паб.

— Суровое сердце нужно иметь, чтобы ни разу не оглянуться назад.

— Да, — пробормотал Тревор, — суровое.

— Однако семена «Маги Энтерпрайз» впервые попали в почву здесь, в Ардморе. Похоже, нынешний Маги не прочь вложить время и деньги, чтобы увидеть, как они прорастут.

— Возражаете?

— Да бога ради! Нам польза, и ему тоже, судя по всему. Бизнес есть бизнес, но всегда можно найти местечко для сентиментальности, если она не мешает главному.

— И что же, по-вашему, главное?

— Выгода.

— Просто выгода?

Дарси кивнула и устремила взгляд на бухту.

— Вот возвращается Тим Райли. Он со своим экипажем вышел в море задолго до рассвета. У рыбаков тяжелая жизнь. Тим и такие, как он, день за днем выходят в море, забрасывают сети, воюют с непогодой, выбиваются из сил. Как вы думаете, почему они это делают?

— Может, вы мне и скажете?

— Им это нравится. — Дарси откинула волосы с лица, глядя на судно, показавшееся на гребне высокой волны. — Сколько бы они ни ругались и ни жаловались, они любят эту жизнь. И Тим ухаживает за своим суденышком, как любящая мамочка за своим первенцем. Он честно продает улов, чтобы никто не сказал, будто Райли нельзя доверять. Да, здесь и любовь к своему труду, верность традициям, забота о репутации, но в основе-то все-таки выгода. Если не зарабатываешь своим трудом на жизнь, то это всего лишь хобби, не так ли?

Тревор поймал взметнувшийся на ветру черный локон Дарси.

— Похоже, меня привлекли все-таки ваши мозги.

Дарси рассмеялась и побрела по песку вдоль кромки прибоя.

— А вам нравится то, чем вы занимаетесь?

— Да, нравится.

— А что нравится больше всего?

— Что вы увидели, выглянув из окна сегодня утром?

— Ну, я увидела вас, не так ли? — Она была вознаграждена улыбкой, смягчившей его лицо. — А еще я увидела свалку.

— Вот именно. Мне больше всего нравится пустая площадка или старое полуразрушенное здание. Мне нравятся возможности, которые в них таятся.

— Возможности, — прошептала Дарси, снова поворачиваясь к морю. — Это я понимаю. Итак, вам нравится строить что-то из ничего или из того, чем долгое время пренебрегали.

— Да. Изменения без нанесения ущерба. Если вы срубаете дерево, необходимо задать вопрос: а стоит ли то, что возникнет на его месте, принесенной жертвы? Имеет ли это смысл в конечном итоге или это всего лишь удовлетворение минутного каприза?

— Снова философствуете? — Как ни странно, у него и лицо было философа, хотя развевающиеся на ветру волосы и маленький шрам на подбородке наводили на мысли о другой, более бурной и отнюдь не созерцательной жизни. — Вы случайно не совесть Маги?

— Мне нравится так думать.

Странное утверждение для простого работяги, подумала Дарси, но очень привлекательное. Если честно, она до сих пор не нашла в парне ни одной черточки, которую бы не одобрила.

— На наших утесах и в старину строили с размахом. Правда, остались лишь руины, но дух прошлого сохранился, и многие его там чувствуют. Ирландцы знают цену жертвенности, понимают ее причины и необходимость. Постарайтесь найти время, чтобы осмотреть окрестности.

— Обязательно. И, думаю, эти места понравились бы мне еще больше, если бы вы нашли время показать мне дорогу.

— Поживем — увидим.

Взглянув на часы, Дарси повернула назад. Тревор остановил ее, взяв за руку, и отметил легкое раздражение, мелькнувшее в ее глазах.

— Давайте начнем вот с чего: я хотел бы еще увидеться с вами.

— Я знаю. — Дарси наклонила голову, шаловливо улыбнулась — простой и беспроигрышный жест, никогда ее не подводивший. — Я пока не пришла к какому-то определенному мнению насчет вас. Женщина должна соблюдать осторожность с незнакомыми и красивыми мужчинами.

— Милочка, женщина, обладающая вашим арсеналом, использует мужчин в качестве мишеней для учебной стрельбы.

Разозлившись, Дарси выдернула руку.

— Только если они сами на это напрашиваются. Мое красивое лицо не делает меня бессердечной.

— Ни в коем случае. Но красивое лицо и острый ум — могущественное сочетание, и было бы расточительством не уметь ими пользоваться.

Дарси хотела было отмахнуться и, что ей великолепно удавалось, гордо удалиться, но, черт побери, он ее заинтриговал.

— Очень странный разговор. Даже не знаю, нравится он мне или нет, но, скажем, я заинтересована настолько, чтобы потратить немного времени и разобраться. Только сейчас мне пора на работу. Не стоит опаздывать после столь строгого выговора Шинед.

— Она вас недооценивает.

— Простите, не поняла.

— Она вас недооценивает, — повторил Тревор, подстраиваясь к шагам Дарси. — Она видит лишь то, что на поверхности: красивая женщина, модная, стильная, работает в семейном бизнесе, которым управляют ее братья, а сама стоит на нижней ступеньке, выполняя чужие приказы.

Дарси прищурилась, но не от солнца.

— И вы видите то же самое?

— Нет, так видит Шинед. Но она молода и неопытна. Поэтому она не понимает, что вы вносите в «Паб Галлахеров» не меньший вклад, чем ваши братья. Ваша внешность никоим образом не мешает этому, но я наблюдал за вами сегодня. — Тревор посмотрел на Дарси с высоты своего роста. — Вы ни разу не сорвались, ни разу не вышли из образа, даже когда злились.

— Если вы пытаетесь запудрить мне мозги комплиментами, то, должна признаться, это, кажется, срабатывает. Хотя, честно говоря, не могу припомнить, когда мужчина говорил мне нечто подобное.

— Могу себе представить. Вероятно, все они говорят, что вы самая красивая женщина из всех, кого они когда-либо видели. Пустая трата сил и времени утверждать очевидное, и наверняка вам это надоело до смерти.

Они уже шли по улице. Дарси остановилась, в упор смотрела на него пару секунд и рассмеялась.

— А вы редкий парень, Трев из Нью-Йорка. Пожалуй, вы мне нравитесь, и я подумываю провести некоторое время в вашей компании, пока вы здесь. А если бы вы были богаты, я вышла бы за вас замуж, не сходя с места, и позволила бы развлекать меня и потакать моим капризам до конца моих дней.

— Вы этого ищете, Дарси? Чтобы кто-то потакал вашим капризам?

— А почему бы и нет? У меня немалые запросы, и я намерена их удовлетворить. Но, пока я не встретила мужчину, желающего и способного обеспечить меня, я вполне справляюсь сама. — Она подняла руку, коснулась его щеки. — Это вовсе не значит, что я не могу по дороге развлечься с кем-то другим.

— И честность в придачу.

— Когда мне это выгодно. А поскольку мне кажется, что вы вполне способны очень быстро раскусить даже самую искусную ложь, зачем терять время попусту?
— И честность в придачу.

— Когда мне это выгодно. А поскольку мне кажется, что вы вполне способны очень быстро раскусить даже самую искусную ложь, зачем терять время попусту?

— Опять это.

Направляясь к пабу, Дарси озадаченно покосилась на Тревора:

— Что?

— Эффективность. Эффективность в женщинах меня возбуждает.

— Господи, вы самый странный парень из всех, кого я знаю. И поскольку я нахожу забавным то, что вас так легко возбудить, я принимаю ваше приглашение на завтрак.

— Завтра?

Дарси позвенела ключами в кармане, удивляясь, почему ей так льстит его приглашение.

— В восемь утра. Встретимся в ресторане гостиницы.

— Я остановился не там.

— Ну, если вы живете в пансионе, мы могли бы…

— А, вот и ты, Дарси. — Эйдан подошел к ним со своими ключами в руке. — Джуд тебя ждала.

— Меня отвлекли.

— Я вижу, вы познакомились с моей сестрой. Может, зайдете, выпьете пинту пива за счет заведения?

— Вообще-то у меня кое-какие дела. Меня тоже отвлекли, — ответил Тревор, взглянув на Дарси. — Я с удовольствием приму ваше приглашение, но чуть позже, идет?

— Всегда рады вас видеть. Ваши люди не дают нам скучать, а с возвращением Дарси, полагаю, мы вообще с ног собьемся. — Подмигнув Дарси, Эйдан вставил ключ в замочную скважину. — Вечером у нас намечается небольшое сборище, будет и наша традиционная музыка. Приходите, если сможете, получите кое-какое представление о том, что мы предложим тем, кто пройдет через наш паб, направляясь в ваш театр.

— Обязательно загляну.

— Дарси, ты поговорила с Шинед?

Дарси ответила, не сводя глаз с Тревора:

— Поговорила. И все тебе расскажу. Через минутку.

— Отлично. До вечера, Тревор.

— До вечера.

— Ваши люди? — медленно произнесла Дарси, когда дверь за Эйданом закрылась. — Ваш театр?

— Совершенно верно.

— То есть вы Маги. — Дарси осторожно вдохнула, выдохнула, прекрасно понимая, что это сдержит ее гнев очень ненадолго. — Почему вы мне не сказали?

— Вы не спросили. А какая разница?

— По-моему, большая. Вы намеренно обманули меня, а я не терплю, когда меня обманывают или играют со мной.

Тревор уперся ладонью в дверь, не давая Дарси распахнуть ее.

— Я не вижу никакого обмана в наших разговорах.

— Значит, у нас с вами разные представления об обмане.

— Может, вас просто злит, что я оказался богатым и теперь вам придется выйти за меня замуж?

Тревор ослепительно улыбнулся, надеясь очаровать ее, но получил в ответ испепеляющий взгляд.

— Ваш юмор не кажется мне уместным. А теперь отойдите от моей двери. Мы еще не открыты для посетителей.

— Это наша первая ссора?

— Нет. — Дарси рывком распахнула дверь, чуть не ударив Тревора по лицу. — Последняя.

Дверью она не хлопнула, но массивное дерево не помешало Тревору отчетливо услышать щелчок запирающегося замка.

— Я так не думаю, — произнес он гораздо веселее, чем любой другой мужчина на его месте. — Ничего подобного. — Тревор направился к своей машине, решив, что сейчас вполне подходящий момент подняться на скалы и взглянуть на руины, о которых ему все уши прожужжали.


* * *
Это была та Ирландия, которую он мечтал увидеть. Древняя и священная, неукротимая и мистическая. Он удивился, что оказался здесь совсем один. Если уж попал в эти места, неужели возможно противиться притяжению древних святынь?

Тревор обошел чудом устоявшие на крутом утесе развалины часовни, когда-то построенной в честь святого, увидел три каменных креста, источник и колодец с прозрачной водой. Здесь было так тихо и спокойно, словно этот укромный клочок земли охраняли не только кресты, но и души тех, кто обрел здесь вечный покой.

Ему говорили, что прогулка вокруг мыса очень живописна, но он предпочел остаться здесь.

Дарси была права, решил он, часовня хоть и разрушилась, но душа ее жива.

Замшелые камни, похоже, обозначали могилы. Тревор осторожно отступил, из уважения или суеверия и, взглянув вниз, увидел высеченную на камне надпись:


Мод Фицджералд

Провидица


— Так вот вы где, — прошептал он. — После смерти деда мама сберегла старые альбомы. Он очень мало фотографий привез отсюда, но на одной из них есть вы с моим двоюродным дедом. Разве это не странно?

Тревор присел на корточки, растроганный обилием цветов, покрывавших могилу мягким пестрым ковром.

— Должно быть, вы любили цветы. Ваш сад у коттеджа очень милый.

— Все расцветало под руками Мод.

Тревор оглянулся и поднялся на ноги. Мужчина, стоявший у колодца, был одет весьма эксцентрично. Весь в серебре, сверкающем на солнце. Театральный костюм для какого-то представления в гостинице, предположил Тревор, да и сам парень весьма театрален — длинные черные волосы, плутовская улыбка и глаза пронзительной синевы.

— А тебя, похоже, нелегко испугать. Впрочем, это говорит в твою пользу.

— Пугливому человеку здесь делать нечего. Прекрасный уголок, — добавил Тревор, оглядываясь по сторонам.

— Мне тоже здесь нравится. Так ты Маги, приехавший из Америки, воплощать мечты и находить ответы.

— Более-менее. А вы?

— Кэррик, принц эльфов. Рад знакомству.

— Угу, так я и подумал.

Снисходительный тон Тревора задел Кэррика.

— Ты должен был слышать обо мне даже в своей Америке.

— Само собой. — Либо парень ненормальный, либо не хочет выходить из образа, а может, и то и другое. — Видите ли, я сейчас живу в коттедже на холме.

— Я знаю, где ты живешь, черт побери, и плевать я хотел на твой снисходительный тон. Я привел тебя сюда не для того, чтобы терпеть твои насмешки.

— Вы привели меня сюда?

— Ох уж эти смертные, — проворчал Кэррик. — Обожают думать, что все делают сами. Твоя судьба здесь, и она связана с моей судьбой. Если я бросил пару приманок, чтобы завлечь тебя сюда, так у кого на это больше прав, чем у меня?

— Приятель, если напиваетесь с утра пораньше, держитесь подальше от солнца. Хотите, я помогу вам дойти до гостиницы?

— Напиваюсь? Ты думаешь, что я пьян? — Кэррик вскинул голову и рассмеялся, и смеялся, пока не схватился за бока, видимо, закололо от смеха. — Чертов болван! Я покажу тебе, кто тут пьян, вот только отдышусь. — Кэррик сделал несколько длинных вдохов и выдохов. — Так-так. Полагаю, что-нибудь необычное, ибо я уже вижу, что ты циник. Ага, придумал!

Его глаза стали темными, как кобальт, и Тревор готов был поклясться, что кончики его пальцев засияли золотым светом, а затем в ладонях появилась сфера, прозрачная, как вода. И в ней Тревор увидел себя и Дарси. Они стояли рядом на пляже, а у их ног волновалось Кельтское море.— Взгляни на нее. Красивое лицо, и сильный характер, и жаждущее сердце. Хватит ли тебе ума завоевать то, что предлагает судьба?

Парень пошевелил пальцами, и сфера перелетела к Тревору. Инстинктивно он протянул руку, почувствовал, как пальцы погружаются в мягкую прохладу, а затем сфера взорвалась, как мыльный пузырь.

— Отличный фокус, — выдавил Тревор и оглянулся. Он снова был один, только трава пригибалась к земле на ветру. — Отличный фокус, — повторил он, потрясенный гораздо сильнее, чем сам хотел бы признать, и уставился на свои пустые руки.
4

Всю ночь Тревору снились сны. Обычно он видел быстро сменяющиеся яркие пятна, но с тех пор, как поселился в коттедже на Эльфийском холме, его сны приобрели почти кристальную четкость. Словно кто-то сфокусировал объектив фотоаппарата.

Странный парень с древнего кладбища летел на белом крылатом коне над бескрайним синим морем, но почему-то Тревор ощущал мощные, напряженные мышцы мифического коня так, будто сам сидел на его широкой спине. А вдали небо и вода разделялись так отчетливо, будто кто-то провел по линейке черту остро заточенным карандашом.

Вода была сапфировой, а небо — серым, как дым.

Конь бросился вниз, его мощные передние ноги взрезали морскую гладь, и Тревор увидел, почувствовал каждую капельку, ощутил вкус соли на своих губах.

В следующее мгновение они уже погружались в бурлящий подводный мир, холодный и темный, чуть подсвеченный жутковатым сиянием и радужными искрами, мерцающими в такт дыханию воды и пению труб, словно трепещущие крылья эльфов. Самое странное, что он летел в воде так же легко, как и в воздухе, и восторг, словно кровь, струился по его венам.

Вот они на мягком дне перед пульсирующим, как истомившееся сердце, темно-синим холмиком, и мужчина, назвавшийся принцем эльфов, вонзает в него руку по плечо, однако Тревор ощущает своей кожей дрожь холодной массы, сжимает пальцы и вырывает сердце океана.

«Для нее, — думает он. — Это моя верность ей, только ей».

Когда он просыпается, его пальцы все еще сжаты в кулак, но единственное грохочущее сердце — его собственное.

Потрясенный, растерянный, Тревор раскрывает ладонь. Она, конечно, пуста, но он чувствует постепенно ослабевающее давление.

Сердце океана.

Смешно! Не нужно быть специалистом, чтобы знать: нет в глубинах Кельтского моря никакой мерцающей массы, не бьется на дне океана никакая органическая жизнь. Это всего лишь игра подсознания, занимательный сюжет, полный символов, которые, при желании, можно анализировать до посинения.

Лично у него подобного желания нет и никогда не возникнет.

Тревор встал с кровати, побрел в ванную комнату, рассеянно провел рукой по волосам… и обнаружил, что они влажные.

Он замер, медленно опустил руку, тупо уставился на ладонь, затем поднес ее к лицу и понюхал. Морская вода?

Как был, нагишом, он вернулся в спальню и присел на край кровати. Он никогда не думал, что наделен слишком живым воображением, наоборот, считал себя более приземленным, чем многие. Однако отрицать невозможно: ему приснилось, что он летит сквозь толщу океана на крылатом коне, а проснулся он с влажными от морской воды волосами.

И как здравомыслящий человек может это объяснить?

Для объяснений необходима информация. Пора приниматься за ее сбор.

Звонить в Нью-Йорк еще было рано, но никогда не рано послать факс. Одевшись, Тревор устроился в маленьком кабинете напротив спальни и сочинил первое письмо родителям.


Мама и папа!

Надеюсь, вы оба в добром здравии. Строительство не выбивается из графика и бюджета. Хотя после пары дней наблюдений я пришел к выводу, что О 'Тулы вполне справились бы без меня, я решил остаться, по меньшей мере, на ближайшее время. Дело не столько в личном присмотре, сколько в общественных связях. Большинство местных жителей, похоже, благоволит театру, однако стройка нарушает их привычное спокойствие. Думаю, разумно оставаться на виду и в гуще событий.

Рекламную кампанию я, пожалуй, тоже начну отсюда.

А пока я с удовольствием знакомлюсь с окрестностями. Здесь красиво, как ты мне и рассказывал, папа, и тебя вспоминают с любовью. Вам обоим следует как-нибудь приехать сюда погостить.

«Паб Галлахеров» ровно такой, каким ты его помнишь и как докладывал Финкл. Гостеприимное и популярное заведение. Его привязка к театру — отличная идея. Я хочу еще пожить здесь, поглубже прочувствовать обстановку, продумать, какие изменения или улучшения могут принести пользу моему проекту.

Мама, а тебе больше всего понравится коттедж, в котором я остановился. Он прелестный, как на открытке, и говорят, что в нем водится привидение. Ты и тетя Мэгги получили бы море удовольствия, но мне, к сожалению, нечего рассказать о потусторонних гостях. Поскольку я честно пытаюсь проникнуться местным колоритом, не могли бы вы обе поделиться со мной всем, что знаете о местной легенде.

Разумеется, в ней говорится о несчастных влюбленных: земной девушке и принце эльфов. Я позвоню вам, как только смогу.

С любовью, Трев


Тревор перечитал написанное, убедился, что его просьба не кажется слишком настойчивой, и отправил письмо по частной линии родителей.

Следующий факс предназначался его помощнице и был намного конкретнее.


Анджела, мне необходимо все, что возможно найти о популярной в Ардморе легенде. Ссылки: Кэррик, принц эльфов, Гвен Фицджералд, коттедж на Эльфийском холме, Олд Пэриш, Уотерфорд, шестнадцатый век.

Тревор Маги


Отправив факс, Тревор взглянул на часы. Всего несколько минут девятого, слишком рано тревожить еще один источник информации. Придется подождать час и тогда уж нанести визит Джуд Галлахер.

Тревор вдруг почувствовал, что умрет, если немедленно не выпьет кофе. Единственным, что он упустил, собираясь сюда, была автоматическая кофеварка с таймером. Необходимо как можно скорее восполнить этот пробел. Возможность проснуться утром и сразу вдохнуть аромат свежесваренного кофе — одно из главных достижений цивилизации. Во всяком случае, по его мнению.

Спустившись с лестницы, мыслями уже на кухне, настроенный на первый бодрящий глоток, Тревор услышал стук в дверь и открыл ее.

И решил, что в мире есть кое-что более бодрящее, чем кофейный аромат. Умный и практичный мужчина отказался бы от целой жизни с утренним кофе ради синеглазой, соблазнительно улыбающейся красотки в обтягивающем пуловере с глубоким вырезом. Именно такая женщина стояла сейчас на его крохотном крылечке, а он считал себя очень умным и очень практичным.— Доброе утро! Вы всегда просыпаетесь такой сияющей?

— Одного завтрака мало для возможности выяснить это лично.

— Завтрака?

— По-моему, вы приглашали меня на завтрак.

— Верно! — Его мозги без утренней дозы кофеина работали довольно медленно. — Дарси, вы меня удивляете.

Чего она и добивалась.

— Так вы меня кормите или нет?

— Заходите. — Тревор пошире открыл дверь. — Посмотрим, что можно сделать.

Дарси протиснулась в маленькую прихожую, окутав его греховным ароматом, и заглянула в гостиную.

Там все осталось почти так же, как было при Мод: повсюду прелестные феи, на полке все те же книги, на выцветший диван наброшен старый плед.

— А вы аккуратны. Люблю аккуратных мужчин. Или, может, вы считаете аккуратность эффективной?

— Эффективность невозможна без аккуратности. — Глядя Дарси в глаза, Тревор положил ладонь на ее плечо, с удовлетворением отметил ее недрогнувший веселый взгляд. — Интересно, почему вы не пытаетесь отшить меня.

— Потому что это слишком предсказуемо, а предсказуемость скучна.

— Держу пари, с вами не соскучишься.

— Разве что иногда. Я злюсь на вас, но все равно жду свой завтрак. Вы готовите или мы куда-то идем?

— Готовлю.

— Вы ориентируетесь на кухне? Сюрприз, сюрприз.

— Мой омлет с грибами и чеддером — лучший в мире.

— Об этом мне судить… а я очень привередлива. — Дарси прошла на кухню. Тревор — прежде чем последовать за ней — оценил вид сзади и одобрительно вздохнул.

Дарси села за маленький столик посреди крохотной кухоньки, обвила рукой спинку стула и теперь выглядела как женщина, привыкшая к тому, чтобы ее обслуживали. Хотя организм больше не нуждался в подзарядке, Тревор сначала сварил кофе.

— Пока вы возитесь у плиты, не расскажете ли, почему не мешали мне вчера болтать о вашей семье и притворялись заинтересованным тем, что должно быть вам давно знакомо?

— Потому что не знакомо.

Успокоившись вчера, Дарси именно это и заподозрила. Тревор не похож на парня, который стал бы тратить время, задавая вопросы, на которые знает ответы.

— Что так, если позволите спросить?

Он бы не позволил. В обычных обстоятельствах. Но он чувствовал, что задолжал ей объяснения.

— Мой дед почти не вспоминал свою семью и Ардмор. И Ирландию, если уж на то пошло. — С нетерпением ожидая, когда закипит кофе — господи, пожалуйста, поскорее! — Тревор достал необходимые для омлета ингредиенты. — Он был не простой человек, суровый. Как мне казалось, ему больно было вспоминать все, что он оставил на родине. Поэтому прошлое не обсуждалось.

— Понимаю. — «Но не совсем», — мысленно добавила Дарси. Трудно понять семью, в которой не обсуждается все, и зачастую с криками и руганью. — Ваша бабушка ведь тоже из этих краев?

— Да. И она подчинялась желаниям деда. — Тревор строго взглянул на Дарси. — Во всем!

— Полагаю, он был властным мужчиной, а властные мужчины часто неуживчивы и внушают страх.

— Моего отца можно назвать властным, но я не считаю его неуживчивым или устрашающим.

— Значит, вы вернулись сюда, чтобы помимо прочего своими глазами увидеть землю ваших предков.

— Помимо прочего.

Он ясно дал понять, что не хочет продолжать этот разговор. Похоже, она задела незажившую рану и, хотя с удовольствием поковырялась бы еще, решила сменить тему.

— Ну, ладно, раз уж мы здесь, может, поделитесь вашими впечатлениями о коттедже?

Тревор взбил яйца для омлета, налил себе первую кружку кофе. Напряжение, так раздражавшее его, немного отпустило.

— В факсе, который я послал маме, я назвал его прелестным, как на почтовой открытке.

— Факс? Странный способ общения сына с матерью.

— Сын и мать не пренебрегают современными технологиями. — Вспомнив о приличиях, Тревор налил еще одну кружку кофе и поставил ее перед Дарси. — Что может быть лучше в этом мире, чем домик под соломенной крышей в ирландской провинции, оснащенный всеми современными удобствами?

— Вы забыли о вашем личном привидении.

Его трудно было застать врасплох, но он чуть не опрокинул сковородку.

— Я бы не назвал ее своим личным привидением.

— Но это так, раз вы здесь живете. Красавица Гвен — фигура трагическая, и, хотя я глубоко ей сочувствую и высоко ценю романтичность ее истории, с трудом представляю, как можно тосковать — пусть даже по любви — веками и после смерти. Нужно жить полной жизнью, чего бы это ни стоило.

— Что еще вы знаете о ней?

— Пожалуй, то же, что и все местные. — Дарси с удовольствием смотрела, как ловко он готовит омлет. — Джуд знает больше, ведь она изучала эту легенду для своей книги, а кое-кто видел Красавицу Гвен.

Тревор обернулся и взглянул на Дарси… нет, не с удивлением, настороженно.

— И вы?

— Думаю, я не из тех, на кого привидение стало бы тратить время. Может, вы увидите ее, она же здесь бродит.

— Мне вполне довольно вас. А как насчет второй половины легенды? Этот Кэррик.

— О, умный парень и ловкий. Гордость и вспыльчивость сыграли с ним злую шутку, а теперь, когда пришло время исправить ошибку, он готов пустить в ход все свои уловки. Вы случайно не обратили внимания на кольца Бренны — обручальное и свадебное? Во время работы она носит их на шее на цепочке.

— Я однажды видел, как парень чуть не потерял палец, когда электрическая пила зацепилась за его обручальное кольцо. — Тревор достал тарелки, ловко выложил на них омлет. — Какое отношение кольца Бренны имеют к легенде?

— Жемчуг — второй из даров, предложенных Кэрриком Гвен, слезы луны, которые он собрал в свой волшебный кошель. Жемчужину, что в кольце Бренны, Кэррик подарил Шону.

Тревор отвернулся за столовыми приборами.

— Щедрый парень.

— Насчет щедрости не знаю, но эту жемчужину Кэррик дал Шону на могиле Старой Мод. Первыми его дарами Гвен были бриллианты — сокровища солнца. Если вам интересно, поговорите с Джуд. Третьими и последними были сапфиры. Из сердца океана.

— Сердце океана. — Тревор с ослепительной ясностью вспомнил странный сон и снова уставился на свою ладонь.

— Красивая сказочка, думаете вы. Я бы согласилась, если бы она не коснулась моей семьи. Остался третий шаг, еще одна пара должна встретиться и поклясться друг другу в любви. — Дарси глотнула кофе, не отводя взгляда от Тревора. — Те, кто жил в этом коттедже после Старой Мод, стали шагом первым и шагом вторым.

Тревор вынул из тостера выпрыгнувший ломтик хлеба.

— Это предупреждение? Вы намекаете, что я избран третьим?

— Ну, это же очевидно. При всей вашей рассудительности в ваших жилах течет не просто ирландская, а та самая кровь, что текла в жилах мужчины, когда-то любившего женщину, которая жила здесь. Если бы разрушителя заклятья выбирала я, то, не сомневаясь, выбрала бы вас.

Обдумывая ее слова, Тревор достал из холодильника масло и джем, сел напротив нее.

— И такая рассудительная женщина, как вы, верит в заклятья?

— Верю ли я? — Дарси перегнулась к нему через стол. — Милый, да я их накладываю.

Ее глаза загорелись таким колдовским огнем, а губы изогнулись в такой странной улыбке, что Тревор без малейших колебаний поверил бы, что перед ним ведьма.

— В ваших чарах я не сомневаюсь, но неужели вы в самом деле верите в эту историю?

— О да. — Дарси спокойно взялась за вилку. — И если бы я жила под этой крышей, то хорошенько берегла бы свое сердце. — Она подцепила большой кусок омлета. — А некоторые еще верят, что если потеряешь сердце здесь, то навсегда.

— Как Мод. — Тревор встревожился больше, чем хотел бы признать. — Зачем вы мне все это рассказываете?

— Ха, я все ждала, когда вы спросите. Вы привлекательный мужчина, вы мне нравитесь. Еще один плюс, большой плюс для меня, и я не стыжусь говорить об этом — вы богаты. Очень возможно, я с удовольствием пообщалась бы с вами.

— Это предложение?

Дарси улыбнулась широко, обворожительно.

— Пока еще нет. Я говорю это потому, что, как уже упоминала, вы легко распознаете любое притворство. — Дарси отрезала от брикета кусочек масла. — С такой же легкостью, с какой этот нож разрезает масло. Я могу влюбиться, но не полюбить. Я пыталась. — На мгновение ее глаза затуманились, но она небрежно повела плечами и принялась размазывать масло по поджаренному ломтику хлеба. — Просто я на это не способна. Вряд ли мы предназначены друг другу судьбой, но если так, думаю, мы могли бы прийти к соглашению, которое устроило бы нас обоих.

Чуть не поперхнувшись, Тревор вскочил и подлил кофе в обе кружки.

— Мой бизнес предполагает знакомства с самыми разными людьми, но должен признать, что никогда не вел за завтраком столь странных разговоров.

— Тревор, я верю в судьбу, взаимопонимание, уважение и честность. А вы?

— Я верю во взаимопонимание, уважение и честность. Что касается судьбы, в ней я не столь уверен.

— В вас течет слишком много ирландской крови, вы просто не можете не быть фаталистом.

— То есть вера в судьбу заложена природой?

— Разумеется. И несмотря на это мы, ирландцы, сохраняем оптимизм и сентиментальность и полны мрачных и волнующих суеверий. Что касается честности, — глаза Дарси весело сверкнули, — она субъективна, зависит от точки зрения, от обстоятельств, от представления о выгоде, но в итоге что может быть лучше хорошо рассказанной истории? Однако я думаю, вы высоко цените честность, поэтому не вижу ничего плохого в том, чтобы сказать: если вы влюбитесь в меня, я, пожалуй, вам позволю.

Тревор с наслаждением допил свой кофе, полюбовался Дарси.

— Я пытался влюбиться. У меня не вышло.

Впервые в ее лице промелькнуло сочувствие, она накрыла ладонью его руку.

— Мне кажется, что не уметь спотыкаться так же болезненно, как падать.

Тревор взглянул на их соединенные руки.

— О, Дарси, какая мы печальная пара.

— Разве не полезно знать себя и свои недостатки? Придет время, и хорошенькая девушка привлечет ваш взгляд, ваше сердце выпрыгнет из груди и упадет к ее ногам. — Дарси пожала плечами. — А пока я не стану возражать, если вы потратите часть вашего времени и ваших немалых богатств на меня.

— Так вы корыстны?

— Да. — Дарси дружески похлопала его по руке и занялась омлетом. — Вам же никогда не приходилось пересчитывать последние центы?

— Виновен.

— Но вы готовите прекрасный омлет, так что если придется туго, не пропадете. — Дарси поднялась, отнесла обе опустошенные тарелки в раковину. — Я высоко ценю приличных поваров, поскольку сама готовить не умею и учиться не собираюсь.

Тревор подошел к ней, погладил ее плечи, руки, вернулся к плечам.

— Хотите помыть посуду?

— Нет. — На самом деле она хотела потянуться, как сытая кошка, но понимала, что разумнее сдержаться. — Однако если вы помоете посуду, может, и убедите меня ее вытереть.

Дарси не сопротивлялась, когда Тревор развернул ее к себе и, глядя в ее глаза, опустил голову, но не без сожаления прижала палец к его губам, прежде чем они коснулись ее губ.

— Любой из нас мог бы соблазнить другого красиво и без особых усилий.

— Ладно, позвольте начать.

Дарси тихо рассмеялась.

— Представляю, сколько удовольствия мы бы получили, но пока еще рано. Отложим приключение до другого раза.

Тревор притянул ее к себе.

— Зачем ждать? Вы же фаталистка.

— Умный ход. Однако мы подождем, поскольку я так хочу.

Дарси похлопала пальчиком по его губам и отстранилась.

— Пожалуй, я тоже. — Тревор медленно поднес ее руку к своим губам, поглаживая ее ладонь, пальцы.

— Мне нравится. Может, я и вернусь за продолжением. А сейчас, боюсь, я не успею помочь вам с посудой. Не хотите проводить меня, как истинный джентльмен?

Тревор последовал за ней в прихожую.

— Скажите мне, скольких мужчин вы уже обвели вокруг своего милого пальчика?

— Ой, я давно сбилась со счета. Но ни один из них, по-моему, не возражал. — Она оглянулась, услышав трель телефона. — Вы должны ответить?

— Автоответчик справится.

— Автоответчики, факсы. Интересно, как отнеслась бы к этому Старая Мод. — Дарси вышла на крыльцо, спустилась в сад, где на легком ветру покачивались цветы, пристально посмотрела на Тревора. — А вы не кажетесь здесь чужим. И, думаю, вы так же естественно смотритесь и в шикарных кабинетах.

Тревор сорвал веточку вербены и протянул ей.

— Возвращайтесь.

— О, как-нибудь загляну. — Дарси воткнула веточку в волосы, подошла к калитке, и тут он понял, почему не слышал, как она подъехала.

— Дарси, если вы подождете минутку, я подвезу вас вместе с вашим велосипедом.

— Не беспокойтесь. Доброго вам дня, Тревор Маги.

Через пару секунд велосипед уже прыгал по кочкам и рытвинам, которые местные гордо именовали дорогой, но, несмотря на это, как отметил Тревор, прекрасная велосипедистка умудрялась выглядеть все такой же соблазнительной.


* * *
Тревор сначала заглянул на стройплощадку, а потому подошел к дому Галлахеров уже после полудня. На его стук в дверь залаяла собака. Залаяла так громко и сердито, что он предусмотрительно отступил. Городская жизнь воспитала в нем полезное для здоровья уважение ко всем чадам божьим, способным издавать подобные звуки.Лай резко прекратился, а когда через пару секунд дверь открылась, Тревор увидел, что его источник сидел на заднице рядом с Джуд, бешено колотя по полу длинным хвостом. Тревор видел пару раз этого пса, но издали и не представлял, что он такой огромный.

— Здравствуйте, Тревор. Заходите.

— А… — Он многозначительно взглянул на собаку, чем здорово рассмешил Джуд.

— Финн совершенно безобиден, клянусь вам. Он просто любит пошуметь, чтобы я думала, будто он меня защищает. Поздоровайся с мистером Маги, — приказала Джуд, и Финн покорно поднял широченную лапу.

— Не хочу показаться невоспитанным. — Надеясь, что пес не переломает ему пальцы, Тревор осторожно пожал лапу.

— Если он вас беспокоит, я могу выпустить его во двор.

— Нет, нет, все прекрасно. Простите, если помешал. Я надеялся, вы найдете свободную минутку.

— И не одну. Заходите, присаживайтесь. Хотите чаю? Может, ланч? Шон прислал вкуснейшую запеканку.

— Нет, нет, спасибо. Не хочу доставлять вам хлопот.

— Никаких хлопот… — Пропуская его в гостиную, Джуд прижала одну ладонь к пояснице, другую к животу.

— Вам лучше сесть. — Тревор взял ее за руку и повел в гостиную. — Должен признаться, большие собаки и беременные женщины вызывают во мне беспокойство.

Она поверила, хоть он был честен лишь наполовину. Большие собаки его нервировали, а беременные женщины умиляли.

— Обещаю, что ни он, ни я не станем кусаться. — Джуд осторожно опустилась в кресло. — Я поклялась себе, что весь срок буду спокойной и грациозной. Спокойствие я пока сохраняю, но после шести месяцев распрощалась с грациозностью.

— А мне кажется, вы прекрасно справляетесь. У вас девочка или мальчик?

— Мы не знаем, хотим, чтобы это был сюрприз. — Джуд положила руку на голову усевшегося рядом с ней Финна. Ей не пришлось далеко тянуться. — Вчера вечером я прогулялась до вашей стройплощадки. Вы быстро продвигаетесь.

— По графику. На следующий год в это время вы сможете увидеть первое шоу.

— Я жду с нетерпением и представляю, какое удовлетворение приносит вам мечта, воплощенная в реальность.

— Разве вы не делаете то же самое? С вашими книгами, с вашим ребенком?

— А вы мне нравитесь. Не хотите рассказать, что у вас на уме?

— Я забыл, что вы психолог, — помолчав немного, произнес Тревор.

— Я преподавала психологию. — Джуд взмахнула руками, виновато улыбнулась. — За последний год я постаралась излечиться от боязни говорить то, что думаю. Теперь могу оценить плюсы и минусы. Не сочтите меня напористой.

— Я пришел задать вам кое-какие вопросы. Вы меня раскусили. Это не напористость, это… эффективность. Одно из моих любимейших слов в последнее время. Кэррик и Гвен.

— Правда? — Джуд сложила руки на животе, превратившись в воплощение безмятежности и комфорта. — И что вы хотите о них узнать?

— Вы верите в то, что они существуют? Существовали?

— Я знаю, что они существуют. — Джуд увидела сомнение в его глазах и помолчала, собираясь с мыслями. — Мы с вами родились и жили в другом мире. Нью-Йорк или Чикаго — в данном случае неважно. Мы образованные жители больших современных городов, мы строили свои жизни на осязаемых, реальных вещах.

Тревор понял, куда она клонит, и кивнул.

— Но мы уже не там.

— Да, мы уже не там. А это место… слово «процветает» вряд ли здесь подходит, потому что это место не нуждается в процветании. Оно просто есть. Оно стало моим домом и притянуло вас воплотить одну из ваших грез, и оно не только географически и исторически далеко от тех мест, откуда мы пришли, оно пропитано всем, о чем мы забыли.

— Реальность остается реальностью в любой точке мира.

— Когда-то я тоже так думала. Если вы и сейчас так думаете, почему вас тревожат Кэррик и Гвен?

— Не тревожат, интересуют.

— Вы видели ее?

— Нет.

— Значит, вы видели его.

Тревор засомневался, вспомнив мужчину у источника Святого Деклана.

— Я не верю в эльфов.

— Думаю, Кэррик верит в вас, — едва слышно проговорила Джуд. — Я хочу кое-что показать вам. — Она начала приподниматься, выругалась, отстранилась от вскочившего на ноги Тревора. — Нет, черт побери, я еще не готова к тому, чтобы меня каждый раз вытягивали подъемным краном. Подождите минутку. — Она поерзала, ухватилась за подлокотники и вытолкнула себя из кресла животом вперед. — Отдыхайте, придется немного подождать. Я не такая резвая, как прежде.

Когда Джуд вышла, Тревор сел, и они с Финном с подозрением уставились друг на друга.

— Я не собираюсь красть столовое серебро, так что предлагаю каждому остаться на своем месте.

Финн воспринял эти слова как приглашение, неторопливо подошел и опустил мощные передние лапы на колени Тревора.

— Господи! — Тревор с опаской сдвинул собачьи лапы. — Осторожнее, приятель! Метко ты, однако, целишь. Теперь я понимаю, почему отец не разрешил мне взять того щенка. Сидеть!

Финн плюхнулся на пол и лизнул руку Тревора.

— О, вы, я вижу, подружились.

Тревор, скорчившийся, чтобы облегчить пульсирующую боль в паху, распрямился и поднял глаза на Джуд.

— Еще как!

— Лежать, Финн. — Джуд рассеянно погладила голову пса, присела на пуфик рядом с Тревором и раскрыла ладонь. Огромный прозрачный камень взорвался радужными искрами. — Вы знаете, что это?

— С первого взгляда похоже на бриллиант, но, учитывая размер, я бы сказал, что это талантливо ограненное стекло.

— Бриллиант чистейшей воды восемнадцати-двадцати карат. Я разобралась с помощью справочника и лупы. Не хотела нести его к ювелиру. Не стесняйтесь, посмотрите поближе.

Тревор взял бриллиант, поднес его к свету, струящемуся из большого окна.

— А почему вы не пошли к ювелиру?

— Показалось бестактным, ведь это подарок. В прошлом году, когда я пришла на могилу Старой Мод, Кэррик на моих глазах высыпал несметные бриллианты из серебряного кошелька, который он носит на поясе. Я видела, как они превращаются в цветы. Все, кроме этого.

Тревор задумчиво повертел камень в руке.

— Сокровища солнца.

— Моя жизнь изменилась, когда я приехала сюда. А это символ, и неважно, красивая стекляшка или бесценный бриллиант. Все зависит от того, как на это посмотреть. Я вижу магию, открывшую мой мир.— Мой мир мне нравится.

— Вам выбирать, менять его или нет, но в Ардмор вы приехали не случайно.

— Я приехал строить театр.

— Строить, — тихо сказала Джуд. — А что вы построите, зависит от вас.

Нора Робертс