Неопубликованная заметка. Можно не читать

     Исповедь несостоявшейся училки.

      Поступая в далеких 90-х в педагогический университет, я была убеждена в том, что в школе не буду работать ни дня. Аргументы в моей голове складывались железные: во-первых, и в главных, большинство учителей не замужем, и перспектива найти мужа в школе невелика. Во-вторых, став учителем, ты внутренне становишься другим человеком. А в двадцать с небольшим лет не хотелось становиться взрослой, зваться по имени-отчеству, брать на себя ответственность за детей и, самое главное, учиться быть требовательной. В первую очередь, к себе. Еще одним аргументом была моя нелюбовь к школьным учителям.
       Глубоко въелся в память случай из детства. Проверяли домашнее задание по русскому языку. Упражнение было очень трудным, и всем ученикам, которые не справились, учительница беспощадно ставила двойки. Заглянув в свою тетрадь, я с ужасом заметила, что по ошибке выполнила другое упражнение, и в этот самый момент услышала раскатывающуюся громом свою фамилию "Р-р-р-о-ж-ж-ж-кова"
- Я другое упражнение сделала, - лепечу себе под нос.
- Что-о-о? Не справившись с трудным заданием, ты решила меня обмануть! Два! Давай дневник!
В портфеле дневника нет.
- Ты и дневник нарочно не взяла! Вон! Вон за дневником!
      Это была моя первая двойка. Она была крупнее, жирнее, ярче других оценок, и я боялась смотреть на нее. Она снилась и мерещилась мне, я вздрагивала, когда вспоминала этот случай. Потом у меня было много двоек - справедливых, заслуженных, заработанных. Я с легкостью выдергивала страницы дневника или стирала их, и теперь точно знаю: не будь этой двойки - не было бы и многих последующих. Это первый, но далеко не единственный случай,когда я чувствовала себя ничтожеством в глазах учителя - человека, имеющего в данный момент полную власть надо мной. Забыла про день рождения пионерии и пришла без парадной формы - на позорное обозрение перед всей школой! Хочешь принять участие в городском конкурсе? Тебя просто не слышат.
     Всю свою школьную юность я пыталась доказать своим учителям, что не безнадежна. Сама написала сценарий к новогоднему празднику. Показала молодой учительнице литературы. Понравился. И теперь все вдруг увидели, что я пишу стихи,знаю наизусть забытую целым поколением Ахматову, зачитываюсь Зощенко, тогда еще не входящим в школьную программу. Юная Наталья Юрьевна смогла это оценить. Хороших оценок по русскому языку и литературе хватило для того, чтобы просто поступить.
      ...И вот я сама стою перед своим классом.Двадцать пять пар детских глаз смотрят на меня-девчонку с почитанием, уважением, ожиданием... Они не знают, что я всеми правдами и неправдами отбивалась от работы в школе: отказалась от распределения, бегала по бензозаправкам в поисках работы-мечты почти всех выпускниц педвузов того времени, и не вышла замуж.
       В канун 1 сентября мама твердо сказала, что сидеть на своей шее мне, получившей высшее педагогическое образование,она не даст. И вот, помимо своей воли, почти как былинка,перевернутая с ног на голову, я в одночасье стала взрослой. Я - учитель главнейших предметов в школе - русского языка и литературы. Я - классный руководитель 5 класса (никем и никогда в жизни я не руководила). Родители моих учеников старше меня на 10-20 лет. Что я смогу дать им?
      Дни потекли размеренной рекой. В 2 часа дня я была уже дома и полностью посвящала себя подготовке к урокам и проверке тетрадей. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что то, чем я занимаюсь, мне определенно нравится. Мне нравится, когда материал, который я объясняю, понят, что диктанты на "мои" темы пишутся грамотно, что в разговорах между собой дети называют любимым предметом русский язык.
     Первый тревожный звоночек прозвучал во мне, когда я позволила себе закричать. Шаловливый мальчишка Витя Бабкин громко пошутил на уроке, все засмеялись, урок прервался, и это вывело меня из себя. Я кричала, осознавая свою силу, свою безнаказанность перед детьми, чувствовала, как безобразно выгляжу в этот момент, но ничего не могла поделать с собой. И мне стало страшно. Я поняла, что во мне начинает зарождаться та "училка", которая живет в тысячах представителях этой профессии. Дети не были настолько виноваты ни передо мной, ни друг перед другом, чтобы мне таким нечеловеческим образом заставить их быть людьми. И тогда я подумала: лучше не быть учителем вообще, чем быть такой училкой. Помню, как на перемене подошла к этому мальчишке, обняла его, погладила по голове и что-то доброе сказала ему. Потом кто-то из учителей поведал мне печальную историю его семьи. Его и маленькую сестренку воспитывала бабушка - родителей у них не было.
       Конец 90-х - время, когда зарплату платили редко. Проработав полгода в школе, я не получила ни рубля. Так что волей-неволей продолжала сидеть на шее родителей. Теперь уже мама искала мне новую работу. Как раз в это время в местную телекомпанию требовались корреспонденты...
       Я уходила из школы, радуясь перспективам выхода замуж, возможностям новых полезных знакомств и широкой известности в узких кругах. Старейшая учительница русского языка, моя коллега и наставница Людмила Ивановна, почему-то сказала тогда: "Детка, куда же ты уходишь? Это - твое призвание"...