Смиренно кошки поджидали на крыльце

Сидели кошки две у низенькой скамьи,
На старом, ветхом и прогнувшемся крылечке.
Дом опустел с утра, остался без семьи.
Погреться кошки не мечтали уж у печки.

Приехал сын, и вот домишко опустел.
Закрыл он наглухо все ставеньки окошек.
Дед попрощаться с домом толком не успел
И не нашёл, чтоб взять с собою своих кошек.

Сын торопил с отъездом, вещи погрузил.
Завёл машину он и выругался деду:
”Отец, оставь ты этих кошек, нет уж сил!
Я жинке слово дал: домой вернуться в среду!”

Понурым дед шагал с клюкою по тропе,
Дозваться кошек ещё походя пытался...
Рюкзак пристроил на колени он себе
И даже словом больше с сыном не сказался.

А по дороге деда мучила тоска:
Уехать в город перед смертью не хотелось.
Здесь, на погосте похоронена жена,
А вот ему в родной деревне не сиделось!

Давно невестка затевала разговор,
Мол, крыша дряхлая и может провалиться...
И уж полгода вёлся нудный, жёсткий спор,
Что дед мог в городе жильё себе добиться.

Конечно, сына он с невесткой понимал:
Квартира, видимо, останется за ними.
Но как в ней жить-то одному, не представлял,
Ведь разлучён теперь он с кошками своими?!

Страшнее нет, чем одиночество средь стен!
В деревне, всё-таки, знакомый люд и лица.
А здесь... попал в цивилизованный всем плен,
Но... заболей, никто не даст воды напиться.

Старик держал своей морщинистой рукой
Рюкзак потёртый вместо кошек, обнимая.
Сказал внезапно и отрывисто: ”Сын, стой!
Могила матери твоей мне, как святая.

Верни, сынок, меня в деревню поскорей!
Ты не сердись, но я с тобою не поеду.
Мне неприятно быть обузой для детей,
Езжай один, домой вернёшься ещё в среду.”

Сгрузили вещи у калитки второпях.
Сын развернул машину, вскоре удалился.
Улыбка лёгкая на старческих губах:
”Ты, дед, пока ещё ума-то не лишился!”

Смиренно кошки поджидали на крыльце.
Увидев кисок, дед игриво засмеялся:
”Ах, вы, шалуньи, ключик спрятан ведь в венце,
Тут, у скамейки, где кувшинчик завалялся.”

Как хорошо! Деревня... словно ожила.
”Старик вернулся!”  – зашептались вдруг берёзки.
И даже баня... развесёлая была:
”Теперь не надо вместо пара лить мне слёзки!”