Говорят, бывают встречи разные: случайные, неизбежные и - крайне редко - судьбоносные. Здесь, на стихире, в начале 2009 года, со мной произошла последняя. И вот эта история завершилась... Мы были вместе немногим более десяти лет. Всего-то: вернуться из Нью-Йорка на Родину, правда, поменявшую имя с СССР на Россию.
У нас совпадало многое, и даже даты рождения: 23.01 у меня, 21.03 - у него. А 11.02.2024 Алексея Яцковского не стало.
Я размещу посвященные ему стихи тут (хотя категорически не люблю такие сборные солянки).
И даже не уверена, что все стихи. Но все же.
Да, на фото - счастье от избавления из плена огромной болотистой ямы с талой водой в тайге на пути к Истокам после обильного снегопада, 1 октября 1917 года.
СВЕТ
Это было всегда:
я искала тебя…
И на Землю придя,
паутину из лет
от души отведя,
я молила в ответ
только: ДА,
но услышала: НЕТ.
Что мне сад или ад –
я искала тебя…
У пунктира
дождя,
обнажившего Свет,
я молила Любви,
отводя солнцепад:
имя мне назови!
Мира
дрожью –
слова,
лиры
ложью –
тире.
Идеальный
овал
стал
спектральным
каре.
И назвал,
раздробившись на эхо начал,
искаженных имен мертворожденный вал.
Отпечаток тебя был на каждом из них,
издевались, дробясь, слепки отблесков – дни…
Не позволил назад: то ли в ад, то ли в сад:
мы одни, и огни, и магнит…
…Развивалась, свиваясь, спираль словом лент,
изливалась, сливаясь, змея с зовом лет…
Я услышала свыше мне – мыши! – ответ:
ты – свет.
БЕЛЫЙ ТАНЕЦ
1
Никогда никого не звавшая -
сами.
Так мечтавшая, так уставшая...
Вами
мучимая
я,
случаем,
лучиком ли
возроптавшая:
- НЕ одинаково! -
знаково
совпадавшая:
- Лучшее!
И - не мне?! -
Лучше
во сне...
2
Не холодно...
Не горячо...
Не голодно...
Не... Плечо
собственное
тараном -
вперед,
нежданно-
негаданно
об стену! Ой... -
лед,
не вы-
сказанный
мной:
- Не Вы -
сказанный
мой
полет?..
3
Ах, как сон
безнаказан
и пьян…
Ах, как он
недосказан
и ждан…
Ах, как хочется мне
жить... -
живу!
Не
во сне
кружить -
наяву!
Никого ни о чем не просить,
но
лишь раз:
- Можно
мне
пригласить
Вас?
ПОСЛЕДНЕЕ ВОПЛОЩЕНИЕ
И когда удлиняли нуль,
искажая значенье круга,
и тире трассировкой пуль
возвратилось былою Югой,
и наивностью лжи, пуста,
обозначилась, до рожденья,
до Урука и до Христа,
изначальность Его творенья,
и – случайно ль? – послали – ту ль? -
что искала предназначенья, –
чье явила ты метой, Юль,
порученье?
Правым глазом прописан крест
возвращением в чин архата.
Но, наивный, надеясь: тест
воплощений ему в верхах там
засчитают, – как мог забыть,
что условия – суть подстава,
что за стертым когда-то «быть»
возрастает чужая слава?
И измучена та, кто ждет,
без надежды облегчить участь,
чтоб пролиться в костер дождем,
и сгорая с горящим, мучась
оттого еще, что ее
ликом, снова и снова – ложным,
полнясь, любит Анчор, поет
и надеется, верит… Боже,
Ты все можешь, яви власть,
помоги, пусть войдет в Реку,
но не дай ему снова пасть
человеком.
ЯКОРЬ
Пробный камень сработал камнем –
ушел на дно
и не всплыл – не
случилось такого чуда.
Якорь… камень…полынь… мы…
Но
я опять получила ссуду.
Имитация высоты:
дернут якорь, и – на горА,
и – взахлеб! – вышним светом – Ра,
и как будто бы дышишь ты…
Вертикальной струны насквозь
кончен временный срок – забудь,
что паденье к основам основ – тоже путь.
Что вошедший, как в масло, гвоздь,
держит здание до «пока»,
до «Отныне и присно…» – врозь?.. –
на века?!
И – раскаянно: "Воз-вер-нись!.."
Громом цепи
не вспорот мир?
То ли вверх, то ль привычно – вниз –
молот? Ворот? Кумир?
А не нужен герой – такой,
что из мглы – да светилом слепИт,
не родней ли покой другой –
клетИ?
Провались – чтоб нам вознестись!
Приговор
непреклонен: Amen.
Вновь сшивает миры Anchor -
краеугольный камень.
КОШКИ-МЫШКИ
Слаломом паники –
нечем писать! –
мой карандаш украден!
Пальчиком пряника:
а – поплясать? –
что ж так?.. Да Бога ради,
ты, кто со мной так
нижайше крут,
как бесконечен прежде,
ты, мой желанный любимый враг,
кнут
не сломай в надежде
вышколить
ленную
ипостась:
шаг –
и сорвусь с листа.
Мышка ли –
пленная
«мразь»?
Мой маг,
я уж давно не та.
Капля
за каплей стекаю вниз,
вид принимая букв,
ткущих
цепля-
ющийся за карниз
тюль мук.
Пуще
неволи –
занавес Я,
против либретто
мира.
Сладостной болью –
петля
бытия,
-дцатая, крюк пунктира
света
и тьмы
обнимая змеей,
ролью
боля
игрушечной
в драме под именем «Быт и я»
(и тело
мое
пушечное).
…Вето
Предела
ответом
моля:
до Зимы – МЫ.
СТОП
1. Обманный ход
Ну, нет...
Ни песня,
ни сонет
не вырвутся
зазывно:
запрещу.
Возможно,
плесень
выпущу –
ту, ложную,
уродиной
гулять:
так весело,
отрывно –
пострелять
в гонцов
прародины,
по следу рыщущих.
2. Шифр
Стон
сов,
рефреном
стай
охоты –
свистящих
слов
затвор –
не передергивай –
листай
катрены
летящих
букво-нот,
читай,
коль сможешь,
сон.
3. Ширма
Затор
из ложно
сбрызнутых любовью
вещей –
стихов одежд –
надежд
ищеек, -
собьет погоню.
Стонет
и истекает новью
сложно
сформированный фасад.
Мне – можно.
Им – назад.
4. Мы
Не сокрушит
обманутой ярости
крепость души.
Ну, найди…
Может, в старость
туманную
впереди
страстную тайну укрою:
желанною
чтобы меня не назвал
тот, кто знал…
И роем откатится вал,
и останутся трое
под заревом щек:
ты и я, и еще
та, о ком ты мечтал…
5. Заслоню
Не любою
любовью
восполнится тайна,
я зеркалом вглубь
ее наклоню…
Все так не случайно…
Снова стонет
ненастье
погони,
Похищает дыхание губ…
Но я заслоню
собою
жданное счастье.
Сбой
в программе
того, кто идет за тобой
(анаграмма:
покой)…
Не тронет.
ИСТОКИ
1
Там
За полями да бескрайними,
За лесами да за тайными...
Не из темной смрадной тьмы-норы –
Тайной дышащей валун-горы -
Лились реки не молочные,
И не заговор-полночные,
Из семи сосцов - не злой бедой -
Поит мать-земля живой водой.
2
Рядом
Я росток, весной рожденный, принесу,
Да удобрю кровью – сердце полосну,
Пульс любви, забивший первым,
Нас землей связавший, будет Верным.
Сбила жажды нетерпение:
Ключ второй зову Смирением.
Только б был! Мертвее мертвой,
Третьим растворившись, лягу Жертвой.
В говоре ручья услышу пение,
Сколько надо буду ждать. Терпением
Напоил взахлеб исток четвертый.
Не пора ли за водой за мертвой?
3
Сквозь тьму
Разве?.. А если?..
Ядом
неверия –
Мертвые песни.
Застишь
мне свет,
Если
рядом.
Бога нет?
Не ответ.
Но мертвой водой
Двери
доверия –
Настежь –
без лести
И не бедой –
если вместе.
4
Вот
Струйкой тончайшей –
Если, отчаявшись,
В глаз -
Только тьма.
На раз
Сама,
Вместо бритвы,
Сердце – молитвой
Источника Истины.
Мистика –
Это не точно.
Межстрочьями
Ночи
Прочно
Выстоим.
5
Глаза в глаза
Тысячелетий
каменным воем
застывшая,
только тобою,
ключ мой последний,
седьмой,
смывшая
бредни
столетий,
самой
себе,
вредине,
запретившая
имя:
любовь...
Вновь
(о тебе ли?)
забывшая...
Ими,
Истоками –
кровотоками
вечности –
полная
я, –
знаю:
Слово
нельзя сказать.
Оно просто было.
Но заклинаю:
если застыла –
глаза в глаза.
Снова.
И - в бесконечность.
ПЕРВЫЙ ЗНАК
Падал дивный подарок разверстого неба
в виде щедрого хлеба
для кверху распахнутых лиц,
будто сыпались с кем-то
раскрытых страниц
знаки вышнего света…
Лента
пленной зимы
прокрутила опять
полномочия
занятой власти,
все – вспять.
Рента
ночи
окончилась, выданы новые снасти
Пера.
Нам пора,
вновь не спящие мы
обучались играть
на свирели
грядущего лета.
Пели
души всему в унисон:
таял и завораживал сон,
начиналась-кончалась игра
зла-добра,
перечеркивались расстояния…
Замер мир, задохнувшийся счастьем
причастья:
предстояние
Ра.
Двадцать первое.
Верное
солнцестояние.
Одержимые трансом
баланса,
танцуем на бликах
дремоты
клинка.
Обозначены лики,
прописано Право
Великих,
кончается квота:
вправо-
влево – расстрел.
Вновь открыта охота
для измученных тел,
некто тешится местью
под сенью
небес:
ангел-бес.
Копит силы река…
Но пока –
перекрестье:
века
и предел.
Мир пока еще бел.
Дар: Весеннее
равновесие.
ОЖИДАНИЕ
- А ты знаешь?... Ведь все же...
- Положим. Знаю.
- А майя...
- Тебе – не врагу –
паранойя,
родная.
- А ты можешь?...
- Могу.
- А вот Гойя...
- Мы тоже похожи...
- А те, кто без края...
- Так –
прохожие
на бегу.
- Но, о Боже...
А знак?..
- Вот тогда –
ни гу-гу.
Наша пропасть –
от ада
до рая,
кто из нас на каком берегу?
И припасть
навсегда,
замирая,
ты – ко мне,
я к тебе – не могу.
Тот, бесстрастно кидающий гирьку за гирькой из слов
на дрожащую медью весов суть оков,
был готов к перемене основ.
Стол накрыт на двоих,
затихают бои,
и сомкнуться грозит горизонт
рамой клети.
Но ветер
не коснулся еще перемен пленом стен,
раскрывается зонт,
подплывает ладья,
не паром.
Ты и я
видим сон: мы уже в унисон,
уже рядом,
и льются свирели
о лете…
Но за нашим столом,
охраняя сиротство приборов,
некто третий,
судья?
Или – кто-то, похожий на вора?
Свет… нет… свет…
Черно-белые клавиши лет…
Мы еще в параллели,
вне взгляда.
А кому это надо?..
ВЫ ЛИ?
Да что вы??
На ты??
Ух, ты-ы,
как интересно!
Не пресно.
Оковы слова? –
Х-ха!
Одна?
Снова? -
Клево!
В стихах -
по верхам?
Со дна –
основы
тела?! –
Х-хам!
деланный.
- Вздрюченным
пьяным
болидом,
либидо
вымученным,
рьяным –
срам.
Сам не Ам, и другим не дам.
- Р-р-рычу! Пр-роглочу!
Хочу душу!
Послушай,
ты – не Она.
- Что ж ты из сна
очумело
не мелом –
варом кипящим
дна
своего настоящего
и – меня?..
Менять
тебя,
сердцем хранимого,
на хриплый от злобы рык?..
Как далек от того, любимого…
Отвык ты от меня. Отвык.
Что там,
«любя»,
вылить
осталось?..
То, что мечталось
крыльями
общими
приподнять –
взять и смять?..
Мощно...
Хрясть! –
полет?...
...Выли
оба безнотно...
До жути в жилах
ползет
тошнотно
грязь.
- Вы ли –
тот,
кого я любила?
Я ПОДСТАВЛЮ ТЕБЕ СЛОВА
Я подставлю тебе плечо –
обопрись на мою душу.
Слышишь, как горячо? –
печет.
Никому я не дам
разрушить
нас.
Рядом –
Тот.
Но и тот,
кто зовется Аз –
не предаст.
Долг
платежом красен.
Так ли опасен
волк?..
О трехглавый…
Да брось... –
флажок
каплей славы
так алчуще рдеет…
Облава
редеет,
флагшток,
точно кол,
через горло –
да в ось
мира.
Стану пунктира
прерванной линией – пульс
наполню собой,
я пробьюсь
сквозь покой,
залатаю
сбой.
Не боюсь –
я летаю
снова.
Мои основы –
навыки тира.
Вырву у лиры
струну,
тетиву натяну
лука
(помнишь: выход за круг мук?).
Сбалансирую взвесь
отдачи.
Иначе
трактую весть:
обозначу
права
на высь.
Обопрись
на мои слова,
говорю:
держись.
Я молю о тебе зарю:
люблю.
БРЕД
Когда нора
и дали
поменяются местами,
когда гора,
листами
отслоившись,
упадет…
(Игра в полет?..)
Я знаю, наконец,
придет
пора
того, что нам
когда-то дали.
Опять тамтам
разбудит память,
и снами,
отлучившись
от мечты,
зажжет
былого
впереди
мосты.
(Иль нами?..)
Соединившись,
я и ты
замкнем венец,
и будет слово.
(Иегова?..)
Не береди,
Отец,
Завет:
не боем,
нет, –
Любовью,
не ножом –
исправим
сбои
лет.
Без правил,
хочешь? –
ночью
Свет
зажжем
собою?
А впрочем…
Бред?..
РЯДОМ
- Не молчи,
заклинаю:
ответь!-
Занята сеть.
Я начинаю
молитву речи:
вылечу
сем,
нечеловечьим:
четом и нечетом,
выпавшим кречетом,
горлицей,
меченой вечностью
млечности,
в горнее
вече
вылечу,
разольюсь.
Поклонюсь
всем
ветрам,
накажу:
пряжу
жизни связать лечащей прошвою:
- Ты мой хороший…
Полегче стало?
Мало?..
ЗвездАм..?
Что там –
кровью
скрепляют
клятву?.. –
сдам.
Сколько надо –
и бровью
не дерну,
Ничто.
Что?..
Стреляет
почти рикошетом?..
А без советов.
Прочти:
- Дерном
проросшим
(ты мой хороший)
под ноги выстелюсь
вражьему стану:
топчи.
Крепче стану.
Выстою
и в ночи.
И в глаза,
во вчерашнее За
оглянусь, чтоб сказать:
- Как ты там сам?
Ответь.
Соткана сеть
взглядом:
мы уже рядом.
РУКОДЕЛИЕ
Раз - шажок, два - стежок, так естественна роль:
создавая иллюзию постоянства,
полнить ноль.
Я сошью то, что «было»
с мифическим «будет»,
я игла, и я – нитка,
мое полотно
покрывается будущим с меткой
«забыла»,
я улитка
на блюде,
я в клетке,
я… Но
я прошью свою сетку
твоей несвободой,
чтоб в банальную клетку
увидеть простор,
и тогда "одиночка"
нас скроет от вора,
как от прочих,
породою
в за-подлицо.
Помнишь, как-то спросила:
а если темница
на двоих, и огня
не случится,
и солнцу лицо
не отдать?
Только бровь
приподнял:
что нам рать,
Колесница,
что броня…
Если сила –
Любовь.
НАВСТРЕЧУ
Были считаны все риски
кем-то выше неба крыши,
и подобрана по крови
колдовская смесь.
Вне каких-либо условий
обозначив пункт приписки,
мы с тобою рвались к бою –
и родились здесь.
Мы с тобой идем навстречу,
мы с тобой почти незрячи,
широко закрыт-распахнут
зрячий посох красоты.
Над обрывом слова Вечность
все как прежде: манит-прячет
сеть плетущая Арахна,
лабиринтом Ты и ты.
ОДНО
...Это было вчера
или было давно...
И владетельно
плыли
для нас вечера,
и рождались все были…
Но
мы с тобой еще были
из стали.
Летали.
И вдруг –
разминулись,
узнав – не узнали
средь прочей листвы,
называли
на Вы,
и замкнулся наш круг.
...Мы проснулись,
закрыли окно...
И вернулись
из странствий
иные:
больные
полетом...
Мы, пилоты
мечты,
с высоты
вышних сходен
узнавали свои неземные
пространства,
где мы были одно:
я и ты.
...Это было сегодня
или давно?..
АУТОДАФЕ
Первому воплощению после…
Он взошел на костер. Добровольно.
Чтоб как Он, заслужить венец.
Боль отворит, наконец,
переход? –
вот, Вот, ВОТ!..
…и, сгорая, расплавились в вопль
слова…
Смерть – не конец?!..
Не сработало. Память, и – только.
Дубль два.
Не надежен,
не скроет: будь прокля…
(ТЫ?!)
– кляп.
(клят. Клят. КЛЯТ)
С высоты –
в омут лет?..
(нет. Нет. НЕТ!)
Не стреножен,
в безумии
боли - Везувий:
– Брат!
Вместо тебя кричу лавой!
…Славой
вылился и застыл
(там, где Цветы)
позже металл:
встал,
Великою тайной наг,
Маг.
Свет всегда
© Copyright: Бобровская, 2024
Свидетельство о публикации №124022005791
Свидетельство о публикации №124022005791
Рецензии