Восстания

Во время шторма неизменно
Волна, несущая прибой,
Вздымает снизу камни, пену
Довольных временно собой.

Во время бунтов, революций
Патриотический угар
Вздымает снизу тёмной тучей
Из преисподни чёрный дар.

Их чувства низменные пеной,
Свободы подняты волной
И с криком "за царя и веру",
Шли на погром, убийства, в бой...

Что раньше называлось "чернью",
Кто в кабаках учился жить, -
Теперь прониклись новой верой
И учат всех, кем надо быть.

Сбиваясь в партии и сотни,
С вождём, кто знает их язык,
Они прольют потоки крови
Кровь, желтой пеной заменив.

И гордость, цвет и славу нации
Её культуру, совесть, честь
Покроют грязью провокаций,
Площадной бранью будут сечь.

Проходит время, шторм проходит
И грязь спускается на дно...
Но очень долго мутны воды
И жизнь не та, и всё не то.




Терпение тяжело даётся
И выход, тяжело ища,
Вдруг ярость с силою прорвётся,
Вулканом все вокруг сметя.

Смирение под страхом смерти
Иль недовольства божества -
Связать желания и надежды
Забыть, что хочет твоё я. 

Покорность силе или власти,
Главе семьи и вожаку...
Прорвут бушующие страсти
Навстречу другу и врагу.

Страшны восстания и бунты,
Живущих с камнем на душе,
Собравшись в партии и хунты...
И пусть душа горит в огне.




Чтоб были все кругом равны,
Чтоб уравнять всех тех, кто против
Устройство нужно у страны,
Чтоб отобрать что есть у многих.

Забрать у всех в один котёл
И раздавать всем понемногу,
Пока не разбазарят всё, -
Вот "усреднённая дорога".

Что делать дальше? Тишина.
Ответ ни Маркс не дал, ни Ленин.
Им очень власть была нужна,
Пусть жизнью платят поколения.

Кто раздаёт, тот в барыше.
На складе, базе, в магазине...
Распределяет по душе,
Себя при этом не обидев.

Кто хочет равным быть всегда?
Тот, кто чего-то не имеет.
Тот, кто слабей и чья звезда
Намного звёзд других тусклее.

Кому добиться не дано
Того, что хочется, что снится...
Кто жизнь чужую, как в кино
К себе примерить всё стремится.

Кто не дорос, не доучил,
И недостаточно трудился...
Им чтобы кто распределил,
Что у других забрать стремился.

Ему бы лучше чтоб указ -
Убрать с дороги, кто мешает.
Ну пусть умней его в сто раз,
Он "усреднить" его желает.

Когда он выйдет в буржуа
То за своё убьёт любого -
Так, поменявши амплуа,
Воззрение меняет снова.

Тогда - даёшь капитализм,
И собственность как недотрога.
Но зреет новый катаклизм
У тех, кто не имеет снова.

Так было в древние века
Восстания, интриги, путчи...
И было здесь, и было там
И снова будет. И не лучше.





Кресты с распятиями стояли
На сотни вёрст дороги в Рим.
Меж ними сто шагов. Проклятия
И стоны сверху с них неслись. 

Рабам восставшим по заслугам
Воздал суровый генерал.
«Уроком и врагу, и другу» -
Так Красс на форуме сказал. 

Всё началось всего со ста
Тех гладиаторов восставших,
Но в двадцать легионов рать
Добавилось рабов бежавших. 

Спартак средь них был коммунист -
Делил добычу всю на равных,
Хотел уйти он их границ
Империи в другие страны. 

Он знал, что Рим не победить.
Он знал, расплата есть распятие,
Но те рабы хотели быть
Как те, кто их клеймил.  Проклятие!

Перед последней своей битвой
Спартак убил коня.  Теперь
Нет отступления, единым
Решением всем им будет смерть. 

Он был изрублен. И не найден.
Он умер смертью, что желал. 
Десяткам тысяч смерть - распятием...
Всё это было до Христа.





Мы все рабы своих привычек
И обстоятельств, и вещей.
Не ищем от замков отмычек
Для незнакомых нам дверей.

Плывём с течением по жизни,
В толпе шагаем следом в след,
И пережеванные мысли
Уютны нам, как старый плед. 

Там сверху знают много лучше,
Где посочней растёт трава.
И сено есть, на всякий случай,
Чтоб не болела голова. 

Токов портрет во всех столетиях
Простого сытого раба.
Печально, коль себя заметим
В том описании, в тех словах. 

Нас пробуждали революции,
Восстания, войны набат.
И понимали мы до жути,
Куда привёл душевный раб.

Оковы сбросив, как похмелье,
Шли на распятие, на костёр.
Исход тогда служил нам целью,
С дверей запретных сняв запор. 

Потом, насытившись свободой,
Все расходились по домам,
Чтоб жить привычно год за годом,
Как и положено рабам.



ВАНДЕЯ

Мы сделаем счастливыми всех.
А тех, кто не захочет, порубим на куски и скормим акулам
           -  автор неизвестен

Известно слово: «контра» нам -
Кто им отмечен, «к стенке!» слышал.
И разъярённая толпа
Была судьёй, что нету выше. 

Но контра, это значит - «против»,
Сопротивление чему?
Тому, кто хочет, между прочим,
Сменить режим, сломать страну. 

Кто звал прогрессом - революцию,
Кто гильотиной спор решал.
Кто политическую функцию
На жизни тысяч разменял.

Они не терпят возражений,
А тем, кто возразить посмел,
Доктрина есть - для всех сомнений
Есть гильотина, есть расстрел.

Известна в Франции Вандея,
Не покорившийся район,
Где революции идеи
Разменяны на тысяч стон.

Для “равенства” есть гильотина,
“Свобода” - в острие штыка,
И “братская” семье могила -
Для женщины и старика.

Пусть гильотина уставала,
Пред революцией все равны -
Река монахинь принимала,
Раз бога нет, то не нужны.


Вандейское восстание (фр. Guerre de Vend;e, Вандейская война) — гражданская война между сторонниками и противниками Великой французской Революции 1789 года на западе Франции, преимущественно в Вандее, длившаяся с 1793 по 1796 год.

В ходе Вандейской войны печальную известность снискали «адские колонны генерала Тюрро».
В ходе карательных операций против Вандеи, были без суда убиты более 10 000 человек обоих полов, в том числе родственники и члены семей участников восстания, священнослужители, монахи и монахини.

Наиболее известны «Нантские утопления», заменившие собой казни на гильотине за счёт большей скорости и массовости.





Любое об­ще­ство функ­ци­о­ни­рует таким образом, чтобы удовлетворить неболь­шое ко­ли­че­ство нето­ле­рант­ных людей, лично за­ин­те­ре­со­ва­нных в ис­хо­де.


Всегда так будет, есть и было -
Под руководством вожака
И кучки тех, в руках чьих сила
Менялись судьбы на века.

Их меньшинство, но все готовы
За ту идею пострадать,
Считая, что порядком новым,
Как цель, возможно жить отдать.

На них вина всех революций,
Восстаний, войн, дворцовых смен.
В тех уравнениях им функция,
Нам знаменатель перемен.

А большинство, как овцы в стаде -
Все в суете своих забот,
Доверять вожаку в отаре,
Бредут куда он поведёт.

Считают - не рискуют жизнью,
Коль мирно лишь траву жуют.
Опомнятся душой и мыслью,
Когда под нож их подведут.

Вожак с опричниной успеют
От бойни ловко увернуть.
А большинство, что мирно блеют,
Пройдут задуманный им путь.





Четвертовали Пугачёва,
Кому герой, кому злодей...
После допроса сам Суворов
Отметил гордость в той душе.

В России не было восстания
До революции сильней,
Но Пугачёв "царя" взял звания
Он Маркса не читал - всё лень.

Мудрейшая Екатерина
Назначила публичной казнь,
После дознания судили
Злодея взять - четвертовать.

Это когда сначала руки
По локоть отрубил палач
И по колени ноги рубит,
А голову потом, поплачь.

Приказ был тайный от монарха -
Злодей муки сократить,
"Без промедления и сразу
Их буйну голову срубить".

Казнили, предали забвению,
Но даром тот урок прошёл,
Другие выросли злодеи -
Живуче в этом мире зло.




Какие только виды казней
Не изобрёл могучий ум?
Так подавляли все восстания -
Нет головы и нету дум. 

Все пытки, казни применяли
Не только в внешнему врагу.
Враги порою и не знали
То, что творилось на дому.

"Бей ближнего, чтобы чужой боялся"
Было пословицей в Руси...
Закон тот свято исполнялся
И с рвением и от души.

И над своими издевались:
Четвертование и на кол,
Крюк под ребро, колесование,
Живым зажарить, что ещё?

Тем отличался Иван Грозный -
Порой до тысячи человек
Казнил он в день - потеха всё же
Сынок запомнит всё навек.

А вы - Сибирь, Лубянка, стоны…
Вот в прошлом - это было, да.
А тут - всё ж видимость закона…
И за идею, а не так.





Что революции влияли
На судьбы  стран и поколений,
Мы это знаем, изучали
И может даже кто-то верил.

Кто верил: "Плохо пусть сегодня,
Но детям будет лучше доля!"
За это им не жалко крови
Своей, ну а чужой тем более.

Кропоткин изучал каноны   (1)
Тех революций эпохальных
Периодическим законом
Его был вывод.  Очень странный.

В четвёртом каждом поколении
К переворотам видна страсть.
Мир перестроить и движение
Напьётся кровью жертв всех всласть.

Не мог предвидеть князь светлейший
Прогресса скорость и разбег.
Похоже в каждом поколении
Есть революция, таков век 

Отсюда делаем мы вывод
Наукой, опытом полны -
Великой Революцией будет -
Лишь та, где жертв всех тьмы и тьмы.




 «В 1949 году на станции Обязь заключенные восстали, разоружили охрану, побили всех и направили в сторону Воркуты освобождать каторжников-шахтеров. Восставшие прошли около 80 километров с боями, освобождая лагерь за лагерем. К ним примыкали все новые и новые силы из освобожденных лагерей, и, в конце концов, число восставших достигло более 70 тысяч… Были приняты меры. Самолетами высадили десант, "подтянули" минометы, артиллерию, и началось уничтожение этих заключенных с воздуха и земли. Две недели шли бои, пока всех их не уничтожили».


Нет ничего страшнее
Исчадия из тьмы,
Когда идут зверея
Восставшие рабы.
У них нет страха смерти,
Им жизнь не дорога
О них не плачут дети
И их не ждет жена.
И не проси пощады,
Порвавши кандалы
Они свободе рады
От воздуха пьяны.
Смерть их не на арене
Иль в шахтах Воркуты,
Или в Варшавском гетто...
Восставшие рабы.
И будь то Стенька Разин,
Спартак иль Пугачев,
Вождя народов жертвы -
Прощение их не ждет.
И смерть или победа
Одна на всех - вперед
Распятию подвергнут,
На дыбу иль в костер.
Там, загнанным нам в угол,
Прощения не нужны.
Но жизнь в цепях дороже
Продать желаем мы.
И без загран отрядов,
Медали не нужны,
Идут, идут в атаку
Восставшие рабы.

К тиранам всех окрасок
Вопрос:   Готовы вы
На суд прийти где судьи
Восставшие рабы?



Зачем идти на баррикады,
Зачем вам рисковать собой?
Неважно - звуки канонады
Или - война идёт строкой.

Быть впереди, открытым взорам
И пулемётному огню,
Чем в погребе с цементным сводом
Есть пайку скудную свою. 

Намного проще жить в уюте,
В тепле, окно завесить шторой,
Чем душу рвать, поддавшись смуте,
Подставить грудь ветрам и штормам. 

Быть впереди? Идти в толпе?
Забиться в щель? Быть тише мыши?
Найди ответ в своей душе,
Решать тебе, когда не слышат.

Когда стоишь не пред толпой,
Не на трибуне, для бравады.
Наедине с самим собой.
Не для наград. Лишь так, “как надо”. 



ЭПИЛОГ

Мы рвёмся все узнать что будет,
Гаданиям верим по руке,
Что было мы порой забудем
Надежду видя вдалеке.

Не научила нас история,
Что каждый новый поворот
Ведёт не вверх, а вниз и более
Чем больше ждёшь, тем хуже рок.

Так результат всех революций,
Восстаний всех. Решён вопрос -
Ступеньки вниз все круче, круче...
И запах серы бьет нам в нос.