Муга

                Муга
     Муга, так сокращенно называли студенты своего преподавателя по Зарубежной музыке, читавшего лекции на втором курсе, где в основном преобладало оперное искусство. После немного суховатого интеллектуала Рубахи Е.А. - знатока барокко и классицизма, Муга казался девчонкам просто человеком-праздником, фейерверком, лекции которого превращались в настоящий спектакль, в театр одного актера. Уже первая его лекция произвела на неискушенную аудиторию совершенно невообразимое по эмоциям впечатление: яркий, артистичный, порывистый Муга купался в девичьем обожании, наступившем практически сразу, как только он открыл рот. Он говорил увлекательно, страстно, попутно привлекая в свою речь поэзию, прозу, проводя невероятные параллели с живописью, театром, искусством кино. Подача была по-настоящему актерской, и он, конечно же, ощущал флюиды восхищения, исходившие от группы, что, видимо, еще больше вдохновляло, и лекция превращалась в восхитительный темпераментный монолог, в котором не было места ни для пауз, ни для вопроса кого бы то ни было.
     Самое потрясающее было то, что Ле после всех этих встреч с Мугой, пожалуй, не смогла бы вспомнить, о чем он говорил с таким воодушевлением. Она уяснила только главную идею, имевшую подтверждение в опере, по словам лектора, а именно - драматургическая функция фона в опере и вовлечение фона в конфликт. Составить собственный ответ, скажем, на экзамене по лекциям Муги не представлялось возможным. Для этого нужно было обладать, кроме знаний, его артистизмом, опытом и умением рассказывать на чувственном уровне. Именно последнее так привлекало и одурманивающе действовало на Ле, возможно, излишне поддающуюся подобным эмоциям. Каким образом можно было сдавать экзамен такому человеку, никто не знал. Ле решила для себя, что для начала необходимо быть в теме, в материале, а по поводу эмоционального наполнения просто идти за интуицией.
     Основная часть группы начала рассматривать все возможные варианты предстоящего экзамена, самым лучшим исходом которого были бы так называемые автоматы-оценки, выставленные просто за работу в семестре. Но такое развитие событий нужно было еще заслужить. Так родилась идея устроить для Муги театрализованное представление со стихами, музыкой, танцами. Литературной и музыкальной основами должны были стать оперные сюжеты "Тристана и Изольды", "Травиаты", "Кармен."  Немаловажным фактом являлась необходимость для девиц выглядеть очень женственно: платья, туфельки, легкий макияж. Поговаривали, что девочки, приходившие к нему на экзамен в сапогах, не получали в зачетку выше тройки. Поэтому внешний вид, больше подходящий для вечернего свидания, был гораздо предпочтительнее ежедневного костюма, и каждая девчонка уже самостоятельно решала, в чем она явится на экзамен, исходя из своих представлений и возможностей. В результате приход двадцати пяти девиц на экзамен к Муге отчасти напоминал показ моделей, самых разных и на любой вкус. Ле, учитывая все эти условия и понимая, что затея с театром может и не прокатить, не особо надеялась на автомат, тем более что оценка ниже пятерки ее вряд ли устроила бы. Поэтому она и еще несколько студенток готовились к экзамену как обычно, немного скептически наблюдая возню остальных двадцати сокурсниц в связи с предстоящим ублажением Муги.
     Экзамен выпадал на седьмое января, на Рождество, день, который еще не был выходным в советское время. Тексты монологов Изольды, Виолетты, Кармен, написанные Леркой, были розданы самым привлекательным девицам курса. Также был приобретен весь необходимый реквизит: торт "Птичье молоко", букет гвоздик - единственные живые цветы, которые можно было найти в Свердловске 80-ых годов зимой, и какое-то питье, типа морса, призванное заменить любовный напиток из "Тристана и Изольды." Огромные окна в сорок втором классе занавесили темной тканью, зажгли свечи и только после этого пригласили экзаменатора. Обстановка была, прямо скажем, нерабочая, каждая из девиц, получивших роли, с придыханиями разной степени проговорили свои душещипательные монологи с признаниями: Изольда (Ленка Б.) преподнесла ему на подносе любовный напиток, Карменсита (Светка Б.) изобразила что-то вроде страстного танца. Муга, словно турецкий султан, восседал на стуле в окружении прислуживающих ему одалисок, расслабленный и весьма довольный происходящим. В самый неподходящий момент в класс заглянул Е.А.Рубаха и, мгновенно оценив все действо, улыбнулся, с пониманием кивнул и осторожно прикрыл дверь, чтобы не привлекать лишнего внимания.
     Когда вся фантасмагория закончилась и зажегся электрический свет, наступила пауза, достаточно неловкая. Девочки ждали реакции от Муги, надеясь на автоматы по предмету, а он, поблагодарив всех за представление, взял просто мхатовскую паузу, с интересом взирая на девиц, как будто говоря вслух: "Нуте-с, и что же дальше?" Тогда в ход пошла тяжелая артиллерия. Света М., отличающаяся необыкновенным умением "лить воду": говорить длинно, витиевато и непонятно, начала в своей манере формулировать вопрос, якобы не уясненный группой во время лекционного курса, с просьбой объяснить это сейчас. Муга с неприкрытой усмешкой слушал запутавшуюся в собственном вопросе девчонку, наконец, произнес:
- Девочки, я, конечно, понимаю, что вы все хотите поговорить сейчас со мной на любую тему, а после малой кровью получить свои оценки. Но... У меня предложение такое: всем, кому нужны пятерки, предлагаю тянуть билет. С остальными будем разбираться по ситуации. И он разложил на своем столе ненавистные билеты.
     Ле в ту же минуту первая подошла к столу и взяла билет, мельком взглянув на вопросы, мысленно чертыхнулась от неудачных тем. Она вытянула то, что знала хуже всего - симфонизм Брукнера, второй вопрос был более удобным. Спасало то, что во время ответа можно было пользоваться клавиром или партитурой, и она захватила последнюю на свою парту. Плюсом к ответу была игра тем Седьмой симфонии Брукнера, которые Ле просто не успела выучить предварительно, оставался только единственный шанс: используя свою практически фотографическую память и внутренний слух, попытаться выучить три-четыре основные темы глазами по партитуре. Ле, сосредоточившись как никогда, собрав в кучу мозги, с успехом использовала свою кратковременную память, лихорадочно запоминая неведомые ей темы Седьмой симфонии австрийского композитора. Она попросила Мугу о том, чтобы сначала сыграть темы, а потом уже, не отвлекаясь, рассказать устный материал. Тот, конечно, согласился, не предполагая, что Ле забывала эти темы сразу же, по мере того как их играла.  Стараясь не расплескать то, что только что выучила глазами, она рванула к инструменту и безошибочно изобразила основные четыре темы, после чего, облегченно вздохнув, повернулась к педагогу. Он слушал ее ответ очень внимательно, не перебивая и не задавая никаких наводящих вопросов. Со вторым вопросом в билете Ле была знакома гораздо ближе, потому отвечала на него бойко и уверенно. Муга сказал спасибо и в некоторой задумчивости поставил свою подпись в зачетке.
     После Ле еще две девочки отвечали, сдавали ему экзамен по билетам. Ле, попрощавшись, выскочив из класса, заглянула в зачетку, там стояло отлично. Она облегченно вздохнула, подавляя невольное недовольство собой из-за первого вопроса. Но дело было сделано, она взглянула на часы, было только около одиннадцати утра, впереди был долгий зимний день и вечер, и Ле начала строить планы, как их провести.
     Прогулявшись по нарядному зимнему городу, посидев с приятелем в кафе, она приехала в общагу, где после почти бессонной ночи накануне сладко и крепко заснула в своей комнате часа на два. Перед вечерним походом в кино Ле решила вновь поехать в консу, чтобы позаниматься пару часов. Не найдя там никого из своих сокурсников, она зачем-то заглянула в тот же сорок второй класс, где, как ей казалось очень давно, но по факту сегодняшним утром она сдавала экзамен по Зарубежной музыке. Каково же было ее удивление, нет - каков был ужас, когда она обнаружила там сидящего на своем месте Мугу в окружении тех двадцати девушек, которые так и не решились вытянуть билет и которые теперь в полном изнеможении и с жесточайшей ненавистью смотрели на своего учителя-мучителя.
     Как выяснилось позже, у Муги не прокатила идея получить автоматом приличные оценки по предмету, все, что он смог им предложить - это три балла, не больше, что не всех устраивало, конечно. Девчонки решили взять его измором, но из этого ничего не вышло. В результате, еще два-три человека смогли наговорить ему на хиленькие четверки, но уже после изнуряющего и отупляющего сидения в классе, а остальные довольствовались лишь трояками. А этим хорошистам еще и пришлось тащить его в общагу якобы для того, чтобы отметить Рождество Христово с гаданиями и красным вином. Нужно сказать, что после этого зимнего экзамена поклонников у Муги значительно поубавилось.