Большое, огромное, непомерное нельзя

не пиши о том и о сём, и об это тоже,
боже поможет,
обнимет и сложит.
толи буквы в строку,
толи душу в гроб.
не пиши об этом, ты свечку держала что ли и была там? под пули лоб.

резко, как книга захлопнувшаяся у лица,
сочетание букв в уродливом НЕ ПИШИ,
а следом, естественно, не говори, не думай, роли лжеца
не уподобляйся, сиди у себя там в птичьем коробе и выглядывать не спеши.

глаза тебе для наблюдений, а руки для почерка под диктовку,
темечко, для того чтобы Бог в него поклевывал, а электорат целился камнем
в твою неугодную, махонькую головку
неуместную в тоталитарном арго.

мнения своего быть не может
и приходиться согласиться,
что есть птицеводы и птицы,
а ты птица.
и есть ещё птицефабрики
для откормленных куриц,
индеек и прочих.

 
за столом хохочат:
«мясо жестковатое»,
«эту перекормили, свободой и словотворчеством»,
«не люблю умниц»,

умников тоже, с них если опаленную сдираешь кожу,
остаются пятна
от невыводимых чернил.
что же им не живется тихо, с карандашем простым?
метод себя не изжил …

трапезу разделяя на до и после,
обмывают в тазу кости,
а я разделяю мысли на от и до
и предпочитаю продолжить о том, что считают своей едой.


я не пишу, мне достаточно думать, я даже это делаю громко.
и шепчу на вполне ультразвуковой,
чтобы предчувствие было долгое,
а услышанное - так вообще уникум роковой.

чем больше цепей, тем больше собака рвётся от тёплой будки
в далекий и темный городской коридор.
и кусает и лает, и темечко прикрывает.
но успевает попутно снести забор.

и даже тот Бог пресловутый теперь уж скорее облик.
сродни костюму на утренник в детский сад,
ему тоже нельзя говорить и писать, правдоголик -
это слово грубее и эфемерней, чем рай и ад.

он тоже сидит в ворохе старых книжек.
на мушке, будучи честной мошкой, которая видит то множко,
но сделать что-то, кричать сквозь гул станций и радиовышек
равносильно тому, как пытаются вычерпать море ложкой.

 он тоже нас ждёт, вероятно. какого-то знака тайного,
что уши, глаза и руки даны от сердца, чтобы слушать, смотреть и писать без конвоя «…логий»
и всё беспристрастно станет честнее легального
и тот. кто у Бога просит не будет больше убогий.

потому что вернется всё на круги своя
и подмены понятий не будет вовсе.
каждому, кто когда-то и что-то писал
будет перо по бумаге, и перьями птичьи кости.

и не будет стыдно за строки, что я обращаю
к мученикам, перечеркнутым карандашом,
я пишу.
и привычки стирать не имею. обещаю,
что можно будет когда-то всем писать обо всём.



«да воздаст мне Аллах за грехи
да простит Иисус и услышит Будда
в хаусе мира я просто пишу стихи
избавляя себя от сердечного зуда».

#ntdv