Отребье - биобиблиографий

       
            Мутные

Вы мутите баграми воду ,
В житейском омуте причин .
Хотите втюхивать народу ,
Литературщину личин ?

Не лучше Пушкина Урала ,
Тамбовской Пушкиной мадам .
На дом Ипатьева взирала ,
И говорила -- Аз воздам " --

Две дамы ценят вековое ,
Пытаясь древо не забывать .
Труба ты время роковое ,
Стремишься все перетурбит .

Таланты смутного Тамбова ,
Забыты втуне бытия .
И классики живого слова
Грустят обиду затая .

Олегу лойеры как милость ,
Трубе Урал как медонос ...
Творцам несущие унылость ,
Вручают кукиши под нос .

Лаве в Тамбовку ради места ,
Маржу захапать за журнал
И Дымка лопнувшего треста ,
Опишет праздничный финал .

***
Вода мутнеет в их кишках ,
В желудке полном смрада .
И пламенеет на висках ,
Шальная мета ада .

Грешили походя всегда
И жили днем потешным ...
Теперь крещенская вода ,
Чернее нефти грешным .

Поэт им доброе творил
И светом всех возвысил .
Но бездны смутный гамадрил ,
Продажных всклень окрысил .

Озлобились от маяты ,
В тенетах грез увядших .
И осудили у черты ,
Поэта скопом падших .

С билетами СП сидят
И говорят о многом ...
Но души пламенем гудят
И истопник не с Богом .

***
Рассказ - газета для Богданова
И Александръ для Бандюганова .
Для Лены -- Васино мудилище ,
А для меня лгунов судилище .

Для Вали деньги и награды ,
Для Маши рыцарей парады .
Для Лены Колино мудилище ,
А для меня зверей судилище .

Для Юры обитанье Контия
И приговор любому Понтия .
Для Лены Чердака удилище ,
А для меня глупцов судилище .

Для Вовы бюсты из металла ,
Чтоб птица из фольги витала .
Для Саши книжное хранилище ,
А для меня лихих судилище .

Сады иллюзий для Алешина
И для Трубы они и Сошина .
Для палачей творца разилище ,
А для меня Иуд судилище .

***
Супервратарь и с клюшкою " Василий",
Шальную шайбу Коля отобьет .
И Лене без супружеских усилий ,
Буллит в уста раскрытые забьет.

Супервратарь в Союзе первоклассный
И к адовым вратам его следы .
Актив его писательский напрасный ,
Он обвинял и проклят за суды .


***
Для Полякова Юрия ,
Гузель дурная фурия .
Ворует тексты Яхина ,
У писаря Размахина .
Жует Гузель литбублики ,
Что высирать для публики .
Труба восславил шпанское ,
Ворует вдрызг афганское .
Ворует вмасть иконное ,
Казачье все исконное .
Трубы судьбина бравая ,
В СП десница правая .
Трубе татьба прощается ,
Грешит не запрещается .
Творцам в СП судилища ,
Дельцам наград удилища .
Каким быть председателю ,
Решать небес создателю .
Но если власть нечистая ,
Всегда во лжи речистая .
Кричите Коле олухи ,
Как управленья Молохи .
Вас Иванов послушает
И штрудли вновь откушает .
Изгнать прикажет классиков ,
Из клуба карабасиков .

Монастырь и туна

В монастыре она была ,
Покорной старицей судьбины .
Крестом тенеты развела
И злобной нету Валентины .

Казанский монастырь внимал ,
Он говорил о покаянье .
Хвалешин истово стенал ,
Умом стяжая воздаянье .

Молилась Гусева одна
И Лазарь осиял такую .
В душе мегера не видна
И словом мрак не атакую .

Он упование нашел
И Лысые сияли Горы .
Душой до истины взошел ,
Отринув мелочные вздоры .

Труба к источнику припал
И пил живительную воду .
Он святость исренне алкал ,
Душевным чаяньям в угоду .

На месте церкви из веков ,
Людей крешеных подменили .
Как стая хищников волков ,
Поэту грешное вменили .

У Гусевой текла слюна ,
С оттенком пламенной эмали .
И смутная в глазах видна ,
Завеса озверевшей Вали .

Поэт светился у горы ,
Голгофы взорванного храма .
Клыки у нежитей игры ,
Чернила безобразий драма.

Судить творца за торжество ,
Таланта строф неугасимых .
За искренности естество ,
В среде лжецов невыносимых .

Хвалешин выл внутри себя ,
Труба бесился подвывая ...
Ну разве Господа любя ,
Судила б свет душа живая ?!


Отребье

Она их напрочь извратила ,
Метресса Валя от Тропы .
И все вокруг переменила ,
От горизонта до стопы .

Иные люди и законы ,
Иное слово на устах .
Они ее пороков клоны
И греходелы на местах .

Двоятся фрики и троятся ,
Меняют признаки личин .
Исчадья Бога не бояться ,
Из - за продажности причин .

Осудят светоча и маму ,
Осудят Родину и мир .
Взметнет Дорожкина панаму ,
Вопят - Судилища кумир ! -

Она им сребреник из гнили ,
Они ей души из нее .
Отребье тени окрылили
И кружит бездны воронье .

***
Ни на что не способны уже ,
Тропиканки Дорожкиной Вали .
На красивостей рубеже ,
Евтушенко всучил им медали .

И Труба им язык показал ,
И Алешин увесистый кукиш .
Только полный бомонда зал ,
Зачеркнула метресса - сукиш .

Переделала Валя салон
И Елена уже с Боратынским .
Даже Юрия Мещера слон ,
Упивался иллюзий Клинским .

Все иное вокруг и вблизи ,
Лицемеры Тамбовщину гробят .
И купаясь в исчадий грязи ,
О великом грядущем буробят .

Бревна ада пронзили глаза ,
И в пучине пропавшие души .
Но скользнула росинкой слеза ,
С лепесточка лазоревой суши.

***
Светлана Пешкова в фаворе ,
Как Грицацуева мадам .
В Тамбове пишут на заборе :
- За Свету нижнее отдам ! -

Активна знойная миледи ,
В стихах пустыни скарабей .
И выпускает с буки - веди ,
Калининградских голубей .

Не любит дама Иванова ,
За откровение бойца .
В Тамбове обожала снова ,
Мещерякова стервеца .

Ей симпатичны лицемеры ,
Бездушные дельцы личин .
Противны чести кавалеры ,
С духовным перечнем причин .

Хулят предлита Николая ,
С Дорожкиной подруги зла .
И воет волкодлаков стая ,
Вблизи Козловского козла .

Им мириады преференций ,
На совещаниях любых ,
Литературных индульгенций ,
От бежевых до голубых .

Они творцами недовольны ,
С трудом превозмогают визг .
И возбужденно хлебосольны ,
С Остапами лгунами вдрызг .

Для них судилище устроить ,
Как пальцы мутью окропить .
Гонений беды тем утроить ,
Кто хочет Божье укрепить .

***
Я расскажу о том что было ,
Не в назидательном ключе .
Обиды бремя не убыло ,
Оно сгустилось на плече .

Свинцовый образ обвинений ,
Весь тяжелеет без частей .
Стечение огульных мнений ,
Судилище в пылу страстей .

Без предварительной беседы ,
Без писем откровенных строк .
Судилищем взъярились беды ,
Вливаясь в мерзостей поток .

Зло утвердили без разбора ,
Поэту в храме палачи .
Потом по веянью задора ,
На пламя плюнули свечи .

Опять мучители жалеют ,
Себя в безнравственной среде .
И опорочить вожделеют ,
Творца повсюду и везде .

***
Они похудели оба ,
Наседкин и Марков Валерий.
Подонков сжигает злоба ,
Поганых , бесовских поверий .

С Аршанским вовсю обвиняли ,
Поэта в разрушенном храме .
На светлые грезы пеняли
И верили падшей даме .

Почетная града Тамбова ,
Несла ахинею безбожно .
Оттенки чернила Слова
И смыслы не осторожно .

Лгала как всегда умело ,
Дурманила шоблу хуливших .
Грешила процентщица смело ,
Чтоб души погибли судивших .

Вновь Юрия Мещерякова ,
Всего затрясло в эпатаже .
Труба и Алешин снова ,
От злобы сдружились даже .

***
Мария вспомнила не все ,
О том что прочитала .
Знобищева взяла еще
И в грезах повитала .

-- Сидит в читателе малец ,
Не мыслит о полезном .
В Наседкине сидит подлец ,
Лепечет о скабрезном .

В Луканкиной сидит божок ,
Как лилипут слюнявый .
И продувая свой рожок ,
Привносит гуд вихлявый .

В Трубе безумный голосит ,
В Алешине убогий ...
В Дорожкиной вовсю басит ,
Уродец колченогий .

В Аршанском дуется малой
И брызжет злобным взором .
Но угодил Амур стрелой ,
В Шматко с Рисе узором --

***
Камин искрится иногда ,
Когда горят поленья .
К Трубе нагрянула беда ,
Он вышел из правленья .

С учета снялся Анатоль ,
Мгновенно без эксцессов .
И воспарил Алешин Ноль ,
Над чередой процессов .

Финты шальные наяву ,
Судьбу свернули сразу .
Труба не плюнул на траву
И не прибег к экстазу .

Чужой Труба среди чужих ,
В СП Тамбовской жути .
И не найти уже своих ,
По духу и по сути .

Зачем травившей помогал ,
Меня безбожной своре ?
Так милосердного ругал ,
Как крайнего в раздоре .

Зачем судил меня , зачем ,
В порушенной святыне ?
Не вдохновит звезда ничем ,
Заблудшего в пустыне .

Кого душой воспринимать ,
Когда отвергли злыдни ?
Кого сердечно понимать ,
Когда тщеславны сидни ?

Пилата Юрия в бреду ,
Увидишь , станет дурно .
Иуда мечется к стыду ,
Алешин вновь бравурно .

Знобищева жестока вдрызг ,
Злым духом извращенка .
Пылающей пащеки брызг ,
Не вынес бы Кащенко .

Ты Лиром видишься Труба ,
Отвергнутым и смутным .
Печальная твоя судьба ,
С порывом баламутным .

***
Жуткие особи , страшные ,
Члены СП Тамбова .
С власти чинами брашные
И фарисеи слова .

Мраков чинарики тушит ,
Важного депутата .
Руки Хвалешин сушит ,
Неугомонного хвата .

В тремор впадает Наследкин ,
С карликом финансистом .
Рядом считает Барсеткин ,
Деньги в подвале мглистом .

Скалится злыдень Рашанский
И обнимает Двурожкину .
Снова Белых - Россошанский ,
Ведьму несет Запорожкину .

Голубя душит Дубровина ,
В зеркале Маша Знобищева .
Дымка в люпфи Чернобровина ,
Саша доносчица Свищева .

***
Твой Times New Roman Знобищева ,
12-й кегль не вместит .
Ты лучше вояжем Радищева ,
Проехай и сын посвистит .

А дочка посмотрит на многое :
Москва - Балагое - Нева ...
В Тамбове оставьте убогое ,
Дорога теперь не крива .

Прокрустово ложе не в Делкино ,
Оно у Кудимовой вновь .
Подушки легки в Переделкино ,
Когда Бог навеки любовь !

В коробке куриные косточки
И в образе кодовый штрих .
Гостям не подарятся корочки ,
Как пропуск в просторы живых .

Спрессуйся Знобищева к финишу
И кубиком гоночным стань .
В "Феррари" из Питера в Кинешму ,
Потом всей семьей в Верестань .

***
Труба ты бывал речистым ,
Двуликим , тщеславным , плечистым .
Ты в прошлом не будешь чистым ,
Но в будущем стань лучистым .

В руках твоих личная воля ,
В душе твоей новая доля .
В тени пандемии юдоля ,
И змий воспарил алкоголя .

Уйми роковую свирепость ,
Твой дом освященная крепость .
Забудь напускную нелепость ,
Дорожкиной свальную репость .

Сады ты сажал дорогие
И помыслы были благие .
Но злыдни судили другие
Поэта вблизи панагии .

Зверел ты творца осуждая ,
Поборникам зла угождая .
Отвергли тебя принуждая ,
Молчать у божницы рыдая .

***
Ты хочешь в будушем спастись
И душу в рай направить ?
Молись Макаров и крестись ,
Что было не исправить .

И Начас хочет не пропасть ,
Душой в полыме ада .
Смири лукавой воли страсть
До тленья и распада .

Про Валентину не хочу ,
Писать и тратить нервы .
Из - за карги судьбой плачу ,
За козни злобной стервы .

Добро Елене и Мари ,
Вы щедрое творили .
Сжигая грешное внутри ,
О чем не говорили .

Судилище вершили мне ,
Вы с кривдой искажений .
И души мечутся в огне ,
Зеркальных отражений .

Никто меня не защитил ,
В миру от злых исчадий .
Иуды зло предвосхитил ,
Предав творца Аркадий .

Не воздержался от беды ,
Олег Алешин снова
И очернил мои труды ,
Искариот Тамбова .

Вредит Алешин лицемер ,
Моей судьбе поэта .
И молоко лихих химер ,
Пьет жадно до рассвета .

Вредят мне скопом палачи ,
Всей шоблой Трегуляя .
И бюсты лапают в ночи ,
Дух падших умиляя .

Не осуждай творца творец ,
Ни в храме , ни в округе .
Лавровый видится венец ,
На не судившем друге .

***
Теперь Труба не нужен власти
И дожам СПР любви .
Готовь распутанные снасти ,
Иди рыбешку полови .

Вода запруды посветлела ,
Карп разыгрался широко ...
Пока душа не охладела ,
Витай мечтатель высоко .

Весна в разгаре возрожденья ,
Лови прекрасный миг судьбы .
Труба с ожогом униженья ,
Забудь подельников татьбы .

Как буд - то небыл у кормила ,
Не бегал липовым Левшой .
И власть тебя не покормила ,
Соленым хлебовом с лапшой .

Лови Шушпанских красноглазок ,
Плотву , лещей и окуней ...
И не заноют без повязок ,
Стигматы окаянных дней .


***
Вот Горы Лысые вблизи ,
Луна сияет кругом ...
Пришел в музей не Саркози ,
Канчук с Иваном другом .

-- Смотри Иван на торжество ,
Старинных весей края ! --
Но исказилось божество
И все вокруг играя .

Поэта судят у креста ,
Страшилища и хари .
Запахли грешные места ,
Болотным смрадом гари .

Канчук себя определил ,
В фантоме деревянном .
Он с околесицей юлил ,
В порыве окаянном .

Исчадья кланялись карге ,
Тянули лапы к жути .
Старуха сидя на слеге ,
Отстой крутила мути .

Щеряк безумствуя с шестом ,
Вилял хвостатым задом .
И ведьма поглощала ртом ,
Что исходило рядом .

Хвалешин истово скулил
И рьяно выл шакалом .
Музейный шАбаш веселил ,
Мегер с козлом нахалом .

Канчук слегка оторопел ,
Иван немного сдрейфил ,
Но снимки утвердить успел
И сделал яркий селфи .

Лохматый нежить пробубнил :
-- Идите в лес Челнавский .
Зарытый клад не оценил ,
Крымчак бредун заправский --

Музей кипевший суетой ,
Притих к рассвету споро .
Иван смеялся золотой ,
Канчук с кнутами Зорро .

***
Друзья Иуды и шалавы ,
И фаворитки Мариам ,
Взаимно несказанно правы ,
В деяниях безумных драм .

Права метресса Валентина ,
В интригах славицы своей .
Наследкин с обликом кретина ,
Прав от поджилок до бровей .

Хвалешин правый в эпатаже ,
С бородкой сивого нуля .
Он у предательства на страже ,
Судилища всему суля .

Щеряк изобразив Пилата ,
Правдивый с кровью на руках .
Мечтает о шелках халата
И Гюльчатай с ним в облаках .

Макаров фору дал позора ,
Евстахий злыдням калачи .
И в раже с темами раздора ,
Творца судили палачи .

Судили хищники тщеславья ,
Поэта помыслов благих .
Адепты гнусного бесславья ,
Кривее в шАбаше других .

В их правоте не осененной ,
Гордыня мерзкая сквозит ...
В душе грехами пораженной ,
Бес куролесит паразит .

В Тамбовской жизни супостаты ,
За первых числятся уже .
Но всех Тамбовские Пенаты ,
Лжецами зрят на рубеже .

Они возвысили друг друга ,
Господней воле вопреки .
Медвежья наглая услуга ,
Заядлым грешникам с руки .

Пастух и колдунья

Тогда близ нашего селенья ,
Олег скотине вверил новь .
И изнывал от представленья ,
Увидит Валентину вновь .

Была всех краше Валентина ,
В глазах чиновников друзей.
Но рядом маялась скотина ,
Паси коров не ротозей .

Эдем витающий придуман ,
В стихах уверовал в себя .
Сказала чаровница - вумен :
-- Олег я не люблю тебя ! --

Герой сражался и менялся ,
Судьбу на мелочи дробя ...
Но милой голос отзывался :
-- Олег я не люблю тебя ! --

Стал колдуном Хвалешин слова ,
В Рассказ - газете ворожил .
И сирой нечисти Тамбова ,
Возней мышиной удружил .

Судил друзей познав постылость ,
Состарился весь поседел .
И заслужил старухи милость :
-- Храни безумец мой удел --

Когда могла не полюбила ,
Теперь твердит могильным ртом:
-- Чудил милок и я чудила ,
Изгоним падших дурь кнутом --

Олег метался по просторам
И в туне встретился ВиктОр .
Прибегли оба к разговорам ,
Восславив творческий бугор .

А на бугре сидел Макаров ,
Как поп расстрига с колбасой .
И Валиных ловил Икаров ,
В рубахе рваной и босой .

Наследкин леший на контроле ,
Русалка выла на луну ...
Олег в Тропинкиной юдоле ,
Увидел кошку не одну .

***
В Тамбове в фаворе буккросинг ,
Миледи таинство ведут ...
Том прочитает бравый Мосинг ,
Как нтервентам воздадут .

У Достоевского все в норме ,
Раскольников занес топор .
И Свидригайлов в темной форме ,
Зрит Мармеладову в упор .

Листает книгу "Преступленье
И наказанье " чтец Насед .
В душе фантомное томленье :
Он Смердяков дурных бесед .

Олег менталитетом Мышкин
И по поступкам Идиот .
Кафтан поглаживает Тришкин
И лепит жвачку на живот .

Над ним смеются мастодонты ,
Из новой жизни на плацу .
И призраки твердят экспромты ,
Как серость Мышкину к лицу .

Не по пути Олегу с ними
И по пути за камышом .
Бегут за фриками шальными ,
Вновь идиоты нагишом .

Вы бюсты славных заказали ?
Я заказал рубить гранит .
Мне сны десницей указали ,
Кто Семиперстова хранит .

Читайте книги по наитью ,
По воле случая в миру ,
Соединив духовной нитью ,
Сюжет и образ на ветру .

Щеряк читает тексты жути ,
О гильотине для врагов .
О безобразной судной сути
И пиршестве земных богов .

Судить творца дурное дело ,
Оставьте подлость за плечом .
Читайте все поэмы смело ,
Где в жизни многое причем .

Церберы цензуры

Маячит серая фигура ,
Среди берез ...
Волчицей видеться цензура ,
Поэту грез .

Главреды стаей озверели ,
Их думы жуть .
Куда таланты посмотрели ,
Там крестный путь .

Цензура ныне роковая ,
От бесов дней .
Главреды власти воздавая,
Рабы теней .

Газеты смутного Тамбова ,
Для злых чинов .
Художники святого Слова ,
Вновь птицы снов .

Печатают опять главреды ,
Словес витий ...
Цензуры рыночной зловреды ,
Страшней чем Вий .

***
Для кого твои спевки под Лысой ,
Если в храме творца осудил ?
Ты сдружился с исчадия крысой
И Иудой фуршетных чудил .

Мельтешишь ради славы суетной ,
Ищешь сильных партнеров в миру .
Но в России духовной заветной ,
Ты тщеславный хвастун на ветру .

Для чего ты печатал отрывки ,
Из блестящей поэмы творца ,
Если хищной личины улыбки ,
Рассыпал с хохотком подлеца ?

Для чего ты отметил поэта
И награду за строфы вручил ,
Если плюнул на правду завета
И с любовью мечту разлучил ?

Ты постишься надеясь на Бога
И прощенье грехов навсегда ,
Очернив светлый образ итога ,
Ради падших срамного суда .

***
"В семье СП не без урода" ,
Так Акулинин написал .
Неряха Валя ЧМО народа
И Стах Дорожкиной вассал .

Алкаш Наседкин недалекий ,
Творцов прекрасных исключил .
Полет Николы невысокий ,
Дымулю к Васе приручил .

Елена истовая соска ,
В романе грез и наяву .
И фотографии без лоска ,
С минетчицей сулят канву .

Два ХУ Макарова гнобили ,
Гудрон размазали густой .
Судьбу Алешина сгубили ,
Нулем назвали с пустотой .

Плодилась серость неуемно ,
Тропинки серости сплошной .
Стозевно , обло и огромно ,
Тщеславья чудище с мошной .

Убогий , сирый председатель ,
Четвертых низменных рядов ,
Дурной зацикленный создатель,
Позорных гибельных судов .

Клубились графоманы всюду
И лезли скопом в ТСП .
Нашли продажного Иуду ,
Отрывшего всем КПП .

Раз приняли Трубу писаки ,
Теперь собаке можно внять .
И мудрому в пылу атаки ,
Нельзя мятущихся понять .

Мещеряков сидит на троне ,
Божком позорных величин .
Почетная в его законе ,
Кумир безумия личин .

Шалава с Васей региона ,
Гришаня с бульбовой золой .
И взвесь отстойного затона ,
Воняет серостью гнилой .

***
Куда греха вериги денешь ,
Садовник бизнеса чинов ?
Судилище в иглу не вденешь ,
Заплаты зашивая снов .

Ты осудил творца юдоли ,
На месте храма обозлясь .
И жаждешь озаренной воли ,
Карге порочной поклонясь .

Она почетная за небыль ,
За проходной тропы кружок .
Личинами гневила небо
И хищный зверь ее божок .

Адам и Ева плод откушав ,
Познали обнаженный срам .
Ты Гласа Бога не послушав ,
Духовный уничтожил храм .

Ты осудил творца садовник ,
Не защитил , не пожалел .
Ты падших шулеров пособник ,
И славой бренной заболел .

***
За сошкой пахарь необутый ,
Не просит долюшку -- сноси .
Белинский , Кожинов и Лютый ,
Большие критики Руси .

Их поле дней литература ,
Обильное плодами грез .
У каждого своя натура ,
Мудреная до горьких слез .

Виссарион с друзьями спорил
И никого не унижал .
Вадим с противниками вздорил
И мельтешить не возражал .

В редакции Подъема рядом ,
Я с Лютым выпив не дурел .
Блуждая равнодушным взглядом ,
Пророка Слава не узрел .

Белинский выпивал немного
И Кожинов не был ханжой .
Не стану ярлыкаться строго ,
Но Лютый классику чужой .

***
Дожить до старости глубокой ,
Чтоб зло поэта осудить ?
Печально Родине широкой ,
Места святые бередить .

Библиотека вместо храма ,
Судилище в кругу молитв .
Тамбов оцепенел от срама ,
Поганых фарисеев битв .

Борьбу с творцом осатанело ,
Ведут шальные гордецы .
Дорожкину вовсю заело ,
Узрел поддельные венцы .

Аршанский гневом переполнен ,
Наседкин бесится вблизи .
И Марков сирый не безмолвен ,
С душой раздвоенной в связи .

Труба позорил вдохновенно,
Мещеряков писал приказ :
Поэта обвинить мгновенно ,
За сатирический рассказ .

Продажные до отвращенья ,
Двуликие до тошноты .
Убогие в порывах мщенья
И жалкие в огне тщеты .

Иуды -- написал Заметкин ,
Дорожкина купила всех .
Алешин , Марков и Наседкин,
Шуты безумия потех .

Друзья Макарова Аркаши ,
С личинами исчадий зла.
Пригрели место у параши
В тени Козловского козла .

***
Вам не простится на земле ,
Лукавство с кривдою жестокой .
На каждом видится челе ,
Клеймо анчутки с поволокой .

Вы предавали у черты ,
Друзей порывами не страшных .
Вы жаждали огня тщеты ,
В боях судьбы не рукопашных .

Вам доверять нельзя мечты
И строфы светлого доверья .
Вы люди смутной суеты
И обломались ваши перья .

Поэзия ушла от вас ,
Девчонкой к истины причалу .
Чтоб доли пачкая атлас ,
Стекало сало по сусалу .

Смакуя свинские харчи ,
Вы тешитесь шматками снова.
С творцом от Бога палачи
И каты доброго Тамбова .


***
Не верь им Диана , не верь ,
Они образины кроссворда .
Хвалешин невиданный зверь
И Юрий Щеряк держиморда .

Прельстят и слащавой стрелой ,
Пронзят обнаженную душу .
Сразили меня под ветлой
И с болью изгнали в Криушу .

Хоть Родина мне дорога ,
Но шляться изгоем опасно.
Диана за друга врага ,
Не стоит считать напрасно .

Не верь им ранимая Кан ,
Душа твоя цвет Согдианы .
Открыт альманаха капкан ,
Поверишь и вздуются раны .

Обманут , вокруг проведут ,
Из дерева волка округи .
И злобным делам воздадут ,
Нечистого логова слуги .

***
Не Маргарита ты Елена
И не влечет тебя Селена ,
Взлететь на щетке в небеса
И слышать нетей голоса .

Ты стала Геллой по всему ,
Как ведьма гольная в дыму .
Ты Дымка ветреной любви
И вирус похоти в крови .

Ты в извращениях страшна ,
Порочна в мыслях и грешна .
Не Маргарита ты судьбой
И бездна падших под тобой .

Ты не царица на балу ,
Прибегнув к проклятому злу .
Раба ты беса стервеца
И осудила вновь творца .

Жизнь за влюбленного Серго ,
Не отдала б ты как Марго .
Ты любишь лживую себя
И хаешь искренних губя .

***
У фаворитки Опанаса ,
Незримый Эдельвейс Парнаса .
У дамы в призрачных лучах ,
Божественный огонь в очах .

Она прекрасней всех Елен ,
Марий , Лукреций и Мадлен .
И жезл небесной поэтессы ,
Зарю воспламеняет пьесы .

Стареет Начас Опанас ,
Теперь Минутко он Тарас .
У офиса его свеча ,
Сгорела ночью сгоряча .

Заядлый сводник Опанас ,
Хлопочет трепетно о вас .
Николу ставит на попа
И Лену в образе клопа .

Спиралью сладкую крути ,
Все вожделенья воплоти .
Василий Седкина не зонт ,
Укажет секса горизонт .

***
Евстахий слышит птичий гомон ,
Вблизи Мошляйки дорогой .
Дух постаревшего не сломан
Поэта с долей не благой .

Был при Советах партократом ,
Секретарем газеты был .
Слыл осторожным бюрократом
И зов идейных не забыл .

Евстахий верить стал досуже
И Ушакова чтить умом .
Все переменчивое дюже ,
Перевернулось в нем самом .

Он Начас по отцу упертый ,
По матери совсем иной .
С Дорожкиной калач потертый
И милосердный за стеной .

Жестоко с шоблой бездуховных ,
Поэта в храме осудил .
От помыслов сбежал греховных
И жизнь от злыдней оградил .

***
Играл Евстахий на трубе ,
Когда витал в порыве ...
Дни в переменчивой судьбе ,
Как птицы на обрыве .

Трубач Евстахий неплохой ,
У зеркала и в туне .
И ближних потчевал ухой
В Наедине - коммуне .

В правлении играл фокстрот
И блюз Елене с Колей .
Луканкина разинув рот ,
Жила в мечтах додолей .

И мне наигрывал в дуду ,
Как светочу Валере .
Но добродетель на беду ,
Злом приковал к галере .

Евстахия труба теперь ,
В наклейках Александра .
Забыты истины потерь ,
В бокале лишь Массандра .

***
В Тамбове закрываются кофейни
И марципаны с кофе дефицит .
В Париже озабоченный затейник ,
Представишься как Публиус Тацит .

Ты не бывал в кофейнях на Монмартре ?
Зайди в любую закажи экспресс .
В Париже хорошо живется в марте ,
Когда с деньгами бизнеса прогресс .

В Тамбове опустела Тимофейня
И Маяковский выставляет бар .
И на Базарной емкая кофейня ,
Попала под безлюдия удар .

Пей кофе и отведай марципаны ,
И на Монмартре осмотри Бистро .
Здесь красовались рыжие путаны
И опустились с неграми в метро .

Чердак остался и Тропинка Вали ,
Там кофе с коньяком не подают .
Чтоб получить Дорожкиной медали ,
Поэтов судят вдрызг и предают.

***
Зачем им Майя с конкурсом поэтов ,
Раз провели и хватит блефовать .
Толкуют вновь о миссии Заветов
Повсюду продолжая шельмовать .

У Вали рычаги наград поместных
И помощь в управления всего .
Талантов гробит безобразно местных
И осудила в храме одного .

Лауреаты Пешкова и Эмма ,
Из Липецка подвижники словес .
Тамбовских не решается дилемма
И Майи обнуляют злыдни вес ?

О Начасе Тернопольском толкуют ,
Макаров с колоколен поплевал ...
Творца фигляры стаей атакуют ,
Чтоб золотой шедевр не создавал .

Кофейни закрываются в Тамбове ,
И в залах роковая пустота ...
Поэтов беспризорников панове ,
Созвездий озаряет высота .

***
Прости Господь его косноязычье ,
Любовь к врагам гонимого прости .
Меняют безобазники обличье ,
Чтоб образине плоть преподнести .

И дух лукавых исказить безбожно ,
У идола с козлиной головой .
Простить всего Аркадия не сложно ,
Макаров в отражении кривой .

Шатун он или перекати - поле
И нашим он и вашим наплетет :
Что предавался бестелесной воле ,
Где папоротник вскоре расцветет .

Есть выгода и речью кабальеро ,
Досуже охмуряет типажей ...
Нет выгоды -- косноязычье зеро
И порожняк гоняет миражей .

Шматковскую прости и Николая ,
Люпофью осквернившего Тамбов .
Косноязычье щелкоперов края ,
Как браконьеров мелюзги улов .

***
Заплакал Валерий Седых ,
Тамбовки байстрюк не внучатый
Редактор ударил под дых
И ром отхлебнул распочатый .

-- Старик отдышись у дверей
И пшел на четыре стороны !
В сети напиши поскорей ,
Горланят в редакции вороны ! --

Седых отдышался изгой
И плюнул на серого Кролика .
Ударил по двери ногой ,
С плакатом дельца алкоголика .

Ни строчки в газете дурной,
О жизни богемы Тамбовии .
Редактор Толмач озорной ,
За дело чинов в предисловии .

Во первых всего Голова ,
За ним панегирик не минуть .
Сдержался Валерий едва ,
Чтоб номер Тамбовки не кинуть.

Творцы ненужны никому ,
В газетах меда с киселями .
Россия в иллюзий дыму
И беды грядут с векселями .

Духовность упала к нулю ,
Неверие в лучшее всюду .
Промолвил Седых - Не люблю ,
Фуршета Олега - Иуду .

И Писарев Женя с каргой ,
Награды шальных получили .
Махал безидейной слегой
И бесы с идейной случили .

Тамбова печать под ярмом ,
Властей возлюбивших мамону .
Седых с откровенным умом ,
Подобен стал Марку Катону .

Но боль не проходит души ,
В редакциях вирус цинизма .
Дыши у дверей не дыши ,
Противен продукт кретинизма .

***
В Тамбове свой парад тщеславных ,
На месте храма за стеклом .
Писатели времен бесславных ,
Творца судили огулом .

Сержант Наседкин изгалялся ,
Ефрейтор Марков обвинял ...
Щеряк фельдмаршалом являлся
И светозару мглу вменял .

Аршанский теребил погоны ,
Майора в форме МГБ .
И возбуждал Алешин звоны ,
Филера службы КГБ .

Пресс - секретарши не витии ,
Они весталки по всему .
Плевали на творца России
И плаху жаждали ему .

Парад исчадий - супостатов ,
Дорожкиной был вдохновлен .
И выправкой бездушных катов ,
Бес осужденья умилен .

***
По каким законам Стах ,
Поощрял люпофь порочных ?
Николай алкаш в трусах ,
Огорошил нас не склочных .

-- Для подруги сей презент ,
Перстень цвета киновари .
С Дымкой Вася резидент ,
Остальные с Леной твари ! --

Чистотел опят цветет ,
Только душам не отмыться .
Начаса карга влечет
И Дорожкиной он сниться .

Бездорожье за углом ,
Сосны рядом загудели .
Вместе увлекались злом ,
И о кривде порадели .

Нет завета у Христа ,
Осуждать творца в законе.
Совесть Стаха не чиста
И Дорожкиной в гудроне .

***
Из Клуба четырех она ,
Тамбова Эсмеральда града .
Она порывами нежна
И доброму таланту рада .

Танцует трепетно у врат ,
Тамбовских вех библиотеки .
Тарасов Квазимодо брат ,
Иллюзий яркой дискотеки .

Отец бездушных не святой ,
Вновь Селиверст из Трегуляя ,
Надменно топает пятой ,
Веселый танец запрещая .

Но Эсмеральда не раба ,
Расстриги в рясе грубияна .
Она танцует и Труба ,
Тревожит кнопочки баяна .

Любима женщина толпой ,
Любима милая расстригой .
И Квазимодо не тупой ,
Ее возносит над квадригой .

***
Кто Матюшину узрит ,
Станет мастером мгновенно .
Нету лучше Маргарит ,
Нощно в образе и денно .

Пишет как Эмиль Золя ,
Ешь гуся на трех страницах .
А потом вдруг ву - а - ля ,
Казаки шумят в станицах .

То несет пурга в степи ,
То подует суховеем ...
Маргарита не слепи ,
Путника фантомным змеем .

Не хвали дурных людей ,
Время лживое не ново .
Ты о честных порадей
И осужденных за Слово .

Где душой не холодна ,
Звездочка мечты не скрыта .
Ты Матюшина -- одна ,
С мастером ты Маргарита .

***
Музей Тамбовщины неплох ,
Есть экспонаты края .
И лемеха поденных сох ,
И рига у сарая .

Район Тамбовский впереди ,
С Покровской слободою .
На житницу времен гляди
И на бадью с водою .

Но что за баба у плетня ,
Бандерша с видом грозным ?
Культуры Ива из огня ,
С исчадьем коматозным .

Награды выдала друзъям ,
Казну деля Тамбова .
Прислуга рыночным князьям ,
Палачь талантам Слова .

Музей с Вандеей роковой
И эхом продразверстки .
С мегерой в зеркале кривой ,
Творцов судившей ворски .

***
Петербург , фонарь . аптека
И профиль Толи человека !
Не то что Толи в Первомайском ,
В прикиде бесолюба райском .

Два Толи разницы одной ,
Один чужой , другой родной .

И ветер времени не властен ,
Переменить поэта мир .
Труба Фарлафик безучастен .
А Остроухов друг Ратмир .

Два Толи разницы одной ,
Один чужой , другой родной .

Служи Дорожкиной Труба ,
Получишь сребреник Иуды .
Вот Остроухова судьба ,
Быть светозаром не паскуды .

***
Всадник душой деревенский ,
Вскачь на коне гнедом ,
Едет за город Успенский ,
Вновь позабыв о худом .

Правнук косца Ивана ,
Пахаря и казака .
Спинку не ценит дивана ,
Крепок в седле пока .

Скачет Геннадий по лугу ,
К чистой польной реке .
Делает воле услугу ,
Радостный и налегке .

Чувства ласкает ветер ,
Думы о светлой любви .
Он не страдающий Вертер ,
В образах се ля ви .

Русский до капель пота ,
В Слове и сценах снов .
Солнцем сияет забота :
Верит в страну Иванов .

***
Евреи сплоченные люди
И против поправок и без .
Колесами выставят груди
И русским предложат ликбез .

Татар поучают повсюду ,
Нанайцев в сакральном лесу .
На рынках российскому люду ,
Свободу сулят на весу .

Мудреные все Соломоны
И Сары в приличной поре .
Трудяг охмурят миллионы
И манну едят на горе .

Меня полукровки судили ,
Над скорбной Голгофы крестом .
Вину скандалиста вменили ,
Заветы отринув с Христом .

Дорожкина утку пустила ,
Наседкин и Марков за кряк .
Луканкина всем огласила ,
Как смел в приговоре Щеряк .

У каверзных Иродов гены
И Каина мета в крови .
В глазах полыханье геены
И пепельный чад нелюбви .

Гнобят полукровки поэтов ,
России во все времена .
Но в свитках небесных рассветов ,
Талантов светлы имена .

***

Не страшен суд на месте храма ,
Страшней бесправия закон .
Трагедия людей и драма ,
На месте взорванных икон .

Не обвинения рвут душу ,
Людская ненависть сердец .
Я стены фальши не обрушу ,
Обрушит вечности Отец .

Между поэтом и лихими ,
Рубеж из подлостей камней .
Клеветники видны плохими ,
В провале обреченных дней .

Бросают камни оголтело ,
Забыв про заповедь Христа .
Трясутся с бесом ошалело
И змеями шипят уста .

Суд безобразен без защиты ,
Без прений разницы сторон .
Расправы каты из элиты ,
Лукавых злыдней и матрон.


***
По вожделению врагов
Труба в Союзе Гриня .
Читает Чистяков богов
И Колпаков разиня .

Парнас Тамбовский скучноват ,
Одни и те же боги .
Евстахий Начас угловат ,
Дугой у Вали ноги .

Седых поплакал и остыл ,
Под дудку Королевой .
Труба припоминает тыл ,
Где Задовым был Левой .

Теперь он Гриня казачок
И самовар в разгаре ...
Корней откроет кабачок ,
С сироткой Ксюшей в паре .

Но Сидор выставив вершок ,
Вовсю лютует бзиком :
Труба в черкеске петушок ,
Братву смущает криком .

Бурнаш Геннадий Иванов ,
Сел на коня гнедого
И порубил былых панов ,
Союза днесь иного .

На карте нынешних времен ,
Позиции вдоль трассы ...
Где нет значительных имен ,
Там творческие массы .

Наглеет Семин Николай ,
Штабс - капитан Овечкин .
Корону царскую взирай ,
Украл как Перетечкин .

Труба приветствует Париж ,
В рубахе в ресторане .
И пролетает песни стриж ,
Шальной в Донском буране .

Не бойся правды эмигрант ,
Парнас фальшивый сутью .
И Начас призрачный вагант ,
И Валя дурить мутью .

***
Творцы защищают себя ,
От злыдней поярковой масти .
Грешневик высокий любя ,
Низки охламоны отчасти .

И плисовый блеск на кону ,
Фальшивый до меры пошива .
Творцы защищают страну ,
От писарей кривды пошиба .

Труба секретарь для кого ?
Для катов гнобивших поэта .
Предал он творца одного ,
Суду против Бога Завета .

В едином строю у кормил ,
Не зная пощады к свободным .
Крушиной их рок накормил ,
Лукавой мамоне угодным .

Таким справедливость тогда ,
Имеет политику смысла ,
Когда орденов череда ,
Свисает с судьбы коромысла .

Молился Труба без труда ,
В пророческом храме Козлова .
Картины иного Суда ,
Вершились во истину Слова .

Увидел в ужасном огне ,
Судивших творца Анатолий .
И ангел на бледном коне ,
Предвестник греховных историй .

Видение длилось везде
И сердце сжималось от страха .
На Страшном Последнем Суде ,
Расплаты горячая плаха .

-- Спаси , пожалей , сохрани!--
Кричал осудивший поэта .
-- Во всем виноваты они ,
Забывшие Господа света --

-- Я грех роковой искуплю --
Крестился Труба утверждая .
-- Добром свою жизнь укреплю ,
Чтоб пламя не ведать рыдая --

***
Нет воззрений раздора плода ,
Есть расправа и осужденье .
Утекла светлых смыслов вода
И мутнеет безумий теченье .

За идею одну палачи ,
У процентщицы жуткого трона .
И творец зоревой каланчи ,
Наваждение терпит урона .

Обвиняют безбожно хуля ,
Оскорбляют сапожников хуже .
И спускают теней кобеля
На поэта открытого дюже .

Не звонит колокольня вблизи ,
Не читает акафист священник .
Человека купает в грязи ,
Председатель Завета изменник .

Суд неправый вершился опять ,
Над Голгофой таланта страданий .
Тело каты стремились распять ,
За душевность певца созиданий .

***

Казак из Криуши бравый ,
Как прадед из Лысых Гор ,
С душой озаренной правый ,
Заканчивал миром раздор .

Антоновщина не благая ,
Взаймная злоба сторон.
Тамбовщина всем дорогая ,
Кровавый терпела урон .

О русских полях и долах ,
О житницах и родниках ,
О мелях , глубинах , молах ,
Стихи сочинил в веках .

Лихое нагрянуло время ,
Все зыбкое до причин .
Поэта встревожило бремя ,
Засилье бездушных личин .

Судилище за откровенье ,
На месте распятья Христа .
Личины стяжали паденье
И бездна раскрыла уста .

***
Евгений Писарев не дока ,
Он заикается в речах .
Его суждений поволока ,
Темнее бесов на плечах .

Он либерал от перемены ,
От разрушения основ .
Душа кривая от измены
И наяву кошмары снов .

Не состоялся как писатель ,
Несет пургу и мутату .
Алешин у него создатель ,
Каменья бросив в пустоту .

Тын передернул у криницы ,
Кудели напрочь расчесал .
И в зоревые ведра жницы ,
Репейник сдуру набросал .

Евгений Писарев к фуршету ,
Пристал и чувства утолил .
С Дорожкиной судьбы монету ,
Сам разрубил и разделил .

Критиковал поэтов года ,
На злобу дня критиковал .
Личинам смутного народа ,
По королевски воздавал .

Ехидно , пакостно , лукаво ,
Все в перемешку с бытием ,
Критиковал Евгений право ,
Веков в которых не живем .

И с многоликой Валентиной ,
Обрел грошовый сувенир .
Покушал булочки с малиной
И чаем сполоснул венир .

***
Быть может истина иная ,
Татьяна Маликова зла ?
И у божницы не стеная ,
Она взирала на козла .

Купила сувенир с рогами
И вожделела фетишизм .
Топтала голыми ногами ,
Свой родословный атавизм .

Луканкиной стихи читала,
Шалавы случек подлецов .
И бесов ада почитала ,
Как бездуховных удальцов .

Превозносила суть мамоны ,
Всех продавать и предавать .
Попрала Господа законы ,
Чтоб безобразно ликовать .

Быть может Маликовой вера ,
В лукавых фарисеев мир ?
И для нее сати Мегера ,
И живодер ее кумир .

***
Меня чихвостил над Голгофой ,
С нечистых грез поводырем .
И по Тамбову с катастрофой ,
Гуляет Иродом царем .

Наследник духа воровского ,
С бурьянным запахом снегов .
Он царь отчаянья мирского ,
Поклонник извергов богов .

Холодным взором отстраняет ,
Любую светлую среду .
На милосердие пеняет ,
Как на сердечную беду .

Во зло поступки роковые ,
Во зло лукавые дела .
Наследкину лишь ножевые ,
Приятственны явленья зла .

В порывах саблезубый хищник ,
Безжалостен до маяты .
В романах заплутавший сыщик ,
Своей гнетущей пустоты .

И Алешкин с ними заодно ,
Прибыль издающему икона .
Если быть Иудушкой дано ,
Отойдет от Божьего закона .

У Петра пылающий журнал ,
Молодежь печатает в запале .
Написал Рашанскому финал ,
Книги занимательной вначале .

Почему Козловскому жиду ,
Послужил Алешкин не сечете ?
Потому что русским на беду ,
Сионист в немыслимом почете .

У Петра широкая стезя
И друзъя хулы менталитета .
Над Голгофой истине грозя ,
Осудили светоча поэта .

Побывал Рашанский в США ,
Посетил Германию досуже .
Написал обидные слова ,
Что в России обитанье хуже .

И Наседкин Коля написал ,
О своем Василии огромном .
Как с Еленой Дымкой зависал ,
В образе неизъяснимо томном .

Ухари малиновых времен ,
Не свистят у бизнеса дороги .
Факсемиле брендовых имен ,
Покупают и вершат итоги .

***
Как понять Кудимову Марину ,
Если многозначно говорит ?
То взбивает образа перину ,
То клочками Герники сорит .

Зрелища без хлеба скучноваты ,
Как хлеба без зрелищ бытия .
У Марины творчеством богаты :
Струкова , Кудимова и я .

Но вблизи Союзов водопоя ,
Сонмища тщеславия клещей .
У Марины гениев запоя ,
Исцеляют лазеры мощей .

Плевелы от зерен отсевают ,
Только смысловые времена.
У Марины люди забывают ,
Втуне родовые имена .

Цифровое веянье не ново ,
Средство достижения всего .
У Марины образное Слово ,
В памяти от Бога одного .

***
Не выпала лучшая доля ,
Но Вася в устах побывал .
Елене приятна додоля
И Колиных грез сеновал .

Осужден поэт за шедевры ,
Казнен аморально живьем .
О времени взвинченной стервы ,
Алешин поет соловьем .

И Таня в сети продолжает ,
Рассказ о красивостях дней .
Вблизи Журавлев обожает ,
Гетеру с манишкой на ней .

Судьбою распахнуты двери ,
Супруг убежал вникуда ...
Попрали тщеславия звери ,
Завет неземного Суда .

Награды звенят ежедневно ,
Когда поднимает мошну .
Елене не хочется гневно ,
Мегерой взирать на страну .

***
Пишут все хуже и хуже ,
Мало как роком дано .
Мир горизонта уже ,
Личных иллюзий кино .

Но семена гордыни ,
В смрадной среде проросли .
Туны разрушат твердыни ,
Чтоб до небес возросли .

Нету шедевров , нету ,
Метрики есть наград .
Часто плюют на планету
И на юдоли град .

Всласть графоманы Тамбова ,
В снах на Троянском коне ,
Знаки величия снова ,
Ищут в лихой стороне .

Лена , Мария и Саша ,
С Валей готовят рагу ...
Фальши запенилась каша ,
Тени сгибая в дугу .

***
Твоих зеркал не амальгама ,
Вновь отражает бытие .
Отвратных прегрешений гамма ,
Вблизи видение твое .

Глаза блуждающей печали ,
Взирают холодно в упор .
Тебя на царство повенчали ,
Поэзии соль фа минор .

Объятая лукавым светом ,
Виньетка призрачных личин ,
За суд Мария над поэтом ,
Ответь последствием причини .

Не убежишь ты от расплаты ,
За злобу рьяную в себя .
И в зеркале души рогаты ,
Анчутки подлые в тебя .

Сквозит дурное отраженье ,
Из рамки зеркала судьбы .
Судилище есть пораженье ,
Со Словом истины борьбы .

***
Мещеряков , Труба , Наседкин ,
Все СПР секретари ,
Поэт решили не Поветкин
И осудили до зари .

За слово правды осудили ,
Вдрызг клеветали огулом .
И из Союза исключили ,
Испепелив духовность злом .

Судилище для них отрада ,
Вину придумали шутя .
Дорожкина подлогу рада
И веселится как дитя .

Другие злыдни доброхота ,
Хулили с тройкой в унисон .
На милосердного охота
И унижение не сон .

Забыт совет митрополита :
-- Труба талантов не суди --
Мещерякова честь убита
И у Наседкина в груди .


Идет Ильин по Горького ,
Не интересен мне .
Не хочется мне горького ,
Нет истины в вине .

Товарищи вмиг предали
И предали друзъя .
Грехи вовсю изведали ,
Судилища князья .

Недавно славно чокались
И пили за успех ...
Иуды духом скомкались ,
Стяжая хищный смех .

Личинами все страшные ,
В делах судьбы дурны .
Друзъя мои вчерашние ,
Все дружбе не верны .

За Валю злыдни ратуют ,
За Лену гон сильней .
Меня мечты обрадуют ,
Есть люди светлых дней .

***
Кролик тесть являя лесть ,
Славил Валентину .
А у зятя тема есть ,
Пишет он картину .

Стадо гнали пастухи ,
По селу спросонок .
Мелом вывели стихи ,
На боках буренок .

- У Дорожкиной в душе ,
Бесы лишь и змеи -
- Лену любят в камыше ,
Смутных дней пигмеи -

- У Алешина Зеро ,
На челе как обруч -
- У Наседкина перо ,
Скрыл вонючий онуч -

- Волки мечутся вблизи ,
Жаждут жертву с пухом .
Искупали вновь в грязи ,
Злыдни светлых духов -

- Конкурсы в Тамбове блеф ,
Игры для подвижных .
Карты крести или треф ,
Мечены для ближних -

- На кусту Аксиньи дар ,
С темным щедрым даном .
У Трубы тщеты удар :
Хочется быть паном ! -

Пастухи Сосновки вновь ,
Шли от речки брода .
И являли всем любовь ,
К творчеству народа .

Кролик в кресле почесал,
Лысину не в волю .
Зять картину написал
И улучшил долю .

Баю - баюшки - баю и Светлана на ТуЮ,
И в Тамбове и в Крыму Божества на букву Ю .
Меркушова им не вмасть , Усмири рабыни страсть.
Ученицей Вали будь , Но про козни не забудь .
В конкурсах ты мишура : Ныне присно и вчера .
Ты прислуга для карги , Быть же примой не моги .
Журавлев Сашок на грабли , Наступает как шальной .
Достает кривые сабли , Машет рядом с пеленой .
Кинут докой Евтушенко , Сбит Кудимовой мадам ,
Смят метрессой Кривошенко , Но в порывах он Ван Дамм .

***
Его Даурия манила ,
Творца Наседкин осудил .
Другого власть переменила
И Марков с обликом чудил .
Журнал профессор выпускает ,
Вдрызг ненавидит добряка .
Труба от Бога отступает ,
К провалу злых наверняка .
Макаров славит супостата ,
Алешин предал журавля .
Болит у падшего простата ,
Печаль безумия суля .
На стуле Понтием Пилатом ,
Мещеряков сидел в суде .
С Аршанския кривды партократом ,
Склонил бессовестных к беде .
Метресса Валя безупречна ,
В интригах подлых на века .
У Начаса душа беспечна ,
В разумном видить дурака .
Белых невинен как овечка
И вроде всюду не причем .
Но яркая затухла свечка ,
Когда ударил кирпичом .
От пакостных деяний фурий ,
В глазах крещеного рябит .
Балдеет от порочных Юрий
И от исчадий не скорбит .
Личины алчные в вольере ,
Сожрали светоча фантом .
И бес в неистовой манере ,
Отпетыми дополнил том .
-- Пылайте каты в преисподней ,
Судили вы во зло всему .
И люди истины Господней ,
Вас презирают посему --
Кто с покаянием отмолит ,
Грех осуждения творца ,
Тому Спаситель не позволит,
Забыть Небесного Отца .


Не кричи Труба - Осанна -
Ни поэту , никому .
Из ковчега твоя манна ,
Вся с изюмом одному .

Есть в Козлове Моисеи ,
Для тебя отцы даров .
Соки выжмут из Расеи
И прогонят мастеров .

Ты в обойме фаворитов
И твоя маржа казны .
Для негожих сибаритов ,
Только кривда кривизны .

Праздники в пристойном виде
И Аксинья вся блестит .
А творец в труда корриде ,
Пусть шедевром шелестит .

Не бросай Труба при даме ,
Ветви с ягодой куста .
Ты судил поэта в храме ,
Над обломками креста .

***
Вам безумие услада ,
Кривду возлюбили все .
Палачи в хитоне ада ,
Отражаетесь в росе .

Ваши книги от ажура ,
А ажур пролог тщеты .
Нет у славы абажура ,
Есть пространство пустоты .

Вы ослепли от гордыни ,
От иллюзий золотых .
Нет для извергов твердыни ,
Рядом с ликами святых .

Книгами обман не скроешь
И личину не сотрешь .
Грех судилища устроишь ,
Боль расплаты обретешь .

Место выгрызли в журнале ,
Дружбой хвалитесь гнилой .
В вашем гибельном финале .
Смех развеется с золой .

***
У Авачинской бухты Камчатки ,
След агонии на берегах .
Камчадалы наденут перчатки
И безногих гребут на ногах .

Загрязнили богатые флору ,
Замутили и фауну здесь .
Дали бизнесу личному фору ,
Край отравой изгадили весь .

А в Тамбове другие напасти ,
Лицемеры в почете теперь .
Награждают писателей власти ,
Расставляющих вехи потерь .

С Боратынским Труба обирает ,
Неугодных хуля огулом .
И в рулетку обмана играет ,
Поклоняясь мамоне челом .

Через Же все на Пе происходит
И обратно в поддержку лихих .
Валя Ивлиева лучших изводит
И с Дорожкиной славит плохих .

***
Не будем лукавить взаимно ,
Мы пишем имея мотив .
Открыто , закрыто , интимно
И с верой в императив .

Писать я сатиру не жажду ,
Но злыдни судили меня .
И мщения извергам стражду ,
И ада расплаты огня .

Поэмы , романы , рассказы ,
О жизни своей и врагов .
Рабы выполняли приказы ,
Тщеславной карьеры богов .

Мир творчества не ограничен
Нет надолбов и тупиков .
И если поэт безразличен ,
Рифмует о крахе веков .

Зеленкой малюем болячки
И йодом окружности ран .
Творец отвергая подачки ,
Проходит сюжетов буран .

Писать о писателях низость ,
Последнее дело творца ?
Но славя духовную близость ,
Подлец очернил мудреца .

И бьет Маргарита Латунских ,
И блеет козел в молоке .
Писать о шестерках Пластунских,
Не страшно с кресалом в руке .

У Волгина дух с Достоевским ,
С Катаевым Серж Шаргунов .
Огрызко живет Май - Маевским ,
Есениным всклень Иванов .

Охватят мотивы с порывом ,
Увидятся строчки орбит .
Парит Буревестник с надрывом
И Горький Максим не забыт .

Не тронула б подлость судивших ,
Не стал бы писать о суде .
У женщин подонков родивших ,
Не вспыхнула мысль о беде .

***
Не юноши у края поля ,
Но выясняем кто сильней .
Есть у Огрызко злая воля ,
Есть у Наседкина дурней .

И я обижен не играя ,
На осудивших за добро .
На небо истины взирая ,
Плюю в отхожее ведро .

Я вожделею справедливость ,
От Ивановых и Трубы .
Они приветствуют брезгливость ,
К поэту праведной судьбы .

Меня подонки осудили :
Наседкин , Марков , Мещеряк ...
Судьбе таланта навредили
И женщины из раскоряк .

Взъярилась лажа роковая ,
Вскипает плесенью гнилой.
Дорожкина душой кривая ,
Взмахнула подлости метлой .

Помочь творцу не очумело ,
В годины черного вреда ,
Поэмы напечатать смело ,
Святое дело господа .

Не заступились глашатаи ,
Не дали фору в СПР .
Антагонисты ценят стаи ,
Бездушных шкурников манер .

Хмыря Огрызко напечатал ,
Наседкин в критике друган .
Статьей невинных припечатал ,
Как оголтелый уркаган .

Ты за кого Огрызко Слава ,
В газете первых величин :
За откровенного без права ,
Иль за поборника личин ?

И Ивановы мечут кости ,
Сгребая выигрыш опять ,
Забыв об интриганах злости ,
Способных светоча распять .

***
Поймал Наседкин рыбку в Цне ,
Вовсю взмолилась златка :
-- Ты отпусти меня во сне ,
Я в омуте заплатка --

-- Мне оправданье ни к чему ,
Ты оприходуй счастье :
Мне Ленинки цифирь в дыму ,
Дорожкиной всевластье ! --

Взъярилась Цна и зашумел ,
За речкой парк иллюзий .
Наседкин имидж заимел
И Валя без конфузий .

Счелчком волшебное творит ,
Дорожкина как хочет .
То Лена деревом горит ,
То весь Алешин кочет .

Мария силится понять ,
Какой же куст обнимет ?
Дорожкиной богине внять
И горе в жизни минет .

-- Судить сказала огулом ,
Поэта за поэтом ...
И бить неистово челом ,
Приказчице при этом !

Потом царице послужить ,
Потом богине града .
Я позволяю обнажить ,
Себя в пылу парада --

Вдруг рыбка канула сама ,
Мгновенно в прорве мути .
В корыте Валя без ума
И Коля в щепках жути .

Все раскололось на виду ,
Тропинки храм разрушен .
И в заградительном ряду ,
Труба змеей укушен .

Корыто прошлого гниет ,
Старуха с пеплом крова .
Старик из речки достает ,
Блесну пустую снова .


***
Ты прибежище серых разведал
И скажи никого не хуля :
-- Я Луканкину падшую предал
И попутную песнь Журавля --

Собирает весталка отходы ,
Гнили запах Елену пьянит .
Ненавидит весенние всходы
И люпофью дешевой фонит .

В Притамбовье поддержка лихая ,
Мутата разливайся рекой .
И Главред номерами махая ,
Поцелуй посылает рукой .

Поддержи графоманку Алешин ,
Прочитай ее бред наизусть .
И поддержит шалаву Мутешин ,
Забывая в объятиях грусть .

И Курчавый сыграет сопрано ,
Саксофон раздувая зело ...
И Наследкин свихнувшийся рано ,
Куклой Васей почешет чело .

Поддержите друзей извращенцы ,
Наизнанку себя развернув .
Бездуховности вы отщепенцы ,
Тетивою сердца натянув .

***
Если бы ты была морем ,
С буйной и тихой игрой .
Я бы не встретился с горем ,
Вновь под Голгофой горой .

Ты бы плескалась у края ,
Каждой земли на виду .
И на созвездья взирая ,
Люди не пали к стыду .

Суд им хотелось продолжить ,
Славя безбожников рать .
Втуне грехи приумножить
Заповедь Божью попрать .

И совершили к несчастью ,
Подлое дело гурьбой .
Марья объятая страстью ,
Ты извратилась с Трубой .

Морем с грехами не станешь,
Заводью слыть тяжело .
Полем желанным предстанешь ,
Сеющим черное зло .

***
Киоски газетные снова ,
Мешают сатрапам Тамбова ,
Чиновникам службы времен ,
Базарных поветрий знамен .

Находят причины любые ,
Что вывески не голубые .
Настрой отражает стекло ,
Ненужное все потекло .

И золото книжных развалов ,
В Тамбове запасы подвалов .
Шагренева кожа газет ,
Сжимаясь украсит клозет .

Писатель теперь за Антошку ,
С грибами пожарит картошку ,
С соленым поест огурцом
И в сеть залетает птенцом .

В сети откровенья летят :
-- В Тамбове читать не хотят ,
Творцов современной среды ,
О судьбах страстей череды --

***
Заскрипит ветряная мельница ,
Успокоит кудель рукодельница ,
Скажет шерсти -- Не взбеленись
И спокойно клубку поклонись --

По Кулябовке сваты проехали
И во двор Митрофана заехали .
Будут сватать красавицу днесь ,
Рузукрасят соседнюю весь .

Андрияновка барином знатная
И большими дворами приятная .
-- Выходи за Степана Лукерия ,
Позабудь одиноких поверия --

Ох и свадьба была развеселая ,
Расплясалась соседка не квелая .
Тройка мчалась к Вороне реке ,
Буд - то вольница на каблучке .

По ступеням спустились каменным ,
Улыбаются птицам не пламенным .
Заскрипела к поветрию мельница ,
Будет пестать детей рукодельница .

***
А в Кулябовке у мельницы ,
Под луной сидят насельницы ,
Ждут помола всех мешков
И скучают без смешков .

Скоро тьма округу скроет
И дорогу ветер кроет .
Каждая вдруг холодна ,
Хоть у Бога не одна .

Вспомнила Марфуша мир ,
Где любимый был кумир .
После страсти обманул
И печально не взглянул .

Вспомнила Агафья зло ,
Как повсюду не везло .
То соседи жгут скирды ,
То отец кунак орды .

Лошадь млеет у плетня ,
Ей телега не мотня .
Смелют рожь и запрягут ,
Скарб монашки стерегут .

Возница тени

Чеботарев не ростовщик
И жизнь не Писарницкая .
-- Алешин тщетности ямшик ,
Услышь меня Кальницкая!

Везет поклажу пузырей ,
Из Пустоши в Порожнее ...
На вид остуженный пырей
И грешника безбожнее .

Читает лезен о своем ,
Застрявшему в тождественном .
С фантомом чуждые вдвоем ,
В вокзале неестественном --

-- И я канвы не поняла ,
С бродячим архитектором .
Нет озаренного крыла ,
С неизъяснимым сектором .

Обходчик призрачный Иван ,
Пацан по стрелкам шастает .
И с молотком не хитрован ,
Льва попусту грабастает .

О чем они ? Куда они ?
Когда в округе зелено .
Путей тревожные огни
И рисковать не велено .

Под Чехова косит Олег
И дядя Ваня в нале .
В драматургии не стратег
И льва разбил в финале --

И только Федоров молчал ,
Вертя лисенка хлебного .
Он на Олега не серчал ,
Возницу непотребного .

Быть драматургом нелегко ,
Жизнь облекая судьбами .
Звезда свободы высоко ,
А бытность вяжет путами .

Куда переместить слова ,
С раскрашенными книгами ?
Когда распутица крива
И тени лягут фигами .

***
В СПР Война Гражданская ,
Не закончилась пока .
У кого личина шпанская ,
Тот не любит простака .

Доброту не ценят жадные ,
Кто тщеславья скороход .
Замыслы у злыдней ладные ,
Всех талантливых в расход .

И корабль фантазий высится ,
Мачты в тканях парусов .
Кормчий ветреный окрысится ,
На старпома без усов .

-- Поплывем к садам бессмертия
И к утопий городам .
Ныне запахи поветрия ,
Как духмяная мадам --

Якорь вынули из пены ,
Весь балласт на берегу .
Но девятый вал измены ,
Подфартил вовсю врагу .

Флибустьеры или вольные ?
Не понять шальную власть .
Бурей бешеной довольные
И спиртное хлещут всласть .

Говорят бессвязно кормчие ,
О грядущей суете ...
И команду видят конченных ,
В бездуховной маяте .

Флаги ставить политурные ,
Рифы с флагами ценить .
Все кораллы абажурные ,
Как заветные хранить .

Чтиво в трюмах позабыто ,
Крысы фэнтези грызут .
Время истины убито
И на библии мазут .

Бочки есть и рассуждения ,
С чередой своих концов .
Нет талантов от рождения
И от Господа творцов .

***
За то что Родину любили ,
За то что верили в нее ,
В Союзе писарей гнобили ,
Нас графоманы и жулье .

Литкислород перекрывали
И клеветали огулом .
Пащеки злыдни надрывали ,
Отравленным рыгая злом .

Набравшись мерзости отстойной ,
Судили ближних не страшась ,
В обители Христа достойной ,
Прощенья Господа лишась .

Корабль не Ной им предлагает ,
А Каин гибельных времен .
Творцов от Бога отвергает ,
Восславив фриков без имен .

И твари пребывая в паре ,
Стремяться гадить под себя .
И кабаны навоз в запаре ,
Жуют щедроты возлюбя .

Аспиды тщеславия

Толмачев и Федорова Таня ,
Печатайте вдрызг палачей .
Рашанский отпетых матаня
И Мраков филер рвачей .

Печатайте извергов одуревших ,
Судивших творца огулом .
Безбожник похвалит осатаневших
И вас наградит козлом .

Кумир шабашА заблеет
И сивой тряхнет бородой .
С анчутками вас пожалеет
И канет мирок худой .

Вы служите не святым ,
Порочным до ужаса доли .
Подонкам поете пустым ,
Газетные гимны юдоли .

Шедевры поэта прочь ,
На свалку истории края .
И славите Аспидов ночь ,
И день христиан презирая .


***
Рассвет земной не перекраивай ,
Судьбу Олеси Николаевой ,
Так поэтесса любит мрак ,
Как сам Оноре де Бальзак .

***
У Веллера своя стезя ,
Ведет до Таллина чужаню .
Погода тучами грозя ,
В берлоге милует Мишаню.

***
Надежда Кондакова в арии ,
Поет о солнечной Болгарии .
Там ждет супружницу Орфей ,
Но кот не кормлен Тимофей .

***
Евгений Лесин осовел ,
Прошедшим весь переболел .
Глопушками шалят шалманы
И фестивалят графоманы .

***
Дурью маюсь с вечера ,
Как Емелин звучный .
Нет поэта ЛЕчера
И Дионис скучный .

***
ЕЛЕНА ВЕЩИ РАЗБИРАЛА
И ГОВОРИЛА О БЛАГИХ .
ВОТ В ЭТОЙ БЛУЗКЕ ВЫБИРАЛА
Я МИЛОГО СРЕДИ ДРУГИХ .
МОРОЗОВ СРАЗУ ПРИГЛЯНУЛСЯ
И Я В ЕГО МЕЧТАХ . ..
НО БЕС РАЗВРАТА ВСТРЕПЕНУЛСЯ
И МЕДОВУХА НА УСТАХ .
НЕ ОТМОЛИЛА СТРАСТИ МОРОК ,
НЕ УСМИРИЛА ГРЕШНЫЙ ПЫЛ
ЛЮБИЛ МОРОЗОВ СПУСКИ С ГОРОК ,
НО ОТ МИНЕТА БЫЛ УНЫЛ
И ПОЗУ СЗАДИ НЕ МЫТАРИЛ ,
ХОТЕЛОСЬ СПЕРЕДИ ЕМУ .
РЮКЗАК ПРОДУКТАМИ ЗАТАРИЛ
И УБЕЖАЛ В ДУРНОМ ДЫМУ .
ЕЛЕНА ПЬЕСУ ПРОЧИТАЕТ ,
О РАЗГОВОРЕ С ПОРТМОНЕ .
НО ЛЕЗЕН КРИТИК ОТРИЦАЕТ ,
ВЕЩАЯ - МЮЗИКЛЫ В ЦЕНЕ .

***
ТРУБА ТЫ ВЫСШИЙ В АЛЕКСАНДРЪ ,
ТВОЯ ДЕРЖАВА СИЛЬНАЯ .
ПРЕДПОЛАГАЮ БЕЗ КАССАНДР
И ТЕКСТАМИ ОБИЛЬНАЯ .
ТЫ ПО РОССИИ МЕТИШЬ ГОН ,
ДАРЫ ПРЕДЛОЖИШЬ КРОХАМИ .
КТО ТВОЙ СИБИРСКИЙ ЭПИГОН ?
ГДЕ ЦАРСТВА С ДИАДОХАМИ ?
ГДЕ ТВОЙ СЕЛЕВК И АНТИГОН --
В ИРКУТСКЕ ИЛИ В НЕРЧИНСКЕ ?
ГДЕ ПТОЛЕМЕЙ НЕ ВЕТРОГОН ,
БЫТЬ МОЖЕТ МЕЖДУРЕЧИНСКЕ ?
ГДЕ БАКТРИЯ ТВОЕЙ СУДЬБЫ ,
В МОСКВЕ ИЛИ У ПОЛЮСА ?
ТРУБА ПОЭТЫ НЕ РАБЫ
И НЕ ПАДУТ ОТ ГОЛОСА .
ТРУБЫ ЛОКАЦИЯ СИБИРЬ ,
ТЩЕСЛАВНОЙ ВОЛИ ХВАТИТ.
ЖУРНАЛА АЛЕКСАНДРЪ ШИРЬ ,
ТАМБОВЩИНА ОПЛАТИТ .

***
Сергей Морозов жестковат ,
Чихвостит твердою рукой .
Вновь объявляет Газават ,
Тому кто писарь никакой .

Сергей Самсонов не Гомер
И Букша Ксения мираж .
Захар Прилепин офицер ,
Но классику он антураж .

О, горький неприятный вкус ,
Когда читаешь ты Кетро .
Морозова в сети укус ,
Страшнее с нетями метро .

Галины Юзефович рот ,
Пошире крокодила рта .
И Роя иллюзорный крот ,
Не роет почву ни черта .

Морозов Гоголей узрел
И нигилистов на паях .
В статье дубиною огрел ,
В лукавых , рыночных краях .

Но Замшев барин гопоты ,
Короновал тлетворный дух .
Все нигилисты пустоты ,
Духовный потеряли слух .

Ослепли к Родины делам ,
К ее нетленным образам .
Вокруг тщеславия бедлам
И больно критика глазам .

Кому " Варшава , Элохим !",
Кому " Москоу , Адонай !".
И Ханов голосом плохим ,
Поет как ходит за Дунай .

От нигилистов проку нет ,
От Гоголей паденье душ .
И Садулаев зову лет ,
Вверяет торжище кликуш .

Морозов в горы не идет
И в лес угрюмый не бежит .
Он трепетных шедевров ждет ,
Какими в грезах дорожит .

***
Иудушку у микрофона
И колокольню в зеркалах ,
В лучистом ореоле фона ,
Узрели нети на козлах .

Алешин ярко выступает ,
Весь роковой Искариот .
По воле бесов поступает ,
Заветов растоптав киот .

Рассказ - газету прославлят ,
С подборкой извергов друзей .
Порочных сонмы умиляет
И злобный плачет ротозей .

Они у писарей кормила
Делишки татей гондобят .
Мамона грешников вскормила ,
Всех не предателей гнобят .

Слова Алешина лукавы ,
Грехами падшего полны .
Балдеет от нечистой славы ,
С клеймом волчонка сатаны .

За них секретари Союза ,
Продажных шкурников времен .
Для Ивановых вся обуза ,
Творцов оставить без имен .

Шедевров ожидает нация ,
На берегах судьбы страны .
Но процветает профанация ,
Под умыканье литказны .

Награды катам Вальтасарам !
Гонителям творцов почет !
Суды поэтам светозарам ,
Безвременью муры в зачет .

***
Север Руси как и Дон , Для поэтесс Мадонн ,
Для светозаров творцов , Без роковых подлецов .
В членах СП и нули , Пупы безродной земли .
Музы не светят таким , Шепчет Ивану Аким .

***
Сто тысяч за печатный бренд ,
За хрень газетной жвачки .
Но жизни потускнеет стенд ,
От скрипа старой тачки .

Век девятнадцатый в строках ,
Правителей гражданских .
И ничего о казаках ,
Тамбовских и моршанских .

Какие нравы , быт какой ,
Ты ведаешь о прошлом ?
Звонишь придуманной строкой
И всласть трындишь о пошлом .

Как Бендер щупаешь скелет ,
Пиджак повесив ныне .
Но мухи дохнут от котлет ,
Зеленых в паутине .

Кто губернатор мировой ,
Кто сирый и убогий ?
В твоих иллюзий игровой ,
Бык племенной безрогий .

***
Спросил главреда Усачев ,
При хитром Опанасе :
-- Почем Алешка Толмачев ,
Места на ЛитПарнасе ? --

-- Вы что сказились вахлаки ,
Несете бред галимый ?!
На ЛитПарнасе мужики
И куст неопалимый --

-- Неужто Селиверст главней,
Рямянцевой с Глазковым ?
Всем Боратынского важней
И Начаса с Поповым ? --

-- Он губернаторов вознес ,
До полок в магазине !
Прибыток творчеством принес ,
Джекпот в его корзине ! --

-- В Тамбовской жизни ЛитПарнас ,
Хреновина без правил --
Сказал премудрый Опанас
И плащ в штаны заправил .

***
Ты не в Мельпомены гриме ,
Поседел как драный пес .
Не поэт Алешин в Риме ,
Раб Трубы ты камнетес .

Ты строитель Коллизея ,
Писуаров всех мастей .
Ткань рулона бумазея ,
Для божественных властей .

Пыль глотаешь разделяя ,
Камни вековечных гор .
Тенью низменной виляя ,
Силишься унять запор .

Твой патриций полубогом ,
Ходит с символом судьбы .
Не мечтаешь ты о многом ,
Будучи рабом Трубы .

Чечевичная похлебка
И рабыня из низов .
Дом - задворная подсобка ,
Без небесных образов .

Гридни зла

Щеряк твоя осина
И Верстов дней петля .
Весь ТСП трясина ,
Где загнивает тля .

Ты бесноватых ценишь ,
К ним прибежал в бреду .
Продажность не отменишь ,
У Бога на виду .

Творца за грошик предал ,
За мелочь осудил .
Ты грешное изведал
И жизни навредил .

У музы нет шального ,
Таланта для тебя .
Поклонник дня квасного ,
Пей сусло возлюбя .

Взгляни на почву злыдней ,
Узришь каньон большой .
В кругу пороков гридней ,
Все падшие душой .

***
Вздымается польной мираж ,
В нем переменчивая Гея .
Вошли в живого слова раж :
Щеряк , Шматко и два Сергея .

Алешин счет ведет нулям ,
У Селиверста с миской супа .
И ветер гонит по полям ,
Трубу с остатками тулупа .

Елена дланью воспарив ,
Читает ротозеям были ...
Курчавый гитарист учтив ,
Играет скушав чахохбили .

Единства нет по существу ,
По каждой мелочи любого .
Щеряк склонился к естеству
И солдафонит власть убого .

Поэта в храме осудил ,
Себя защитником представил.
Обрезы злыдня зарядил
И на карачки всех поставил .

***
Баю - баюшки - баю и Светлана на ТуЮ,
И в Тамбове и в Крыму , Божества на букву Ю .
Пешкова судьбу свою , Убаюкала в бою ,
Где Макаров на краю , Света торит колею .
Ей Платонов как родной , С Котлованом заводной ,
Ты Аркадий ни с одной , Не грешил у проходной .
Меркушова им не вмасть , Усмири рабыни страсть.
Ученицей Вали будь , Но про козни не забудь .
В конкурсах ты мишура : Ныне присно и вчера .
Ты прислуга для карги , Быть же примой не моги .

***
Менялась зимняя погода ,
Нерукотворный падал снег .
Крылатый образ небосвода ,
Всевышний выразил стратег .

Вот мне бы выразить творенье
На белом кипельном листе ,
Создать мечту -- стихотворенье ,
О женской милой красоте .

Что б строки чуткие рифмуя ,
Увидеть образ между строк :
Как я любимую рисуя ,
Отображаю светлый рок .

Не расторжимые мгновенья ,
Соединят картины дней .
Любовь основа возрожденья .
Всего желанного важней .

О , зоревое вдохновенье ,
Не искушай судьбы порыв ,
Ваять чудесное виденье ,
Душой хочу не на разрыв .

***
И черновик , и беловик ,
Халерия Рашанского ,
Как закопченный снеговик ,
Обходчика моршанского .

Тамбовской публике времен ,
Евреи всей Америки ,
Как проходимцы без имен
И певчие халерики .

И незалежная его ,
С погаными фашистами ,
Мура безвременья всего ,
С порывами нечистыми .

Евстахий злыдня похвалил ,
Завалы плевел вея ...
И где анчутка насолил ,
Еврей вознес еврея .

Творца изранили бедой ,
Судили жизнь на взлете .
И беловик дельца худой
И черновик в помете .

Рашанский Начаса хвалил ,
Теперь Евстахий хвалит .
Халерий душу распалил
И бес пащеку скалит .

Грехи обоих полонят ,
От пяток до макушек .
Любого изверги казнят ,
Кто не фанат галушек .

Талантов истинных гнобят ,
Награды жадно делят .
И ложью Господу грубят ,
Когда в Завет не верят .

С Двурожиной стяжают дно ,
Порочных грез провала .
В страстях подонки заодно ,
В пылу клейма Ваала .

За суд расплатятся в аду ,
Своих грехов сторицей .
Займется беловик в бреду ,
Как черновик страницей .

Соблазн

Соблазнила и добилась ,
На постели своего .
Только сердце часто билось
Без любви и у него .
В страсти дама похотлива ,
Может всякое творить .
Но в объятьях так красива ,
Как ни с кем не повторить .
Время вышло ночи праздной ,
Расцвели сады вокруг .
Стала вновь благообразной
Одалиска утром вдруг .

Учение Хвалешина

Учи Хвалешин их , учи ,
Студентов красоту увидеть .
Вайфай к рассветам подключи ,
Чтоб Солнце неба не обидеть .

По саду группу поводи ,
Иллюзий и загадок духа .
Строфу под яблоней роди ,
И повитай виденьем пуха .

Молочницу не просмотри ,
С оттенком мраморного тела .
Все негативное сотри ,
Кусочком призрачного мела .

С поэтом грез поговори ,
Вновь Комаровский отзовется .
Узревший красоту зари ,
С лучами сам соприкоснется .

Но у осины тяжких бед ,
Не воздавай кумиру лавки .
Продажная мошна побед ,
Приводит грешника к удавке .

И не влезай в нее судьбой ,
С улыбкой падшего Иуды .
Случится мерзкое с тобой ,
Окоченеет тень паскуды .

Флибустьеры фестиваля

Вы к фестивалю прицепились ,
Как флибустьеры к кораблю .
Вы над поэтом поглумились
И поклонились все рублю .

Вы злобой в храме исходили ,
Забыв про заповедь Христа .
Нельзя судить -- вы осудили
И пляшете вблизи креста .

Вы пуссирайты лицемеры ,
Жестокие как грешный мир .
Все ваши липовые сферы ,
Создал безумия кумир .

Себе амвоны преференций ,
На фестивале не своем .
Себе сияние конвенций ,
Творцу возможностей отъем .

И фестиваль не ради славы ,
Ведете прошлого творца .
Вы изверги сегодня правы ,
Во имя Эго без венца .

О тонкости гласите речи ,
О тени в призрачных садах .
Но в храмах полыхают свечи ,
Когда исчадья вы в судах .

На фестивалях истин нету ,
Одни придумки и прикид .
Вы канете в забвенья Лету ,
С гудронной метою обид .

Понарошку

Дождик понарошку , как любовник Коля
И Морозов в туне , и земная доля .
Понарошку лето и просторы края ,
Все вокруг неправда , в ничего играя .
Понарошку грозы , понарошку слезы ,
В золоте березы и весною грезы .
Понарошку строфы Чердака богемы ,
Потому что музы к проходному немы .
Понарошку слава за дела простые
И награды небыль за слова пустые .
Как сама Елена понарошку в мире ,
Как небес Селена в зеркале в сортире .

***
Получили награды и рады ,
Устремились баклуши бить .
Я пишу штормовые шарады ,
Чтоб предателей разлюбить .

Все вы мазаны дегтем мамоны ,
От Лоханкиной до Щеряка .
Вы Наследкина цените дроны
И Василия всклень дурака .

Сад Олега на ладан дышит ,
Вместо яблонь нули растут .
И Хвалешин о склепах пишет ,
Где извечного тленья статут .

И Картошкин трындит Гришаня ,
Что серпами по яйцам нельзя .
Но под дубом озябшая Маня ,
Стала панночкой пальцем грозя .

Образа со святыми не слепы ,
Видят всюду лукавых игру .
Вы любви разрушаете скрепы
И стремление духа к добру .


Падшие душами

О единстве стасительном снова ,
Говорили скрепляя Собор .
Но в СП дорогого Тамбова ,
Разрушает единство раздор .

Веры нету почетной метрессе ,
Обнаглела от кривды своей .
Интригует в отъявленной пъесе ,
Среди особей мутных кровей .

От гордыни исходят позеры ,
От Трубы до Алешина вновь .
От злословья исходят фразеры ,
Называя люпофью любовь .

Награждают одних графоманов ,
Одаренных гнобят и хулят .
В газетенках московских шалманов ,
Чтивом рыночный плебс веселят .

Подкупет метресса грошами ,
Лицемеров в порочной среде .
Чтоб талантов считали мышами
И травили безбожно везде .

То лукавую мессу устроят ,
То шалаву за бред наградят .
Ничего паразиты не стоят ,
Там где тленное напудят .

Выступают писцы на юру ,
Презентуют Двурожкиной знамя .
Только мета за злую игру ,
Полыхает как адское пламя .

Председатель поэта от Бога ,
Осудил над распятья крестом .
Не спастись от дурного итога ,
Падшим душам на месте пустом .

И метания злых по музеям ,
Побуждает тщеславия раж .
Кукиш верящим ротозеям ,
Хищным извергам репортаж .

Союзники интриг

Ну что Труба душа слаба ?
Сотрудничай с Валюхой лживой ,
Живи безбожною наживой
И будет истиной татьба .

Тебя Алешин ниже всех ,
На крУги критики закинул
И так тщеславного отринул ,
Что стал ты чудиком потех .

Дорожкиной целуй носки
И туфли лобызай с задором .
Тебя считает сущим вором ,
Алешин снова от тоски .

О нем Дорожкина в речах ,
Как о достойном размышлений .
Но о Трубе грехопадений ,
Ни слова даже при свечах .

Они союзники интриг ,
Труба -- ты пешка гужевая ,
Твоя судьба не зоревая ,
Закончит битою блицкиг .

***
Намедни сбирался Хвалешин Олег ,
Отмстить вековечным квазарам .
За буйные грозы и ветреный снег ,
Предать их могучим Стожарам .
С дружиной фуршета присел на коня
И стал рассуждать о значении пня .

Из парка приперся кудесник Труба ,
Перуна поклонник и Чура .
Душа его смутная в туне слаба
И согбенной стала фигура .
Олег посмотрел на Трубу не дрожа
И стал вопрошать о грядущем бомжа .

"Скажи Анатолий любимец богов ,
Что будет в грядущем со мною ?
Сражу я талантов когорту врагов
И станут ли светлое тьмою .
Открой мне всю истину не утаи ,
Какие в веках перспективы мои "

"Запомни Олег словеса мудреца ,
Твой щит на вратах Трегуляя !
Ты воду не пил с отраженья лица
И жил всех творцов предавая .
Ты примешь конец от коня своего ,
Нулем ты сидишь на загривке его "

Рукопись в полыме

Конкурсы поэзии ,
Как грибы в грибнице:
В Чаде и Родезии ,
В Лондоне и Ницце .

Проходили прежде
И сегодня в свете .
Конкурсы невежде ,
Блестки по планете .

И в Тамбове ныне ,
Конкурс словно знамя .
Но горит в камине ,
Роковое пламя .

Рукопись в полыме ,
Дым в стихотвореньях .
При таком режиме ,
Сопуха в твореньях .

Конкурс о Пенатах ,
О сиянье быта .
С нищими в заплатах ,
Родина забыта .

Никому не нужен ,
Ныне труд глубинный .
Есть фуршета ужин ,
Звон и зал каминный .

Творчество

Вахлаку Бурлюка подавай ,
А пройдохе перо орлицы .
Ты поэт бытие создавай ,
С ярким образом кобылицы .

Вот у Струковой казаки ,
Все взощли от казацкого рода .
И коней у родимой реки ,
Любят истовей год от года .

У Кудимовой в повести бык ,
Стал Юпитером наизнанку .
Кто лукавить душою привык ,
Всю судьбу превращает в поганку .

Что бы Родина не пропала ,
В непроглядной базарной муре ,
Сыпем порох на тему запала
И скрижали куем на горе .

Как умеем , так вольно творим ,
Кто стихи , кто стихии романов.
Мы талантом достойно горим ,
Ради светлых путей Магелланов .

***
Не читай меня Лена маркетчица ,
Не читай меня Коля алкаш .
Вас пошлет увлеченных разметчица ,
На объятый страстями Балхаш .

Сорок первый партнер на прицеле
Или сто сорок первый уже ?
И в Елену на прошлой неделе ,
Кто - то выстрелил на рубеже .

Может Дима спустил ненароком ,
Эксклюзивной лупары крючок .
И вовсю утомленный пороком ,
Лег поникший на левый бочок .

Не читай мои строки простые ,
О любви светозарной всерьез .
Твои выстрелы Лена пустые
И на острове призрачных грез .

Первый все же не сорок первый ,
Прострелил трепетанье насквозь .
Вы на острове ели консервы
И купались в июле не врозь .

***
У Достоевского есть строки ,
В которых множаться пороки .
И Мармеладова без стона ,
Влечет убийцу Родиона .

***
Андрон Кончаловский отраду ,
Снял вольную Сибириаду .
Смотри проникайся былым ,
Душой становись не злым .
Теперь Анатолий Труба ,
Печатает друга жлоба .
Подругу бездушного татя ,
Сибири журнальный он батя .
Трубы за казну Сибириада ,
Тамбовского властного ада .
Обобраны люди культуры ,
Чинами страстей диктатуры .
Тамбовским поэтам - зеро ,
Чужим Александръ и перо .
И яблоки куплены в Польше ,
Размером Бельфлера побольше .
Труба с достояньем народа ,
Не ходит по выступам брода ,
Летает Труба в Симферополь ,
В Палермо и Лахотрополь .

***
ОГНИ ЮПИТЕРА ГОРЕЛИ ,
И ЕРПЫЛЕВУ ЧУВСТВА ГРЕЛИ .
УСНУЛ ИВАН И СТРАСТЬЮ ЗРИМОЙ ,
ОТКЛИКНУЛСЯ НА ЗОВ ЛЮБИМОЙ .
ТРАЯНУ ЕРПЫЛЕВУ НЕРВА ,
ПРИЯТНАЯ ПРИСНИЛАСЬ СТЕРВА .
СЛАДКА ИЗ КАПУИ МАЛИНА ,
КРАСИВА ЛЕРА МЕССАЛИНА .
ИВАН ТРАЯН ИГРАЛ НА ЛИРЕ,
В ПОДЛУННОМ ИЛЛЮЗОРНОМ МИРЕ .
И ОБА ПЕЛИ ПРО ОГНИ,
КОГДА Б МОГЛИ ЛЮБИТЬ ОНИ .
ДАРИЛА ЛУННАЯ МИСТЕРИЯ,
ЧТО ЖАЖДАЛА В МЕЧТАХ ВАЛЕРИЯ.
И С МЕССАЛИНОЙ БЫЛ ТРАЯН ,
В ОБЪЯТЬЯХ ЛАСКОВЫЙ БУЯН .
КОГДА Б НЕ СТРАСТИ ОРЕНБУРГА
И НЕ КРАСОТЫ ПЕТЕРБУРГА ,
ИВАН ОСТАЛСЯ БЫ ТРАЯНОМ ,
ВО СНЕ С ВИТАЮЩИМ КАЛЬЯНОМ .

***
Кочуков поменял свои лапти ,
Надо в храме поставить свечу .
-- По наезженным лезвиям тракта ,
До Тамбова в санях долечу ! --

Справный конь незатейливой масти ,
Ожидал у ворот на снегу .
-- Не к добру Лысогорские власти ,
Унижают меня на берегу --

В Стефаниевском храме Тамбова .
У иконы Защитницы всех ,
Кочуков Лысогорского крова ,
Помолился за всякий успех .

За надел благодатного поля ,
За здоровье любимой семьи .
Что бы снова казацкая доля ,
Обрела ожиданья свои .

Век прошел и у края дороги ,
Где взорвали намоленный храм ,
Правнук пахаря без тревоги ,
Осудил невиновного сам .

Где Спасителя образ нетленный ,
Правнук пахаря предал творца .
И признал лицемер оглашенный ,
Приговор палача подлеца .

Прадед Бога молил о подмоге ,
Правнук бесу душой послужил .
И поступком поганым в итоге ,
Бездне падших вовсю удружил .

Он почетный за книжное дело
И напевы у Лысой Горы .
Но грехами опутано тело
И в душе клокотанье муры .

***
ПРОГНАВ НЕЗРИМОГО ПАЖА ,
ЗА ДВЕРЬ НЕЗРИМОГО ДВОРЦА ,
ЗАПЕЛА ВЕТЕР - ГОСПОЖА ,
О ПОБРЯКУШКАХ ИЗ ЛАРЦА .

Какие чудные сережки
И перстни яркие блестят!
Какие тонкие подложки ,
Червонной гладью шелестят!

Хочу в Союз я поэтесса ,
Певица вольных партитур .
Я Моисеева без стресса ,
Осуществлю поветрий тур .

Я буря знойного Синая !
Тамбова Ветер - госпожа !
И в песнопеньях не стеная ,
Хожу по лезвию ножа ! --

-- Не убедительно подруга --
Знобищева вмешалась враз .
-- Я тополей цветущих вьюга ,
Но суховей летит в Шираз --

***
Наталья Гончарова
Красива и стройна .
В манерах не сурова
И Пушкина жена .

Поэт всегда порывный ,
С Натальей на балах ,
Немного был наивный ,
Когда сидел в углах .

То царь по этикету ,
Всю взлядом обведет .
То в танце по паркету ,
Дантес ее ведет .

Француз пылает страстью
И влюбчив Николай .
Под обожанья властью ,
Невинную играй .

И шепот у постели ,
Блондина райский мед .
Но у реки дуэли ,
Уже чернеет лед .

***
Сафронов Никас кисть лелеял ,
Как утонченную любовь .
Писать картину он затеял .
О Трое триединой вновь .

Агамемнон в шатре на троне
И рядом грустный Менелай .
Но в ярком творческом уклоне ,
Царь Иванов был Николай .

Печаль терзала Менелая ,
Жена Елена за стеной .
И Цербера личина злая ,
Кошмар накликала срамной.

Бобров играет на гитаре ,
С Парнаса Слова полубог .
Приам в немыслимом пожаре ,
Парису выжить не помог .

Агамемнона ждет победа :
С казной , рабынями , огнем .
Но пролетела птицей Леда
И море потемнело днем .

Дворцов коня из досок сделал ,
Из топляка армады всей .
Все щели узкие заделал ,
Как хитромудрый Одиссей .

Смотрелась скульптора работа ,
Как беспощадная борьба .
Лаокоон был Полубота ,
А змеем виделся Труба .

Елены не было прекрасной ,
Сафронов музы не нашел .
В тунике воина атласной ,
К Кассандре Ахиллес вошел .

Сафронов кистью вел улыбку ,
Отбросив грез карандаши .
И Пенелопа счастья скрипку ,
Услышала его души .

Мираж переместил картину ,
Под портик мраморных пилон.
Художник Зевс наполовину ,
Наполовину Аполлон .

***
В строках Наседкина романов ,
Тлетворны запахи шалманов .
Потоком льется бормотуха
И Васю лижет потаскуха .

Елена у дороги края ,
Глотает сперму Николая .
Валюху мацает Аркадий
И бредит без противоядий .

Наседкин под холодным душем ,
С заразным материться кушем .
-- Скотина ,сволочь и свинья ,
Дурил личину не тая --

Подонка страсти примитивны
И бесы жизни интенсивны .
Но время проклятого близко ,
Редактору грехов Огрызко .

Художник Слова для бесчестных ,
Ничтожество в речах не лестных.
Наседкин и Огрызко доки ,
Скандалов нюхая вещдоки .

***
Не птица ты Луканкина , не птица
И щебетаньем полнишь пустоту .
Грязна твоя духовная криница
И отражает падшей наготу .

Меняла ты партнеров безобразно ,
Искала утешение в грехах .
Играла бедолаг благообразно ,
Обретших воскресение в стихах .

Морозов принимал как наказанье ,
Наседкин одурел от шебутной .
Не горлица в небесном расстоянье
И в клетке не голубушка земной .

Аукаешь сама себе в морозы ,
Хрустит тропа снежинками опять .
Ты дополняешь клеветой угрозы ,
Чтоб светозара осудив распять .

Не птица ты Луканкина в подвале ,
Ты Соня Мармеладова лицом .
И пъесу на Тамбовском фестивале ,
Прочтешь о минуете с подлецом .

***
Сон московский не ад ,
Представлялся пановым -
Ботанический сад
И Труба с Ивановым .

Вдоль дороги мороз ,
По дороге движенье .
На росиночках роз ,
Красоты отраженье .

Яркой флоры мудрец ,
Вновь глаголит в тунике .
-- Кто заядлый подлец ,
Тот мокрица в клубнике .

Кто поэта судил ,
Над распятием храма ,
Тот душе навредил
И анчар его драма .

Кто растратил казну ,
На поветрие взлета ,
Тот увидит весну ,
Лапухом у болота .

Лицемеру не быть ,
Расцветающей вишней ,
Может вереск забыть ,
Он крапиве не лишний .

И в разрыве - траве ,
Где остужена злоба ,
Будет фон в голове ,
Как медовая сдоба .

Сад душой озарен ,
Если ты не лукавый .
И добром умилен ,
Каждый куст величавый --

***
Софья Талина не из Таллина ,
Из Тамбова шалава она .
Не возносит Иосифа Сталина ,
За Василия пьет до дна .

И Наседкина Вася огромный
И Димитрия фаллос большой .
У Морозова Вася стремный ,
Отторочен китайской лапшой .

Мармеладова Соня и Талина ,
С нелюбимыми не мармелад .
У Луканкиной Лены проталина ,
Предвещает здоровья разлад .

Героиня любви с жеребцами
И с животными не блажит .
Посвистят вдохновленные сами ,
Сразу к сусликам убежит .

Возлюбил главредактор Огрызко ,
Штормовые емайлы Люпофь .
Он с Василием жаждет близко ,
Ощущать возбуждение вновь .

***
ВРЕМЯ ЖИВОТНЫХ СТРАСТЕЙ ,
ДЛЯ БЕЗДУХОВНЫХ ВЛАСТЕЙ .
СЛАВЯТ ВОВСЮ ДЕПУТАТЫ ,
ЧЛЕНОВ ПИСУЧИХ ПАЛАТЫ .

СЛАВИТ ПИЛАТА ВАЛЕРИЙ ,
ЦЕПЕШ ЗЛОДУМСКИХ МИСТЕРИЙ .
СЛАВИТ ПИСАК НИКОЛАЕВ ,
ПАДШИХ ДУШОЙ САМУРАЕВ .

СЛАВИТ САБЕТОВА ХАМА ,
СЛОВНО И НЕБЫЛО ХРАМА .
В СВЕТЛОМ КРУГУ ПОСТРОЕК ,
БЫЛ КРЕСТОНОСНЫЙ ДО ТРОЕК .

ЗДЕСЬ ОСУДИЛИ ПОЭТА ,
КАТЫ ГУДРОННОГО ЦВЕТА ,
ПАТРИНА ДАСТ НЕЗАБУДКИ ,
ИЗВЕРГУ С МЕТОЙ АНЧУТКИ .

И ОКРЫЛЕННЫЕ ВЛАСТЬЮ ,
ЗЛЫДНИ НАПОЛНЯТСЯ СТРАСТЬЮ .
СТАНУТ ПОЭТА ОТ БОГА ,
ВНОВЬ ОСУЖДАТЬ БЕЗ ИТОГА .

ЛЖИВОЙ УЛЫБКА СТРАШНЕЕ ,
НЕТ ЕЕ НЫНЕ ГРЕШНЕЕ .
РАДИ СТИХОВ В АЛЬМАНАХЕ ,
БОГА НЕ ВИДИТ В РАЗМАХЕ .

ЛЮДИ ФАЛЬШИВОЙ ЗАКВАСКИ ,
НОСЯТ ЛИЧИНЫ И МАСКИ .
ТОЛЬКО ГРЕХОВ ПАНДЕМИЯ ,
КРЕДО ЛУКАВОГО ЗМИЯ .

МУДОСТИ НЕТ У БЕЗДУШНЫХ ,
ТОЛЬКО ИГРА РАВНОДУШНЫХ .
ВЫ ОСУДИЛИ СЕЙЧАС ,
ЗАВТРА ОСУДЯТ ВАС .

В ШАБАШЕ ВЛАСТНЫЕ БОНЗЫ ,
С БЮСТАМИ НЕТЕЙ ИЗ БРОНЗЫ .
БОГА ПОПРАВШИХ ЗАВЕТ ,
ЗЛОМ ОЧЕРНЯЮЩИХ СВЕТ .

***
НЕ АНАРХИСТ ЛИ ТЫ ТРУБА ,
В КАЛИНИНГРАДЕ НЫНЕ .
АНДРЕЙ КРОПОТКИН НЕ РАБА ,
ГРЕХИ СПАЛИЛ В КАМИНЕ .

ОН КНИГИ ПРАЩУРА СПАЛИЛ ,
В НЕМЕЦКОМ СТАРОМ ДОМЕ .
И ДУШУ ВЕРОЙ ЗАКАЛИЛ ,
НА ВЫБОРА ИЗЛОМЕ .

КРОПОТКИН ПРАДЕД АНАРХИСТ ,
НО БЛИЗОК НЕ ПО ДУХУ .
АНДРЕЙ В ДЕЛАХ МАКСИМАЛИСТ
И НЕ СТЯЖАЛ ПРОРУХУ .

ОГРОМНЫЙ ГОРОД И НАРОД ,
ВСЕЙ СУТЬЮ ПРИБАЛТИЙСКИЙ .
НЕ БРОСИТ КАМЕНЬ В ОГОРОД ,
РАЗДОЛЬНЫЙ , ВСЕРОССИЙСКИЙ .

ТЕБЕ ТРУБА ПОРЯДКА МАТЬ ,
АНАРХИЯ НЕ К ЧУДУ .
ТЫ РВЕШЬСЯ БЕРЕГ ОБНИМАТЬ ,
ЯНТАРЬ СГРЕБАЯ В ГРУДУ .

***
Убегая от зимы ,
Напиши о глине .
Злобу не бери взаймы ,
На прибрежной льдине .

Над долиной холода ,
Зиму всю кружили .
Вновь с дыханием следа ,
Стылых дней дружили .

Строфы вьюга заметет
И растопит солнце .
Круглый образ обретет ,
Для стрижей оконце .

Полетят стрижи к реке ,
Доли видя пульку .
Удержи в своей руке ,
Светлых грез свистульку .

Убегая от зимы ,
Напиши о лете .
Там неведомые мы ,
На любом рассвете .

***
Я слышу неба тихий звон ,
Стихия мне отрада .
И навевает зимний сон ,
Вновь песня снегопада .

За пеленой судьбы просвет
И женщина с сиренью .
За пеленой мечты ответ ,
Подвигнет к возрожденью .

Кто обнадежит гласом грез ,
Даная или Леда ?
Снежинок в рощице берез ,
Слышна своя беседа .

Там молодая жизнь моя
И лучший мир оттуда .
И откровенье не тая ,
Красавица ждет чуда .

Проходит буйный снегопад
И сон с небесным звоном .
А я продолжу невпопад ,
Быть с милой за затоном .

***
Есенькин книжник не Есенин ,
Но любит Слово как Сергей .
Бориса уважает Сенин
И истовый Прохан Гирей .

Кола Белдыжников внимает ,
Словам Есенькина везде .
И Канта в Даге понимает ,
Когда читает о звезде .

И даже сосланный абреком ,
Читает Борю Ибрагим .
Оглы остался человеком ,
Есенькин духом с дорогим .

Труба Есенькина не любит ,
Другим набита голова .
Рубли серебрянные рубит
И золотые на права .

Есенкин праведный философ ,
Труба безбожный пустослов .
Ответы отзвуки вопросов ,
Небесных творческих послов .

***
Самогон Гриценко пил ,
Колбасой закусывал .
Секретарь алкаш тупил ,
Карандаш покусывал .

Гений выпивший стакан ,
Как великий дедушка .
Для Гриценко истукан ,
Поклоняйся смердушка .

Фейковый Союз ПР
И правленье фикция .
Для Гриценко не пример ,
Старческая дикция .

Нет шедевров в СПР ,
Люди все хреновые .
А Гриценко кавалер
И друзъя пановые .

Иванов послал творцов ,
На хрен безбилетных .
А Гриценко мудрецов ,
Ценит не бесцветных .

***
Поэт сидит на табурете
И Полубота рядом с ним .
Он Кастро вылитый в берете
И музой творческой храним .

Неруда Пабло или Хара ,
Не разобрать издалека .
На табуретах шепчет пара
И вьется звездная строка .

У Полуботы все о далях ,
Сибирских , Кольских , мировых ...
Труба увиделся в медалях ,
Погрязнув напрочь в дармовых .

Как чешуя они блестели ,
Медали времени рвачей .
На табуретах вновь сидели ,
Талант и блефа казначей .

Сыграет Толя Че Гевару
И будет Маркес Габриель .
И Михалковым под гитару ,
Споет о лежбище Емель .

Обсудит траты с Ивановым ,
На пустошь в округе пустом .
И с живодером не пановым ,
Творца осудит над крестом .

Секретарем Союза Толя ,
Труба подул в свою дуду .
Но есть Тамбовская недоля -
Поэа предал он суду .

Медали , ордена , награды ,
Давай Трубе не поскупись .
Сыграет в СПР шарады ,
Смотри Алешка и крепись .

***
И Красная стреляла Пресня ,
Когда казаки били люд .
О чем Валерий Марков песня ?
О древе проклятых Иуд .

Печатал ты евреев щедро ,
Вмасть развороты мастерил .
И был незаменимым Педро ,
В Тамбовской жизни шестерил .

Все для Рашанского и Вали ,
В любом размере набело .
Для русичей подобно стали ,
Застыло грешное чело .

Анчуткам послужил ты Марков ,
Поэта в храме осудил .
Но ожидаемых подарков ,
Ты не дождался от чудил .

Ты пустомеля без признанья ,
В энциклопедии ты ноль .
Предателя смешны стенанья ,
Награды падшего мусоль .

***
Негорделивый пъедестал ,
Пока Геннадий секретарь .
Ты Полубота дьяком стал
И Ивановых двух келарь .

Алешка явно шестеришь ,
Угодником не добряков .
И рьяно черную творишь ,
Реформу злобных остряков .

Гордыня зиждется в груди ,
Кумиров мраморных личин .
Негорделивым не вреди ,
Лукавых отрицай почин .

***
Не подавись черешней в снах
И черный сникнет твой монах .
В снах люди яви без имен ,
Ты будь Олег а он Семен .
В очках с окладной бородой ,
Монах и рядом ты седой .
К барьеру не стоят спиной ,
Когда живут с родной женой .
Как хам бестактный ухажер ,
Влюблен в жену твою мажор .
Но сердцу не прикажешь ты ,
Дарить мечте во сне цветы .
Ты за нее стрелять готов ,
На паперти речных мостов .
Стреляй и дернеться нога ,
Когда узришь судьбу врага .
Кровь хлынет щедро из ноги ,
Вблизи густой речной куги .
Никто мечте не нахамил ,
Зачем ты грешное вменил ?
Противник цел но ты в крови ,
В кошмарном сне себя гневи .
Монах вблизи чернее всех ,
Как мреть иллюзии потех .
И ты без памяти сокровищ ,
Безумец породил чудовищ .

***
Ни Мартынов он , ни Дантес ,
Он Алешин творит политес .
Делать зло и поэту вредить :
Обвинять , нахамить , осудить .
У Олега больные мозги ,
За грехами святое ни зги .
Месть творцу завела далеко
И анчуткам служить нелегко .
Но Кудимова ценит его ,
За газету прощает всего .
Как Полетика стала Марина ,
Надышалась тщеславья Зарина .
Мечет бисер у Волгина вновь ,
Возбудив почерневшую кровь .
С лицемером сдружился Семен ,
Хоть Алешин предатель клеймен .
На челе его Ноль и Зеро ,
На душе его бездны перо .
Все стенанья Олега о шкуре ,
О своей безобразной натуре .

***
Для Дроновой Елены чина ,
Экранных новостей мадам ,
У лысогорца пай - личина
К калашным рыночным рядам .

Возносит падших на суде
И меченых за злобу .
Стремится Кочуков в беде ,
Узреть времен худобу .

Меня надменно осмеял ,
Унизил в грешном раже .
Духовность подлостью разъял ,
В тщеславном эпатаже .

Венчает злыдней Кочуков ,
И фаворитов власти .
Поэта вольных казаков ,
Казнит хулой напасти .

Ты не Драпеко у Миронова ,
Подручной голосиишь с шестом .
Ты вестница Елена Дронова ,
Будь мироносицей с крестом .

***
Луканкина давно не прима-слова ,
В пустой газете Житие Тамбова.
В Рассказ - газете вывела стишок ,
Как посадил Асеев артишок .
Двоится наяву Рассказ - газета ,
В ней лойерами мистика воспета .
Семен Червонный лавочника Кукина ,
Изображает с гарнитуром Сукина .
Весь поседевший Эдик Баритон ,
Пересекался с леди Гамильтон .
Точнее с Гамильтоновой не в цикле ,
Кэп посидел на красном мотоцикле .
Володя Самобродов - Мераджино ,
Играет полонез на пианино .
И дедушка перемещая бровь ,
Обрисовал коварство и любовь .
Адешин под личиной Иннокентия ,
Ласкает музу в офисе Викентия .
Вновь Корунова голосит зимой :
- Из замети приди любимый мой ! -
Блестят стихи Олега на фарфоре ,
Как словеса граффити на заборе .

***
- Алкаш ,скотина , неврастеник -
Наседкин сам себя корил .
Теперь писатель академик ,
За то что прежде натворил .
Люпофь и Тварь его поделки ,
Губ бай и смутная Джуроб .
В Тамбове пьяницы проделки ,
Не заберет с собою в гроб .
Проклятие возмет за злобу ,
За суд неправый навсегда .
Возьмет Наседкин и худобу ,
Свою с наветами вреда .
Ну а пока алкаш - развратник ,
Напялить мантию спешит .
С утра нечистого соратник ,
Под вечер богом мельтешит .
Грехи Наседкина не гробят ,
Он от Парнаса атташе ...
Кошмары ночью набуробят
И долго муторно в душе .

***
Лысых Гор страшилище ,
Травести и гей .
Липецк не Чистилище ,
От грехов Сергей .

Клевету во храме ,
Принял ты ценя .
Осудил при хаме ,
Честного меня .

Может монстр вселился ,
В тело Кочуков ?
Вмиг ты обозлился ,
На святых веков .

При царях награды ,
При Советах новь .
Днесь все ретрограды ,
Жаждут цацки вновь .

Бес не даст медали ,
Сердцу подлеца .
Шельмами вы стали ,
Осудив творца .

            ***
Патрина и Трусова ,
За врагов моих .
Но психолог Брусова
Просвещает сих .

Фальши измерения ,
Рыночных времен -
К злобе устремления ,
Проклятых имен .

Бог в душе крещеного ,
Свет в кругу святых .
В путах вы лощенного ,
Демона что лих .

Думцы края с крессами ,
Славили лишь чмо -
Отразились с бесами ,
В огненном трюмо .

  ***
Разочарован во многих ,
Мной нарисованных граций .
В гуще тусовок убогих ,
Млеют от лживых оваций .

Думают вновь пожалею ,
Падших творца предающих ?
В светлой душе не согрею ,
Образы  тенью  гнетущих .

Страшными видятся твари ,
В круге тщеславье обрящих .
В хари плесну киновари -
Шельм безобразных пропащих .

Лживых награды и суммы ,
Ради субвенций Мамоны .
Все мои добрые думы ,
В строфах чернят пустозвоны .

                ***
Была красавицей желанной ,
Чинам служила как раба .
Нимфеткой возбуждает банной ,
На передок везде слаба .

Не оосчитать партнеров в туне ,
Высокие мотивы прочь.
За деньги ебарям в июне
И в январе спешит помочь.

               ***
Вот и расплата Кудимовой днесь
К ней равнодушен Тамбовиус весь.

Вспашкой мозгов занималась надысь
Город Марине откликнулся - Брысь !-
Раз в Переделкино дачном завхоз ,
Кукиш надул ей юдоли колхоз .

Струкова вровень судьбу повторит ,
Падшим Дорожкина - зло говорит .

 ***
Когда волчицы в них сидят
И змеи зла в астрале
Поэт тебе лишь навредят ,
Трудов столбцы в финале .

Корсетом кажется любовь
И строфы камни с горок .
Волчицу привлекает кровь ,
Змею - болотный морок .

Весталкам бездуховных грез ,
В сплетеньях тьмы рептилий -
Творца шедевры не всерьез
И свет души усилий.

Стремятся падшие к лихим
К уродливым и злобным .
Плохие тянутся к плохим
Себе в грехах подобным

              ***
Падшие ценят Кудимову ныне
В не сокровенном порочном помине .
Ценит Марину Сергей Бирюков
Слова волчицу среди вахлаков

Ценит Кудимову хищник смурной
Коля Наседкин похабник срамной.
Ценит Дорожкина шельму подругу
Вместе воздав бесноватых недугу .

Ценит Кудимову Трусова Ната ,
Вкупе с удавками из каната .
Я не ценю лицемерку седую ,
Злобную мерзкую фальшью худую

               ***
Трусова Наталья сроду ,
Ценит бросовых дельцов .
Извращает суть в угоду ,
Славы жутких подлецов .

Членам чуждого кагала
И почетным злых времен -
Трусова так помогала ,
Как раба лихих имен .

Падший Коля безобразен
Обуял подонка грех .
В осужденьях он заразен
Трусовой милее всех .

Мелочный Наседкин пошлый
Чтиво пишет для калик .
Для Натальи вечер прошлый
С книгой о люпфи велик .

             ***
Власть в Тамбове очумела
Славит смутных  кутерьмы   
Измельчает  дольки  мела
Украшает   лажу  тьмы

В  лаже твари оборзели
Все  цветные  на виду
Возомнить  себя  сумели
Гениальными  к   стыду .

Время волчье дарит эхо
Сонму  падших и  гнилых
Но крещеным  не до смеха
Потерпевшим козни  злых.

Био - туалеты  втуне ,
Прохудились  и  текут ...
И отстой фонит в  коммуне
Где  любимчиков  закут

Свет  преобразится в  стуже
Охладит  нечистых   связь .
Почернеет в злыдней  луже
Био - биографий  грязь.

             ***
Оставлю нечисти отребье
И падших Лысогорский сброд.
Мое  духовное  наследье ,
Где верит в Господа народ.

Отпетые  с  цепи сорвутся
И  белены  плоды    нарвут .
Расплаты  ФАБы  разорвутся
И  палачей  всех  подорвут .

Клеветники  в фаворе ныне ,
В  чести  судившие  творца .
На  адской  подорвутся  мине ,
Мамоны    сына   и  отца .

              ***
Мои  выводы  днесь без  потребья,
Я  терпел  мутату   до поры -
Шельмам место в клоаке отребья ,
У  подножия Лысой  Горы .


АЛКАШ  Текст. Автор:Николай Николаевич Наседкин. 0.0. Читать фрагмент. ... Я даже всерьёз психанул: – Свинья ты, Аркадий! Грязная похотливая свинья! Аркаша, разумеется, – на попятную. А я ведь и в самом деле ни о чём таком-этаком и думать не смел. ... – Сволочь! Гад! Бл ... дь ты распоследняя и свинья! Грязный мерзкий скот!.. Я кричал, плевал сам на себя смачными харчками и ещё больше бесился оттого, что при невольном воспоминании о прошедшей ночи, о теле этой Лены, о её стонах и объятиях, я ощущал-чувствовал в спинном мозгу горячий укол неизбывного сладострастия. Скрыть