Эдик из Хашури. 21. И грянуло солнце!

Оставшиеся два года до Победы Эдик прожил у тёти Лены и дяди Вано. И их дом  стал и его домом.

 А девятого мая в Тбилиси творилось что-то несусветное – это была одна общая нескончаемая ликующая радость.

Май близился к концу. Победный, тёплый и радостный, полный улыбок и возвращений воинов, он наполнял души людей счастьем и вселял надежду, что теперь жизнь вновь возликует, что всё наладится и никогда-никогда впредь войны не повторятся.  И даже те, кто потерял в этой страшной кровавой бойне своих родных горячо любимых людей, тоже радовались, с горечью в сердце, но радовались долгожданному миру.  Радовались за других, за своих детей, за свою землю, за весь выстоявший народ.

Дни были солнечными и ликующими.  В воздухе словно повисло и сияло, и  звучало на все лады, и множилось тысячекратно  самое лучшее на свете слово «Мир!» И каждый день приносил новое счастье – чьё-то долгожданное возвращение с войны.  Возвращение Домой!

Однажды в самом конце мая рано-рано утром скрипнула дверь. Эдик открыл глаза и замер в радостном изумлении.  На пороге стоял папа, худой, седой, в выцветшей солдатской форме, с наградами на гимнастёрке.  Его дорогой Чоджа! Его, такой  бесконечно родной и любимый, папа!

И грянуло солнце! И  папа стоял в его восходящих лучах и словно светился. И лицо его светилось.  И  всё вокруг утопало в ярком свете.

Тётушка Лена выбежала из комнаты,  всплеснула руками и выдохнула: «Ну,  чисто архангел!»  Потом в кухню  ворвалась Раечка. Эдик вскочил с кровати и повис у папы на шее. А следом за ним и Раечка.

Тётушка крепко обняла папу, расцеловала в обе щёки и усадила на диванчик.  И пока она суетилась, накрывая на стол, папа молча смотрел на всех и улыбался.

Вечером у них были гости: соседи, папины знакомые, друзья дяди Вано. Они праздновали и веселились. И говорили длинные добрые тосты,  так замечательно говорили, что у слушающих слёзы наворачивались на глаза.

Пришло письмо из Кировабада. Макич тоже пришёл с войны! Не зря  же он четыре года назад сказал свой новорождённой дочке: «Ради тебя я вернусь!»

Начиналась хорошая мирная жизнь. Новая жизнь. Они словно заново родились, будто всё видели впервые: и яркое синее небо, и  высоченные платаны, и резные балкончики, и красные крыши, и строгие купола храмов возвышающиеся над этими крышами, и синеющие вдали горы,  и улыбки на лицах встречных людей. И Тбилиси, словно проснувшийся от долгой тягостной спячки и теперь стряхнувший с себя остатки жуткого сна, звонкий, яркий, похорошевший.

Они теперь везде ходили втроём, Эдик с Раечкой и папа. Они облазили весь Тбилиси, ездили в Муштаиди и катались там на детской железной дороге, поднимались  к Нарикала, ходили на Куру, и просто бродили по Салолаки, Старому городу  и Авлабару.  Прокатились на фуникулёре до храма Святого  Давида,  зашли в Пантеон, чтобы поклониться могилам великих людей Грузии и Александру Грибоедову, и уже пешком поднялись выше, на плоскую макушку Мтацминды.  И оттуда смотрели на развернувшуюся перед их глазами панораму Тбилиси.

Через неделю Эдик с папой уезжали  домой, в Хашури.  Тётушка Лена наготовила им с собой полную котомку еды, её даже поднять невозможно было. Они всячески отнекивались, но тётя Лена так грозно на них глянула,  так зычно гаркнула, что Эдику и Чодже сразу же расхотелось с ней спорить.

Они ехали на попутке.  Сидели в кузове полуторки и солнце поливало их своими лучами, ветер обдувал лица и приносил на своих крыльях чистую горную свежесть. И  души вновь наполнялись счастьем, таким громадным, что оно переливалось через край и заполняло собой всё на свете.

 Отца с сыном ждал их любимый дом,  их любимый Хашури, новая послевоенная жизнь.  Правда, эта жизнь будет уже другой, без мамы – без  их любимой Марии, и без Степана. И  горечь от этой утраты останется в сердце навсегда. Но всё-таки жизнь будет!

Эдик ещё не знал, что через некоторое время на пути его папы встретится хорошая женщина, Зина.  И образуется новая семья. И он станет для Зины – любимым старшим сыном.  А  потом у него появятся двое младших любимых братьев – Мераби и Степан. И когда его братья вырастут, у них будут свои семьи и свои дети, а потом и внуки.  Его долгожданные племянники.  И жизнь продолжится.

И сам Эдик вырастет и у него родится дочь, такая же черноволосая, черноглазая и смуглая, похожая на него самого и его маму Марию. А когда дочь станет взрослой – у  него появятся обожаемые внучки.

Это будет,  потом. А пока Эдик ехал домой, рядом с папой, с его дорогим Чоджей, прошедшим всю эту долгую страшную войну и наконец  вернувшимся к сыну. И  не было на свете мальчика счастливей, чем Эдик.