Бадья...

Как вкрадчив шёпот слабенькой позёмки,
В бадье застыл белесый небозём,
Бездетно умирают снежные потомки,
Среди давно зарезанных берёз.

Дорожки тянутся, завидуют распутью,
Журавль гнёт спину над колодцем бытия,
Как вкрадчив голос серебристых прутьев,
Примёрзла к Истине последняя бадья.

Следы, штрихи, намеренное сходство
Меж небозёмом, чернозёмом и зимой,
В воде краснеет слишком милое уродство,
Прикрытое нетлеющей Рукой.

Неудержимый, белый смех в суровом,
На черепках пунцовых медная заря,
Бадья, колодец, журавель, корова,
Нажила столько русская душа...

Как вкрадчив шёпот поля и тропинки,
Метаморфоза снежного стежка,
Бездетно умирают Половинки,
Которым целость вовсе не нужна.

Остановись, настало время счастья,
Похожего на свист в глухом лесу,
Тот, кто умеет искренне прощаться,
Того от неизбежного спасут.
Ведь можно просто к Истине прижаться,
Забыв, что есть у Истины сосуд.
Ведь главно никогда не прогибаться
Под теми, что лишь Чуда ждут.
Бадья, журавль, колодец, просто сняться,
Но за Водой невыпитой придут...