Пухлый роман

Пухлов  нежданно - негаданно получил  назначение на должность главного редактора издательства. Он не был  даже рядовым редактором никогда, и вдруг такой неожиданный прыжок произошёл в его карьере. Это назначение возвысило Николая Петровича в собственных глазах, который проникся уважением к собственной персоне. Самой первой его посетительницей оказалась женщина тучной наружности, имеющий два подбородка. Она принесла рукопись своего романа редактору для ознакомления  его  с её произведением, с последующим печатанием романа в издательстве, которое возглавил Николай Петрович.
- Николай Петрович, ангажируйте моё выступление по местному телевидению с чтением моего  романа, прошу вас как профессионального литератора  с большим опытом. Будет лучше, если вы прочтёте мой бестселлер, отдельные отрывки его. Вы должны, просто обязаны пропеть мне дифирамбы. Я просто настаиваю на этом. Это будет замечательная реклама моего творчества.
Пухлов не совсем понял, что от него хочет эта дама, имеющая избыточный вес. Пухлов взял с обречённым видом увесистую пачку рукописных листов.  Он понял только одно: чтобы прочитать вирши литераторши понадобятся  как минимум  две декады месяца, а у него времени на это не было, потому что сотни писателей рвались в издательство, чтобы их напечатали и выдали солидный гонорар.
- Николай Петрович, я не буду утомлять вас долго своим романом. Скажу вкратце его содержание:
- Некто Гапонов вглядывается в картину  якобы импрессиониста Сальвадора Дали, и видит, что это подделка  известному художнику, который никогда не писал церковный монастырь. Гапонов обивает пороги различных инстанций, требуя картину убрать из помещения, где она выставлена для всеобщего обозрения. Но администраторы всяческих пошибов и рангов стоят насмерть, отказывая ему в его прихоти избавить  выставочный павильон от такой замечательной картины. В конце концов, Гапонову наскучивает ходить по инстанциям, обивать пороги. Он разбивает бивуак возле здания администрации в знак протеста.  Администрация отмалчивается, стараясь не замечать протестанта.
- У вас всё ко мне? Тогда позовите следующего посетителя, занявшего очередь за вами, Нинель
Романовна.
- Сначала  ангажируйте мою рукопись, и я уйду.
Главный редактор растерянно развёл руками. Он не понимал, что от него хотят. Что надо этой пышной даме.
- Ангажирование должно произвестись в моём присутствии, - настояла  писательница, – давайте, и прошу вас не тянуть волынку. Всё должно  делаться  самым достойным образом. Вы же не хотите того, чтобы я  вооружилась не волынкой, а волыной? 
Главного редактора передёрнула всего. По спине пробежал холодок, липкий страх сковал его так, что он не смог вымолвить и слова, отдавая инициативу в диалоге своей посетительнице. Достав из кармана горсть конфеток " холодок",  Николай Петрович протянул любительнице сладкого несколько карамелек, надеясь этим найти подход к сердцу писательницы.
- Пухлов, вы меня своими конфетками не  ублажите, - сухим, официальным тоном заговорила литераторша, - посмотрите, какой я отчебучила пухлый роман. На нобелевскую премию потянет, я так предполагаю.
- Вы идите, Нинель Романовна, я дам вам знать через две недели после полного ознакомления с вашим романом, что мне с ним делать – напечатать или выбросить в окно за ненадобностью, - осмелев, вновь заговорил уверенным голосом редактор, а на досуге почитайте мой роман – "Релаксатор". Там вы увидите моё мастерство, как непревзойдённого романиста. Вам надо поучиться у меня, как надо писать романы. Должен быть ясно выраженный сюжет, на котором держится всё произведение.
- Одну минуточку, редактор, я сейчас, - и Вальжецкая вышла из кабинета.  Через минуту она вернулась с человеком, имеющим потрёпанный вид, явно употребляющим спиртные напитки. В руке он держал тромбон. По сигналу Вальжецкой тромбонист заиграл не очень профессионально джазовую пьесу " Цветок в пыли"
- Мы будем выступать в театре, Николай Петрович. Я буду читать свой роман, а мой муж играть на тромбоне. Так мы будем заколачивать деньги. Вам только надо передать ангажемент на наш дуэт для гастролей по театрам.
- Роман ваш очень даже пухлый. А муж ваш опухший от алкоголизма. У него вид типичного алкоголика. Как будет народ смотреть на него? Люди будут шарахаться от него. Кто пойдёт на ваш моноспектакль?
- Я своим чтивом отвлеку внимание публики на себя. Оно, я имею в виду внимание, будет приковано к моей особе. И на Кешу никто не посмотрит, когда будет звучать моё контральто под аккомпанемент тромбона.
- Дай – то бог, дай – то бог. Всего вам доброго, госпожа Вальжецкая. До встречи, как говорится.
Вальжецкая  вышла с мужем из кабинета, и своим чутким слухом через запертую дверь уловила скрип открываемого окна. Сердце бешено заколотилось от недоброго предчувствия, она открыла дверь, и тихонько просунула голову в кабинет. Редактор, стоя к ней спиной, высунул голову в окно, наклонившись корпусом вперёд, после чего выбросил рукопись в окно. Услышав скрип  открываемой двери, редактор в раздражении выпалил, медленно распрямляясь и поворачиваясь к дверям:
- Я занят, зайдите попозже. Стучаться надо, прежде чем входить…, - и тут он осёкся на полуслове, увидев госпожу Вольжецкую, у которой были широко раскрыты глаза от увиденного  ею зрелища.