Братова жена

     Братова жена

     Лидия Дмитриевна прихорашивалась придирчиво и долго – прихорашивалась она день каждый и всякий, ибо эта была её единственная забота по дому. Но сегодняшнее долго затянулось много дольше обыденного – впритык к застолью: ожидали приезда из Сибири младшего брата мужа Сергея с женой Аглаей в гости. Их Лидия Дмитриевна знала только на фотографиях.
     В бальзаковских годах жилось Лидии Дмитриевне беззаботно и сладко. Блистала красотой смолоду, а сейчас жизнь в довольстве и неге охорошила её кошачьей мягкостью движений и соблазнительной томностью. 
Было и недовольство: не то чтобы муж не удовлетворял её плотски, но и развлечься была бы она не прочь, как говорится: распушить пёрышки да расправить крылышки. 
     Константин Петрович был богат, осторожен чрезмерно и пуглив – содержал охрану, которая в случаях выхода Лидии Дмитриевны из дома была рядом и подле.

     ***

     Сергей и Аглая, смотрелись вместе подбористо – уж на что сказочно-ладная русская пара: словно Добрыня Никитич и Настасья Микулишна.
     Сели к столу.
     – Наконец-то вы выбрались к нам, родственнички дорогие, спасибо. Сколько понадобилось уговаривать и упрашивать. Жена вот вас впервые видит, а я, считай, раз в два года непременно наезжаю.
     – Так, Костя, я ж охотник-добытчик да егерскую должность исполняю, время как найти?
     – Да, понимаю. Сам весь в делах. Ну и как вам хоромы мои, Серёга?
     – И впрямь хоромы, Костя.
     – Это ещё не всё, я вам после ещё чего покажу. Может, передумаете, переедете.
     – Нет, Костя. Для меня это красивая тюрьма – охрана при оружии, забор глухой. Нам простор наш милее. И на людей добрых край наш богаче.
Ты на охоту сей год приедешь?
     – Собираюсь, братан, хочу даже очень – задолжал себе, да не знаю как выйдет. Я тебе за месяцок дам знать.
     – А чего же жена твоя Лидия Дмитриевна к нам не кажет?
     – Не хочет она, а вот хочет она того, чтобы вы ее Ликадией, так ли я? звали.
     – Леокадией, – сморщилась Лидия Дмитриевна.
     – Во-во, я сам и не всегда сразу припомню, а злится.
     – А чего ж бы Вам, Леокадия Дмитриевна, и впрямь с мужем не приехать? – пригласила Аглая свояченицу. – Охотиться-не охотиться, а Серёжа Вас далеко не поведёт. Хотите – со  мной пойдёте. Ягода у нас ароматистая, чистая – пчела как присосется – не согнать. 
     – Я бы непрочь, – согласилась Лидия Дмитриевна. – Это он меня пугает – трудно будет; а я возьму и приеду.
     – Ишь ты, – покрутил головой Константин Петрович. Отпил глоток, и, прищурившись, посмотрел на жену с подозрением. Та ответила взглядом презрительным и наглым.
     – Детей Вы, Аглая Никитишна, со своими оставили? – поинтересовалась Лидия Дмитриевна.
     – Ну а как же, со своими.
     – Далеко от вас?
     – По-нашему соседняя деревня, а по-вашему километров двадцать с гаком.
     – Серёга, ты снегоход тот, помнишь, отремонтировал? – спросил Константин Петрович.
     – Не, новый купил. Тот уже своё отслужил – на запчасти разобрал.
     – Аглая, ты почему вот это блюдо обходишь? 
     – Да не кажется оно мне, Костя. А что это такое.
     – Это морской ёж – вкуснятина. Бери и ешь, а я присматривать стану. Я же всю твою стряпню ем, не чураюсь.
     – Так, Костя, наш продукт – он товар свежейший, здоровее не бывает, – заступился Сергей.
     – Это так, братуха. Вишь, я по второму ломтю хлеба твоего под соль с огурцом хрумкаю. Соскучился по детству.
     – Кабы знал, я б, кроме хлеба, и масла с огурцом привёз. Масло Аглаи вашему не чета.
     – Ещё по одной, Серёга?
     – Давай, Костя, и на этом всё – полон. А водка у тебя нашей лучше.
     – Свою не гонишь?
     – Гоню, да раз от разу по-разному.  Не дока я в этом.
     – С деньгами как у тебя, брат?
     – Нормально. Охота, егерство – в достатке живём.
     – Я тебе денег дам. Возьми только – не обидь, брат мой дорогой.
     – Возьму, знаю от сердца. Тестям помогу по хозяйству – кузню Никите Матвеичу обновить надо; ребятню соседскую сластями порадую. Спасибо, брат.
     – А хорош Никита Матвеевич кузнецом?
     – От прадедов поколениями. Таких поискать не выискать. Тебе бы такого.
     – Для того и спросил.
     – Не поедет он, нет. От могил своих, говорит, грех отречься, да и хозяйство немалое держит. А Галина Филипповна ему в том не отстаёт. Вся скотина на ней. Так-то вот дело.

     ***

     – Ты здесь один, Серёжа? А охотники где?
     – У Демидовых, Аглаюшка, отдыхают. Костя тоже к ним пошёл, а Леокадия в доме. 
     – А. Ну хорошо, я на огород. Это ты один столько дров напилил?
     – Не, Костя помог. Я только поколю это всё. Сложу после. Пока чаю пойду напьюсь.
     Я мёду новую банку открою?
     – Открывай пластмассовую, стеклянные оставь – я им больше доверяю.
Сергей ткнул топор в колоду и пошёл в дом.
     – Выпьете со мной чайку, Леокадия Дмитриевна?
     – Попью, чай ваш черемуховый очень хорош. Только, Серёжа, давай на “ты”. Мы с Аглаей уже на “ты”, ладно?
     – Коли выбираете, только рад.
     – Сергей, что хотела спросить. Про женщин. Я видела, как соседская девушка на тебя смотрела.
     – Как?
     – С любовью смотрела. 
     – Это какая? Галя, Поля?
     – Вот видишь. Ты их сам приметил раньше меня.
     – Ну так что, я же женат. Всяко бывает, бывает и такое. Я же пред Б-гом за себя жене ручался. 
     – Ты это серьёзно?
     – Не знаю. А несерьёзно как жизнь строить? Не серьёзно строить её на доверии и верности? То, о чём ты, подслащённая слабость, а я ведь мужчина. 
     – Ты и в Б-га веришь, что ли?
     – Ну не в человека же.
     – Не доверяешь людям… Никому?
     – Леокадия, я верую в Б-га и Б-гу, а доверие это о другом.
     – Ты старомоден.
     – Да? Пусть так.
     – Да ты не обижайся, Сергей.
     – Мне это не интересно. Пустые слова.
     – Ты и в церковь, Серёжа, ходишь?
     – У нас её нет.
     – А если бы была?
     – Мне не нужны посредники, вот и церковь не нужна.
     – А кто или что тебе нужно?
     – Чистая совесть нужна, Леокадия.
     – Вот уж ерунда полная. Кто знает, что это такое?
     – Я знаю.
     – Ну, ну… 
     – Дальше? Совесть – это я сам как судья своим поступкам. Не хочу быть судьей купленым. 
     – Ха, как удобно назначить себя своим судьёй.
     – Кому-то и так. Г-сподь дал человеку свободу воли. Это мой выбор.
     – Ну хватит философствовать, Серёжа. Я не за этим здесь.
     – Могу догадаться. А хватит – правда. Сыта? Тогда я уберу со стола и пойду к себе. Бумаги надо посмотреть.
     – Это негостеприимно оставить гостью одну.
     – Ты можешь пойти к Аглае, она в огороде, захочешь – поможешь, а нет – так забавляйся.

     ***

     – Серёжа, а где все? В палатке пусто, – заглянула в дверь Аглая.
     – Закончила огурцы? Поехали на центральную. 
     – Чего, голодные? Их же Демидовы кормят.
     – Нет, хотят патронов купить, кое-что из охотничьего, безделушек каких.
     – И Леокадия с ними?
     – Думаю, да. Я её ещё не видел.
     – Так здесь она, Серёжа.
     – Да? А я и не знал. Чего не поехала?
     – Говорит, идёт с тобой на рыбалку.
     – Мне она того не говорила.
     – Мне сказала.
     – Хм, чего это?
     – А ты не догадываешься, ой, Серёжа?
     – Не хотел бы.
     – На лодке идёшь?
     – Нет, с берега, на Белых валунах. Рыбы нужно много на столько людей.
     – Значит, надолго?
     – Не думаю. Сейчас клёв лёгкий. Зови её, возьму с собой – отказать неудобно.
     – Она готова. Курит во дворе. Просила меня сказать тебе.
     – Пойду, собак не забудь покормить.
     – Покормлю. Веди себя, муж.

     ***

     – Вот это твоё место, Серёжа?
     – Не только это. А для чего ты такое полотенище взяла, купаться что-ли?
     – А для чего ещё?
     –Ты мне всю рыбу распугаешь.
     – Да я только поплавать.
     – Поплавать, Леокадия, это вниз по реке. 
     – Далеко?
     – Как сказать… Метров 300.
     – Ого!
     – Там вроде как пляж. Ты увидишь. Плещись сколько хочешь, только вода здесь плоха для купания – холодная. Это только так кажется на солнце.
     – А если я плескаться не буду? Я вот здесь войду осторожненько и присяду. Очень уж жарко, а, Серёжа?
     – Ну хорошо. Только тихо, медленно и без шума. 
Лидия Дмитриевна разделась до названия купальник и стала у обреза берега, игриво пробуя воду пальцами ног.
     – А можно я без купальника, Серёжа?
     – Это как?
     – Ну нагишом, голая – как ещё?
     – Лучше не надо.
     – А ты не смотри, отвернись.
     – Как хочешь. Я тебе ответил.
     – Ну так я разденусь.
Лидия Дмитриевна сбросила лиф и трусики, но в воду не пошла, а стала вновь вертеться у воды. Наконец осмелела, вошла в реку, присела. Хватило её минуты на две. Она выпрыгнула на берег, потукивая зубами от холода, и скоренько обтёрлась пухлым полотенцем, затем постелила его на землю и легла загорать.
     Лежалось ей неудобно – шишки под подстилкой, мошкара над ней. Вертелась, махала руками и, не таясь, смотрела на Сергея с глумливой ухмылкой. Достала из одежды сигареты.
     – Серёжа, подойди сюда, дай мне прикурить. 
Сергей пристально посмотрел на неё, положил на развилку спиннинг, подошёл и протянул ей коробок.
     – Ну Серёжа, какой же ты неуклюжий кавалер. Надо зажечь спичку и дать женщине прикурить. Вот так, а теперь наклонись ко мне.
Лидия Дмитриевна обхватила Сергея руками и опрокинула на себя. Сергей не сопротивлялся. Она, охватив ладонями, повернула его голову лицом к себе и впилась губами в его рот. Не отрываясь от поцелуя, Лидия Дмитриевна, просунула руку вниз и  принялась расстёгивать его гульфик. Когда она в досаде откинула голову назад, лицо её было искажено гримасой презрения.
     – Отпусти меня, на мне забродник. По плечи аж, отпусти меня, Леокадия Дмитриевна.
Сергей поднялся с земли, отряхнул руки и пошёл к своему месту.
     – Ты хам. Ты хлюпик. Женщина отдаёт тебе себя, а ты струсил.
     – Это твоя проблема – у меня есть жена.
     – Ты не мужчина, ты баба. Слюнтяй.
     – А это моё дело – у меня есть жена.

     ***