Дожди, дожди, дождись. Часть 4

    *4*

    В тот день Никс приехал достаточно рано и сразу же полез на чердак. Дом сегодня пребывал в благостном настроении и не перечил ему. Никс отворил маленькое, давно немытое чердачное окно, и выглянул наружу. Тусклое солнце лениво лизало землю фиолетовыми лучами. Как обычно, видно было очень недалеко. Из-за частых дождей мокрая земля всегда парила, пряча от посторонних глаз свой облик за струями поднимающегося кверху тумана.
    Все было как обычно, и в то же время не так. Глаза Никса, давно привыкшие к однообразию стоящих неподвижно травы и деревьев, уловили какое-то движение. Сердце учащенно забилось, словно понимая - в его жизни вскоре должны произойти перемены. Его разум еще не понимал, откуда они придут, а взгляд уже поймал быстро движущуюся по небу точку.
    - Эге-гей, - закричал Никс, - я здесь, я здесь!
    Он сильно высунулся из окна, рискуя упасть, и замахал руками, а затем, осознав тщету своих усилий, быстро скатился по лестнице в Дом и затопил разом все печки. Затем схватил топор, подбежал к ближайшей елке и срубил несколько густых лап, еще сохранивших в себе капли утреннего дождя.
К тому времени все печки в доме весело потрескивали, и Никс, открыв заслонки, стал кидать туда влажные еловые ветки. Трубы Дома задымили, как дымили когда-то в прошлом веке пароходы, машины которых приводились в движение углем. Никс выскочил во двор и посмотрел в небо: далекая еще точка резко увеличилась в размерах, двигаясь по направлению к хутору.
    Вот она стала размером с консервную банку, вот уже - футбольный мяч, и, наконец, стало понятно, что это - космический корабль. Он сделал несколько кругов вокруг хутора, выбирая место для посадки, а затем, задрав к небу острый нос, стал опускаться на поле. Под хлесткими, бешеными струями огня чужая трава извивалась и корчилась, превращаясь в золу, нехотя освобождая место для опор космического корабля. Но корабль был беспощаден: он плясал и плясал над землей широкими кругами, пока не выжег всю траву в радиусе полукилометра, а затем приземлился в центре. Сегмент обшивки, похожий на кожуру апельсина, пошел вниз, превращаясь в трап, и вот по нему спустились на землю Папа, Мама и дядюшка Бэр.
    - Папа, Мама! - крикнул Никс, и кинулся им навстречу прямо через разделявший их пояс травы.
    Жесткие зеленые ленты схватили его со всех сторон и стали вязать по рукам и ногам. На секунду в сердце у Никса родился страх, но с другой стороны послышались резкие щелчки и к нему навстречу вышли его родные. Папа навел на траву, обхватившую Никса какую-то короткую блестящую трубку, и вот уже сама трава задергалась в конвульсиях и легла под ноги юноши словно скошенная косой. Никс радостно засмеялся: наконец-то можно было ничего не бояться, и бросился к улыбающимся родителям. Они смеялись, обнимали его и говорили о том, как он здорово вырос. Сами они выглядели превосходно: сшитые точно по фигуре серебристые комбинезоны очень хорошо гармонировали с их беспечными жизнерадостными лицами. Они загорели, у отца пропали седые волосы, а у дядюшки Бэра вместо лысины (ее Никс помнил хорошо), появилась прекрасная густая шевелюра.
    - Ну, мой мальчик, - сказала с улыбкой Мама, - как ты жил без нас?
    - Последние два года я живу здесь, - Никс показал рукой на стоящий невдалеке Дом. - Мамочка, а знаешь, я сохранил твой любимый чайник и подаренный Вами велосипед, дядюшка Бэр.
    - Ты - молодец, - ответил густым баритоном дядюшка, - а зачем ты это сделал? Разве нельзя было взять новый?
    - А где, дядюшка? - удивился Никс, - И потом, это память о Вас. Разве это непонятно, правда, Папа?
    - Да, да, конечно, - несколько сконфуженно отозвался Папа, - мы очень рады, что ты о нас помнил. Мы тоже о тебе почти никогда не забывали, - он повернулся к Маме, - ведь, правда?
    - Конечно, конечно, разве можно в этом усомниться, - быстро ответила та и укоризненно посмотрела на дядюшку Бэра.
    - А, вообще-то, мы прилетели за тобой, - Папа потрепал Никса по голове, - летим прямо сейчас, звездолет ждет.
    - А.… разве вы не хотите зайти в дом и посмотреть, как я жил? Кроме того, мне бы хотелось кое-что взять с собой, ну, например, твой чайник, Мама.
    - Ну, раз это нужно, - взгляд Мамы беспомощно заметался по лицам Папы и дядюшки Бэра, - то мы, конечно, посмотрим.
    - Осторожно, - сказал Никс Папе, когда тот ступил на грядки и пошел по ним, ломая ботву, - здесь у меня посажен картофель.
    - Картофель? - Папа изумленно хмыкнул, - он тебе больше не понадобится.
Папа направил на клубень свою блестящую трубку, из нее вырвался ослепительный луч, и листва обуглилась.
    - Не смей! - крикнул Никс, - я его так долго растил!
Папа с Мамой снова недоуменно переглянулись, Папа пожал плечами и спрятал шокер.
    - Зачем тебе картофель, сынок, - спросила Мама, - ведь мы сейчас же улетим отсюда, и он тебе больше никогда не понадобится?
    - Но ведь я столько времени растил его, Мама, - сказал Никс, а затем, помолчав, спросил, - почему вы так долго не прилетали за мной?
    - Разве долго? - удивилась Мама.
    - Но ведь прошло пять лет!
    - Ну, пять лет - это недолго, - усмехнулся Папа, - нам нужно было устроиться на новом месте, и потом этот сериал о приключениях семьи Сольденов...
    - Ты все перепутал, - возразила Мама, - сериал о Сольденах кончился в прошлом году. Сейчас идет мелодрама про Пирсонов.
    - Ну, все равно, - смешался Папа, - мы были заняты, правда, Бэр?
    - Да, конечно, - ответил дядюшка, - сериалы идут постоянно. И потом, еще гонки на космических шлюпках. Они так увлекают, - он повернулся к Папе, - прошлый раз я выиграл у тебя целых пять секунд.
    - Не пять, а только три, - сердито ответил Папа, - и то потому, что сжульничал!
    - Я сжульничал? - возмутился дядюшка Бэр, - а кто в прошлый раз поставил себе новый двигатель и мне ничего не сказал?!
    Стоя во дворе дома, Папа и дядюшка Бэр принялись яростно спорить, а Мама принимала сторону то одного, то другого. Казалось, они вовсе забыли о Никсе, который ошеломленно смотрел на них. В своих мечтах он множество раз видел этот момент. Он представлял, как за ним прилетят родители, как станут его целовать, тискать и мять, расспрашивая о том, как он жил, а он, словно взрослый, примется им все объяснять и показывать. Потом они примутся его угощать всякими вкусностями, а он сварит для них свой, выращенный им самим картофель и еще поджарит грибов.
    Но все вышло совсем не так: прилетевшие родители будто и вовсе не интересовались им, обсуждая то неизвестные ему спортивные состязания, то героев различных сериалов. Все это было так неожиданно, что Никс заплакал. Он плакал горько, вспоминая те опасности, которые подстерегали его и ребят, которые погибли на его глазах, так и не успев сделаться его друзьями. Он вспоминал ту давнюю ночь, когда произошло Большое Сотрясение. Тогда он потерял родителей, казалось навсегда. И вот они вернулись, но вели себя как чужие люди.

                ***

                Картинка из Интернета.