Георгины и гладиолусы

Скоро весна.
Растает снег, на нашей дачной горе он быстро сходит.
Наступит время посадок.
Уже присматриваю на Авито цветы.
Стала переписываться с одной цветочницей, у нее огромная коллекция.
Начали с тех, которые хочу заказать, и потихоньку разговор пошел дальше.
Стали обсуждать, какие кто растения любит.
Она говорит: ирисы не люблю, люблю гладиолусы. И георгины.
Гладиолусы и георгины. Георгины и гладиолусы.
Таким меня накрыло флэшбэком из детства...
... вот я младшая школьница. Лет 8-9-10.
Уже нет того трепета неизведанного и вожделенного, какой был в мыслях о школе перед первым классом.
Уже были и двойки, и выговоры за плохое поведение, и конфликты  с учительницей и с одноклассниками, и даже драки.
И школа, старое кирпичное здание, окруженное яблоневым садом, рядом с дорогой, по которой ходили дребезжащие трамваи.
И громогласный трескучий звонок, и ненавистный стоматологический кабинет, и табуны старшеклассников лавиной мчащихся по коридором, страшно - снесут и не заметят, и заплеванные лестницы, и грозная вахтерша тетя Шура, которую боялись все, включая директора.
И "бабушка, пришей мне воротничок и манжеты", а в ответ: "давай я тебя научу и сама пришьешь", и странный загадочный запах из столярной мастерской, и мозаичное панно с коленопреклоненным воином перед вечным огнем и красным знаменем, перед которым и сама всегда замирала трепете, и субботники, когда мы белили стволы яблонь и убирали прошлогодние листья.
И красивые растения на подоконнике в классе, и мои любимцы - нежный цикламен и пушистый аспарагус (потом даже отнесла туда из дома свою красавицу-азалию, и зимой с улицы мы приносили для нее снег и клали в горшок), и кабинет информатики с компьютерами Robotron (мониторы почти все черно-белые, пара цветных почиталась за техническое чудо), и санитарные дежурства (бабушка сшила мне сумочку с красным крестом, а мама укомплектовала ее бинтом, пластырем и перекисью водорода), и самое любимое место в школе, Мекка юных познавателей, мечтателей и фантазеров - библиотека...
...а лето еще не закончилось.
Еще висела в саду спелая малина, еще мы объедались до боли в животах яблоками летних сортов - грушовкой и коричным, носились до одури, катались на великах, качались на  тарзанке и возвращались домой с букетиками пижмы - "от мух", на закате жгли костры и пекли картошку.
Но уже вечерняя мгла, опускавшаяся так рано, когда ты не успел еще за день набегаться и насытиться теплом, несла в себе сырость, и заигравшись допоздна в гостях, идешь домой натянув рукава на пальцы и втянув голову в плечи - зябко, промозгло.
И навевая щемящую тоску распускались они - георгины и гладиолусы.
И вот, за пару дней до отъезда ходишь и присматриваешь себе самые красивые - на букет.
А потом, первого сентября, стекается цветочная река к ступеням школы.
И ты смотришь на свои, кажущиеся неуместно загорелыми, руки, держащие букет, смотришь на такие вроде бы знакомые цветы, но уже не верится, что это из той, летней жизни, кажется невозможным, что еще позавчера они украшали сад.