Черновик

Гуманным командиром в той войне,
«Разобранным» как велик на запчасти,
И мог бы быть замученным в тюрьме.

Я мог бы быть вандалом в форме ФСИНА,
И получать награды от страны,
Я мог бы быть героем — командиром,
С пятиконечной «дивой» на груди.

Война, что начиналась очень странно,
Достаток жизни нищим принесла,
И бывший нищий в статусе султана,
Всё изменилось, но только не душа!

Я мог бы быть солдатом как другие,
И мародёром наверное ещё,
Но моя кровь и гены не такие,
И родовое, фамильное, лицо!

Досталось мне, не больше чем другому,
Или побольше, может быть, чуть-чуть,
Я был за правду, что привела к такому:
Я помещён в подвал «передохнуть»…

От инквизиции конквистадоров,
Наручник и подвал на тридцать дней,
И я надеюсь, будет встреча скоро,
С этим мерзавцем где-то в стороне…

Все тридцать дней тянулись словно годы,
Тянулись дни, без снов и без еды,
На третий день бросали только воду,
Все тридцать дней «собакой на цепи»…

Резал до вен наручник мою кожу,
Как террорист в подвале этом был,
И я оброс — не видно было рожу,
Пакеты, ток, петля, и хищный пыл…

Я испытал в подвале этом гадком,
Гуманность, Конституцию, закон,
Пришедших их, в Чечню, с новым порядком,
На месть отправил коих Фараон.

Я мог бы быть закопанным как многий,
Или живым, иль полумёртвым, там,
В свой земле, для новых хронологий,
Что малой частью доходят ко всем нам.

В своей земле лежал бы тлен мой скорбный,
В своей земле — в земле Отцов моих,
Но он лежал бы гордым, очень гордым,
Как гордый тлен и многих остальных.

2024-02-13