Снежная Королева. Парафраз сказки Андерсена Г. Х

1.Зеркало и его осколки.

Ну, итак, начнём сначала!
Жил-был тролль, как дьявол злой,
И творить дела плохие
Ему было не впервой.

Как-то утром смастерил он
Зеркало. Его секрет
В том был, чтобы в отраженье
Красоту сводить на нет.

Доброе в нём уменьшалось
Дальше некуда, а всё
То, что было безобразным,
Выпирало, и ещё

Делалось намного гаже,
Так, что было не узнать.
Троллю же забавно даже,
Повод лишь похохотать.

С этим зеркалом волшебным
Прямо наперегонки
По земле толпой носились
Колдуна ученики.

Всем рассказывали: «Чудо
Сотворилось на земле,
Можно жизнь теперь увидеть
В свете истинном». Так в зле

Мир погряз. И очень скоро
Не осталось уж страны
Иль какого человека,
Чтобы с худшей стороны

В зеркале не отразился.
А, как к небу добрались,
От гримас отяжелело
Зеркало и камнем вниз

Полетело, и осколков
Миллионом разнеслось
По свету, повсюду в душах
Сея ненависть и злость.

Как песчинка те осколки,
Попадая людям в глаз,
Оставались там навеки,
Приучая видеть нас

Только худшее, дурное,
Всё к тому ж навыворот,
А коль в сердце попадали,
Превращали его в лёд.

Те ж осколки, что крупнее -
В рамы окон ставили,
Или же в очки вправляли
И потом весь мир могли

Видеть в искажённом свете.
А ещё песчинок часть
По земле попутным ветром,
Как позёмка разнеслась…


2.Мальчик и девочка.

В городах больших есть место
Лишь домам и ни к чему
Здесь сады и огороды
Разбивать. Вот потому

Каждый житель держит садик
В своей комнате в горшке
И цветами душу греет,
Чтоб не пребывать в тоске.

В двух домах, стоявших рядом,
(Крыши их почти срослись),
В тесных узеньких каморках,
Где двоим не разойтись,

Жили девочка и мальчик,
Нет не брат и не сестра,
Но была, видать, меж ними
Чувства нежного искра.

Хоть и небогато жили,
Но в тепле душевном и
В гости чрез окно ходили.
В деревянных развели

Кадках сад. Росла там зелень
Для приправ и роз кусты,
Ветви их переплетались,
Как незримые мосты.

Как чудесно же игралось
Здесь в волшебной высоте
И зимой лишь прерывалась
Эта радость. В череде

Дней холодных, снежных дети,
(Кай и Герда звали их),
У печей горячих грелись
В тесных комнатках своих.

Снег роится будто пчёлки
Закрывают от невзгод
Королеву роем, кружат
Бесконечный хоровод.

«Бабушка, - спросили дети, -
У снежинок есть она,
Королева, как у пчёлок?
Отчего же не видна?»

«Королева есть и ночью,
Пролетая в вышине,
В окна смотрит и узором
Остаётся на стекле».

«А сюда войти решится?» –
Герда робко говорит.
«Пусть попробует, - ей смело
Мальчик Кай в ответ кричит. –

Посажу её на печку.
Будет знать, как красться в дом!»
За окном ревела вьюга
В белом вихре снеговом…

Как-то вечером был дома
Кай один, ложился спать,
За окном промёрзшим льдинки
Принялись в стекло стучать.

И снежинка, что побольше
Прочих начала расти,
Постепенно превращаясь
В женщину. Не отвести

Было глаз от Королевы,
Так прелестна и нежна,
В одеянии из бессчётных
Снежных звездочек. Она

Улыбнулась, поманила
Мальчика к себе рукой.
Кай со стула тут же спрыгнул
И в подушку с головой.

Королева улыбнулась.
Как же холодна была
Та улыбка, и исчезла,
Будто поглотила мгла.

На другой день прояснело.
Хоть морозною была
Утра свежего прохлада,
Ясно всем, весна пришла.

Заблистало ярко солнце,
Побежали ручейки
И теперь у жаркой печки
Детям жаться не с руки.

Растворили люди окна,
Стали птицы гнёзда вить,
Зелень робкая пробилась…
Время, чтобы жить, любить.

Розы в ящиках на окнах
Пышным цветом расцвели,
Ароматом своим сладким
Снова радовать могли…

Как-то раз порою летней
На часах пробило пять,
Дети сели у окошка,
Чтобы книжку почитать.

«Ай! – вдруг вскрикнул Кай негромко, -
Что-то в глаз попало мне
И кольнуло прямо в сердце,
Стало холодно спине».

Герда ручкой обхватила
Его шею, чтоб достать
Ту злосчастную соринку,
Но соринки не видать.

Это был, как раз осколок
Того зеркала. Каб знать!
Сколько ж тяжких испытаний
Можно было б избежать.

Боль прошла, но сердце Кая
Стало льдинки холодней,
И как будто подменили
Его, сделали дурней.

Всем вокруг грубил без меры,
Зря мальчишек задирал,
С Гердой больше не общался,
Даже розы обломал.

Передразнивал соседей,
Гнёзда птичьи разорял,
И понятно, что никто с ним
Не дружил и не играл…

Лето быстро пролетело,
Вновь вернулись холода,
Солнце скрылось и, казалось,
Не вернётся никогда.

Снег посыпал и снежинок
Закружил нестройный хор.
Кай разглядывал их долго
На руке, смеялся: «Вздор,

Что цветов на свете нету
Красивее. Вот узор!
Ни одной неровной линии,
Все как будто на подбор!

Если б только им не таять,
Научиться вечно жить,
Можно было б даже замки
Ледяные мастерить!»

По зиме одна забава –
Бабу снежную лепить,
Съехать с горочки на санках,
На коньках по льду катить.

Или же к саням крестьянским
Свои санки привязать,
С ветерком нестись в позёмке
Снежной. Вот где благодать!

В самый же разгар веселья,
Будто ниоткуда вдруг,
Появились чудо сани,
Описали полный круг.

Белоснежные, белее
Снега первого, а в них
Восседал возница в белых
Шубе, шапке меховых.

Подкатили сани к Каю.
Тот верёвку привязал
И возница улыбнулся,
Будто лишь того и ждал.

Замелькали переулки,
Сани набирали ход.
Кай пытался отвязаться,
Снег слепил глаза и рот.

Стало так темно и страшно,
Холод тело всё сковал.
Кай продрог насквозь и будто
Лист осиновый дрожал.

А возница обернулся,
Шубой меховой прикрыл
Мальчика и Кай увидел,
Не возница это был,

А была то Королева.
Улыбнулась и его
В тёплый лоб поцеловала,
Будто сына своего.

Как в сугроб он провалился
И в мгновение забыл
Герду, бабушку, домашних,
Словно на бегу застыл.

Буря выла и стонала,
Ветры дули, снег искрил,
С криком вороны носились
Над землёю. Месяц плыл

Над заснеженной равниной,
Улетали сани прочь
К стороне чужой навеки.
Землю поглотила ночь…


3.Цветник женщины, умевшей колдовать.

Ну, а что же было с Гердой,
Когда Кай исчез? Она
Горевала, лила слёзы,
Будто в том её вина.

Все соседи так решили:
«Видно, парень утонул,
(Сани ведь по льду катили),
Иль от холода уснул».

Одна Герда не смирилась:
«Кай не умер, верю жив!»
Вопреки досужим мненьям,
Твёрдо для себя решив,

Обойти пусть и всю землю,
Но найти его зато.
Разве ж любящее сердце
Остановит в мире что?

Она спрашивала ветер,
Ласточек и солнца свет:
«Вы скажите мне, Кай умер?»
«Нет, он жив», - ей был ответ!

У реки спросить решила,
Что за городом вилась,
Башмачки свои надела
И в дорогу собралась.

«Речка, названого братца,
Может ты на дно взяла?
Отпусти его на землю,
Жизнь без Кая не мила.

Если ты его вернёшь мне,
Подарю тебе тогда
Свои башмачки и пусть же
Примет их твоя вода».

Показалось, что кивнули
Волны белым гребнем ей.
Герда башмачки бросает
В воду, но обратно к ней

Их волна прибила. Надо
Бросить дальше. На реке
Видит лодку рыболова
Чуть поодаль в тростнике.

Влезла, лодочку теченье
По воде прочь вдаль несёт.
«Может, сжалилась река и
Меня к Каю приведёт?»

Так чуток повеселела,
Лодку прочь вода несла.
Вскоре к дому небольшому
На пригорке привела.

Крыша, крытая соломой,
Стёкла в окнах всех цветов,
Сад вишнёвый и повсюду
Много розовых кустов.

Тут из домика выходит
Бабка старая с клюкой
В преогромной старой шляпе
Из соломы, и рукой

Машет Герде: «Как ты, детка,
Забралась так далеко?»
Лодку тотчас притянула
К берегу своей клюкой.

«Расскажи же мне, зачем ты
Вдруг отправилася вплавь?
Выходи на берег, руки,
Ноги поскорей расправь».

Герду выслушав, старушка
Так сказала ей: «Пока
Отдохни в моём саду ты,
Кушай вишню. Как слегка

Наберёшься сил, тогда и
Путь продолжить сможешь свой.
Кай здесь не был. Он, наверно,
Шёл дорогою другой!»

После Герду накормила
За обеденным столом
И, пока та ела вишню,
То старушка гребешком

Ей расчёсывала кудри.
Как же были хороши
Её волосы. Старушке
Захотелось от души

Себе девочку оставить,
Вдвоём славно заживут.
Хоть не злая, всё ж колдунья
Была бабушка и тут

Начала обряд заклятья:
Гребень волосы чесал
И, хоть медленно, но верно
Память о былом стирал.

Постепенно забывала
Девочка родимый дом,
Кая – названого братца,
Свои розы за окном.

А колдунья, чтобы память
Не тревожили цветы,
В землю глубоко загнала
Роз огромные кусты.

И в саду её цветущем
Не осталось их следа.
И без роз тут так чудесно,
Неземная красота.

Герда средь цветов играла
Уже много, много дней,
И в блаженстве пребывала,
Позабыв свой дом, друзей.

Но, однажды, всё ж на шляпе
У колдуньи рассмотреть
Умудрилась розы. Видно,
Та забыла их стереть.

Странно всё же, что на шляпе
У старушки розы есть,
А в саду, ну, ни кусточка,
Хоть других цветов не счесть!

Обошла весь сад. Нет, нету.
Как же горько стало и
Вмиг заплакала и слёзы,
Долетая до земли,

Пробудили к жизни розы.
Те на свет взошли опять.
Колдовство ведь не всесильно
И не может помешать

Сердцу любящему. Герда
Принялась их целовать,
Мигом вспомнились ей розы
Те, что дома. «Я ж искать

Кая шла. Ну, как могла я
Это напрочь позабыть?
Как замешкалась тут, право.
Надо у кустов спросить:

Вы не знаете, где Кай? Он
Умер иль ещё живой?»
Розы отвечают: «Кая
Нет средь мёртвых под землёй!»

«Ах, спасибо», - молвит Герда
И скорей бежать в конец
Сада. На замке калитка.
Стала дёргать. Наконец,

Гвозди ржавые поддались
И замок на землю пал.
Долго прочь она бежала,
Лес вокруг унылым стал.

Утомилась и на камень
Села дух перевести.
Оказалось, что в разгаре
Уже осень. Отцвести

Все растения успели,
Сыро, холодно вокруг,
На деревьях пожелтели
Листья. Медлить недосуг.

Видимо, в саду колдунья
Время повернула вспять,
Чтобы солнце, словно летом,
Круглый год могло сиять.


4.Принц и принцесса.

Так сидит она на камне
И грустит. Пред ней большой
Чёрный Ворон важно ходит
Взад-вперёд и головой

Вертит: «Кар-р-р, и почему ты
Одна, девочка, сидишь?
И куда бредёшь по свету?
И о чём сейчас грустишь?»

Герда тут же рассказала
Ворону про отчий дом,
Про колдунью и про Кая,
И про розы за окном.

«Думаю, я видел Кая, -
Мудрый Ворон ей сказал. -
Он жених принцессы нашей».
Тут же Герде рассказал,

Что их королевством правит
Юная принцесса и
Так умна, что жениха ей,
Ровню долго не могли

Здесь найти. Был даже конкурс,
Дабы мужа подобрать,
Чтоб не важничал, красив был
И умён, не дал скучать.

Но лишь только претенденты
Барабанный слышат бой,
Моментально забывают,
Как им быть самим собой.

Словно оторопь берёт всех,
Дар теряют на слова.
Ну, а Кай не оробел и,
Знать, на месте голова.

«Это он, - сказала Герда, -
Это точно милый Кай.
Он таблицу умноженья
Даже знает. Передай

Ему только, мудрый Ворон,
Что я здесь и встречи жду.
Но вот платья дорогого
У меня нет на беду».

Но не зря слыл Ворон умным,
Герду по задворкам вёл,
Через сад, аллеей тёмной
К Каю прямиком привёл.

О, как билось же сердечко
В нетерпенье, робость, страх…
Сколько раз миг этой встречи
Она видела в мечтах.

В спальню принца робко входит,
Лампу поднесла к лицу,
Осветила. Принц проснулся,
Крик разнёсся по дворцу:

«Нет, не он!» - и зарыдала.
Ну, а стража тут как тут.
Всё подробно рассказала
Без надежды, что поймут.

Ну, а принц с принцессой к Герде
Отнеслись со всей душой,
И рассказ её так сердце
Тронул их, что на другой

День одели её в бархат,
Шёлк и дали башмаки
Лучше прежних, тех, что Герда
Потеряла у реки.

Пару дней она гостила
Во дворце, ну, а потом
Снова тронулась в дорогу,
Не как прежде, не пешком,

А в карете золочёной
И с гербами на двери,
И с форейтором в придачу,
Слугами, чтоб дикари

Иль ещё какие звери
Не тревожили в пути.
В общем, чтобы было легче
Кая своего найти.

Ворон со своим семейством
Тоже Герду провожал,
Прослезился и вдогонку
Долго ей крылом махал.


5.Маленькая Разбойница.

И когда за поворотом
Навсегда дворец исчез,
Королевская карета
Въехала в дремучий лес.

А в лесу царила шайка,
И разбойничий закон 
«Отнимай всё, что по нраву» -
Верховодил испокон.

Кто ж упустит это счастье -
Слабого не обобрать
И карету золотую
В своё стойло не загнать.

Предводителем же шайки
Была бабка с бородой
И мохнатыми бровями,
А характер злой-презлой.

Только Герду увидала,
Как тотчас её убить
Повелела, а зачем же
Канитель тут разводить.

Но как только атаманша
Выхватила острый нож,
Её собственная дочка
Укусила. «Не убьёшь!

Эт теперь моя добыча!
Лучше не перечь мне, мать!
Я с принцессой этой буду
В игры девичьи играть!»

Надо же сказать, что дочка
Атаманши - ей под стать:
Избалована донельзя,
Так, что и не передать.

С детства только лишь плохое
Она видела всегда,
Книжек нужных не читала.
Не характер, а беда!

Тут же муфту отобрала,
Платье Герды, башмаки,
По лесу неслась в карете
С ветром наперегонки.

В общем, тот ещё ребёнок.
Ростом с Герду, а в плечах
Шире и лицом смуглее,
Лишь с грустинкою в глазах.

«Ты, наверное, принцесса
Раз в карете золотой
Ездишь по лесу? Не бойся
Здесь разбойников. Со мной

Под надёжною защитой
И теперь решаю я
Жить тебе иль быть убитой.
Так что впредь не зли меня!»

И Разбойница проводит
Герду в логово своё,
Стены копотью покрыты,
Над костром висит тряпьё.

Всюду грязь и запустенье
И хозяйской нет руки,
То есть рук, что в каждом деле
И любом труде ловки.

А Разбойница меж делом
Герде хвалится: «Смотри,
Вот зверинец мой домашний,
И все звери тут мои:

Сотня голубей, готовых
Ворковать хоть целый день,
Вот на привязи надёжной
Старый Северный Олень.

Я люблю на сон грядущий
Ножиком пощекотать
Ему шею. Впрочем, хватит,
А теперь хочу я знать,

Что за прихоть на карете
Золотой пускаться в путь?
Позабавь меня рассказом,
Чтобы крепче мне заснуть!»

Герде было не до шуток
И как на духу она
Всё подробно рассказала:
Что сиротка, что бедна,

И про названого братца,
И про розы на окне,
Про колдунью и принцессу
В той, залесной стороне.

Голуби заворковали
В своей клетке: «Знаем мы,
Кто сидел в санях тех белых –
Повелительница тьмы,

Холода и лютой стужи,
Дальней Северной Земли.
Сани Снежной Королевы
Братца Кая увезли!

А летели сани, верно,
В край, где вечный снег и лёд,
Что Лапландией зовётся.
Нам туда заказан ход!»

«О, в Лапландии чудесно, -
Тут Олень встрял в разговор, -
Там в полях, покрытых снегом,
Белый ледяной шатёр.

Но в чертог тот Королевы,
Погружённый в холод, тьму
Внутрь попасть своею волей
Не по силам никому».

Так Разбойницу растрогал
Герды сбивчивый рассказ,
Что она, возможно даже,
В своей жизни в первый раз

Изрекла: «Ну, так и быть. Лишь
Мать и шайка вся заснёт,
Отпущу тебя я с миром,
А Олень же довезёт

До Лапландии. Иначе,
Ножичком пощекочу
Я его по шейке. Хочешь?»
Олень фыркнул: «Не хочу!»

На Оленя усадила
Герду, варежки дала
И сапожки меховые…
Только муфту забрала.

Герда плакала, не веря
Ещё счастью своему,
А Разбойница: «Не хнычь! Ведь
Передумать я могу!»

Во всю прыть Олень пустился,
Лишь попасть скорей домой,
И скакал без остановки
До Лапландии родной.

А когда ночное небо
Зачихало всё огнём -
Северным сияньем, молвил:
«Вот Лапландия, мой дом!»


6.Лапландка и финка.

Впереди стоит лачуга,
Крыша сходит до земли,
Дверь так низко, что вовнутрь
Лишь ползком войти смогли.

В доме старая Лапландка
В свете лампы жировой
Рыбу жарит, а Олень ей
Говорит наперебой

О годах своих в неволе,
Как был труден долгий путь,
А потом о Кае, Герде
И желанье отдохнуть.

Их Лапландка накормила
Сытно, после говорит:
«Обогрейтесь и поспите.
Долгий путь вам предстоит.

Миль так сто с лишком придётся
Вам проделать, лишь потом
До Финляндии холодной
Доберётесь. В краю том

И живёт на своей даче
Королева Снежная
И сиянье зажигает
Каждый вечер. Знаю я

Финку старую. Записку
Ей чиркну, но только вот
Нет бумаги, я на рыбе
Напишу. Она поймёт

И научит вас, что делать».
После же треску взяла
Вяленую и два слова
Написала, как смогла.

Снова собралась в путь Герда
И Олень её помчал
Прямо к дому старой Финки,
Словно бы дорогу знал.

Финка рыбу прочитала,
Подошла потом к костру
И в котёл треску бросает,
(Ну, не пропадать ж добру!)

После, помолчав, сказала:
«Кай твой во дворце живёт
Королевы Снежной, только
Его сердце не гнетёт

Ни тоска о прежней жизни,
Ни отсутствие любви.
А виной всему осколки
Зеркала. В его крови

Нет тепла, ведь превратили
Они глаз и сердце в лёд.
Если же извлечь осколки -
Он проснётся, оживёт».

«А ты можешь дать снадобье
Герде? - тут Олень сказал, -
Чтоб сильнее её сделать
Силы тысячи зеркал?»

«Разве же ты сам не видишь,
Её сила велика,
Служат люди ей и звери,
Подчиняется река.

Сила Герды в её сердце
И преград нет на пути,
Коль смогла она босая
Аж полсвета обойти!

Здесь в двух милях куст огромный.
Отвези её туда
И, не мешкая, обратно
Возвращайся. Пусть она

На морозе всем покажет,
Без сапог и рукавиц,
Что для любящего сердца
Нет преград и нет границ!»

И вот Герда в снежном вихре
Смело движется вперёд,
А дозорные пред нею,
Все закованные в лёд,

Рассыпаются, как пепел:
Змеи, волки и ежи,
С шерстью вздыбленной, клыками,
Как огромные ножи.

Всё ж заслон из льда и снега
Удержать её не смог.
Шаг последний, королевский
Перед ней стоит чертог.


7.В чертогах Снежной Королевы.

Ну, а что же было с Каем?
Иль о Герде позабыл?
Посреди пустынной залы
Он один, как прежде был.

Из остроконечных льдинок
Складывал на все лады
Разные фигурки или
Линий строгие ряды.

Поцелуи Королевы
Превратили сердце в лёд,
Холод стал ему неведом
И не доставлял хлопот.

Целый день он из кусочков
Льда раскладывал слова.
Лишь одно не выходило
Слово «Вечность». Голова

Так трещала, прям нет мочи.
В это время Герда в зал
Входит, шепчет, обнимая:
«Кай, меня ты не узнал?

Наконец тебя нашла я.
Отчего же ты не рад?»
Кай холодный, неподвижный,
Что-то шепчет невпопад.

Герда зарыдала. Слёзы
Ему падают на грудь,
На безжизненное сердце,
Силясь корку льда проткнуть.

И осколок выпал будто
Льдинка хрупкая из глаз.
Кай вдруг вздрогнул и промолвил:
«Как же холодно у нас

И пустынно! Герда, что же
Ты так долго шла ко мне?
Я хочу домой скорее
К нашим розам на окне».

И пошли они обнявшись
Прочь с чертогов навсегда,
И само собой сложилось
Слово «Вечность» изо льда.

Солнце путь им освещало,
Ветры замедляли бег,
А Олень нетерпеливо
Бил копытом талый снег.

В доме Финки отогрелись,
Разузнали путь домой,
У Лапландки приоделись,
Запаслись питьём, едой.

Вот и лес знакомый, где их
Уж Разбойница ждала.
Давно стала атаманшей,
Шайкой верховодила.

С Гердой обнялась сердечно,
Словно та сестрой была,
На Оленя не взглянула,
Каю же произнесла:

«Очень посмотреть хотелось,
Чтоб понять не на авось,
Что ты стоишь, коль полсвета
За тобой пройти пришлось?»   

Герда после расспросила
О принцессе. Грустная
Сразу стала: укатила
С принцем в дальние края.

Мудрый Ворон, что помог ей,
В трудный час давно в гробу,
А вдова по свету ходит,
Сетуя всем на судьбу…

Вышли в путь. Им по дороге
Пели птицы и цветы
Расцветали, зеленела
Травка, редкие кусты.

Колокольный звон раздался,
Город радостно встречал
Каменной своей прохладой,
Только, словно, меньше стал.

Вот и лестница, ступеньки
Все знакомы до одной,
Вот и комнатка родная,
Печка с чёрною трубой.

На окне открытом розы
В мощный куст переплелись.
Кай и Герда сели рядом,
Нежно за руки взялись.

Так сидели тихо, словно,
В детский мир вернулись свой,
Хотя взрослые, по сути,
Уже сердцем и душой.