Рождённые под Марсом. Уходили последние дни осени

Журчит по камням
Под кустом ручей.
Вздыхает пёс,
Во сне охотясь.
А жизнь несётся вскачь
Гривастым скакуном,
Преград мосты,
Взбрыкнув, в пути сметая.
Горит мечты закат,
Пылает всполохом судьба.
Багрово скалится заря.
Взвывает ветрами планета.
Тревогой полнится душа,
Под взрывом рушатся дома.
Горят не сжатые хлеба.
Горит опять земля.

Как-то одна очень хорошая местная бабушка уверяла меня, что медведь умеет околдовывать охотника, способен загипнотизировать, усыпить, сделать его абсолютно беспомощным, безвольным. Слушала… но не доводилось самой испытать подобное. А этой ночью произошло именно то! И невольно вспомнились древние вогульские «сказки». На данный момент иного объяснения не нахожу. Естественно, - я прибежала уставшей, однако многолетний таёжный экстрим научил мобилизовывать в критической ситуации тело и разум, безволие, даже во сне, мне не присуще.

Северные народы уверенны: медведь обладает чудотворными способностями. А то, что прежде на меня медведь не оказывал колдовского воздействия,наши манси, осведомлённые о моих лесныхпохождениях, объясняли принадлежностью к русским. Ибо по их наблюдениям русские не подвластны воздействию медвежьего гипноза и влиянию их таёжных бесчисленных духов. Именно поэтому таёжные духи, по мнению местных, разрешали мне ходить там, где угры боятся появляться из-за страха перед гневом Духов. Мои способности в одиночку ходить в тайгу и зимой, и летом, объясняли исключительно этнической принадлежностью к русскому народу. Когда спрашивали, - видела ли я Их?.. Отвечала: «Да! – хороших видела, плохих – нет!». Дальше вопросов не задавалось, а я не распространялась относительно подробностей. Почти все северные малочисленные народы полагают: в медведя может вселиться злой дух, и тогда он нападает на скот, на людей, делаясь людоедом. – Как знать?!.. – мы мало располагаем информациейо мире северной природы.

Случаи, когда медведь съедал человека в нашем крае случались редко. По негласному «Закону тайги» подранка, в прежние годы, охотник обязан любыми путями убрать. И если не готов на схватку с медведем – не берись! А стрельнул из страха, по глупости, - умри! Только подранка добери, иначе люди в тайге работать и жить не смогут. В советское время в такой ситуации все геологические полевые работы оказывались невозможными – останавливались, пока шатуна не убирали. Подранок становится угрозой каждому в тайге. Из-за него план по проходке горных работ не выполнить, экспедиция получит нагоняй, потеряет премии, сдельные зарплаты. А по линии комсомола и партии придёт много нехороших слов в адрес виновников. О людях в СССР заботились. И, если человек терялся в тайге, то подключали вертолёты на поиски, никого не бросали. Сейчас бесплатно никто не станет искать простого человека вертолётом, тратя деньги.

На первый план вышел не человек, а деньги. В итоге, - непрерывные таёжные пожары, искусственно создаваемые людьми; ужесточение в отношении правил охоты любительской, обусловленное изъятием дополнительных денег из охотничьего братства, привели к резкому повышению численности медведей на севере. Те, - мигрировали с пепелищ, расплодились, принося не по одному медвежонку, а по три ежегодно. А кормовая база осталась прежней. Ушёл в небытиё вековой Закон Тайги, чтимый поколениями северян. И с лодок, снегоходов, машин сейчас палят налево и направо на каждую тень в кустах, не заботясь, чтоб проверить подранка. Именно с лодки, вот так, и оставили в тайге шатуна. Того, кто стрелял, знала – наш сельчанин. Лосятник! Жил охотой. Крепко пил, как выходил с тайги в посёлок. Чтобы его хороший пёс не скитался по деревне голодным, привязал около лесной избы накрепко на цепь, в расчёте вернуться через пару дней. Вышел в деревню и заквасил. Стукнули морозы сороковники. Пропился, вернулся в угодья, а пёс верный так и замёрз на цепи в конуре. Мужик – манси, повесился там же, не простив себя. Естественно, обвинили во всём злых Духов…

О медведе угры не говорят вслух в темноте. Нельзя говорить о нём особенно ночью в лесу, ибо –«услышит» и придёт. Нельзя говорить: «медведь». Говорят косвенно: «Он», чтоб зверь не знал о ком речь. Не говорят «лапа» - говорят: «рука», не «морда», а – «лицо». Медведя считают родным кровным братом человека – человеком! Считается: пращуры и медведя, и человека- одни!

- Может и истина, что Он способен воздействовать на мозг человека на расстоянии?!.. Установлено: хозяин чувствует запах страха человека, аналогично лайкам, волкам. При испуге человеком выделяется гормон. Запах его мы не чуем, а хищник чувствует на расстоянии! Человечество плохо знает мир леса, а знания иного народа отвергает, считая языческим бредом. То, с чем я столкнулась ночью, заставляет думать.

Поднимаюсь. Неспешно обуваюсь и выхожу из полуразрушенного таёжного жилища. Солнце встало. Увиденное, приводило в ярость:

- Вокруг палатки окрестность утоптана медвежьими следами! В радиусе десятка метров дёрн содран когтями до глины. Возле погреба мох натаскан в огромные кучи вместе с глиной и песком! Медведь сгребал мох, опавшую листву ольховника лапищами в кучи. Нагребал в «руки» и на задних лапах, подобно дрессированному циркачу, аналогично человеку, сносил охапками к ямке с мясом! Поворачивался к принесённой куче и, пятясь задом, загребал передними лапищами вытащенные с погреба куски сохатины. Горы мха, листвы достигали немыслимых размеров. Закапывал тщательно – обдуманно, - тушил впрок! Только как смог вытащить с глубины?!.. – вероятно, ложился на живот, опускал лапу, цепляя когтями, поднимая с глубины куски…

Громадные брёвна, которые я не могла поднять, а накатывала вагой на погреб, уложив в распор, зверь запросто «разгрёб» - такова силИща! Прямо тут, меж куч, грабитель устроил и лежанку. Но вот туалета персонального построить не удосужился! Даже не соизволил отходить в сторонку для оправления нужды! - Округа основательно загажена вонючими кучами экскрементов, именуемых в народе: «Г….»!

- Гадко находиться рядом, ступать! – стоит зловонный смрад! Поражает нечистоплотность дикого зверя! В сравнении с ним, любая псина по своим делам отходит до кустика, а тут!.. – Медведь ел и там же валил себе на еду кучи и спал в окружении собственного дерьма. Аналогичным образом шатун поступал, прогоняя меня с брусничника: «обгаживал ягодник кучами Г….!».

Пытаюсь объяснить медвежью нечистоплотность стремлением огородить территорию, при захвате в собственность. Только, скорее всего, от обжорства ему лень было отойти до куста. – Слишком нагл и нечистоплотен!

Подошла к палатке. Сомнений не оставалось: ломая, круша мой дом, зверь доказывал власть и превосходство над человеком. Тварь съел всё! Вчера ещё теплилась надежда, что не влезло столько солонины – солёное не станет пожирать. Нашла единственную обглоданную кость - хребет, да и ту грабитель отказывался добровольно отдать охотнику.

В душе кипела досада, обида и злость. Я злилась на работу, на москвичей, которые смотались в свою Москву и теперь, получив весьма немалые денежки за свои дурацкие лекции, пишут статьи, диссертации о жизни дикого севера; прихватив и мои материалы, рассуждают со столичных высот о северной магии, шаманизме. Там, - в асфальтовых дебрях, разглагольствуют о «медвежьих праздниках», о культах медведя, о первобытной охоте, о тайнах тайги. Они возомнили себя знатоками Севера, прохаживаясь по бетону городских улиц, под небом, где вместо звёзд светят искусственно фонари. - Горожанину не понять северянку, стоящую в глуши мироздания посреди своего родного таёжного океана.

Медведи агрессивно ведут себя ранней весной, встав после полугодовой спячки; весьма опасны поздней осенью, нагуливая жир; относительно миролюбивы летом и крайне опасны зимой, если поднимутся и начнут шататься в поисках еды. Мой «Сосед» съел сотню килограмм жира, мяса, и теперь спокойно уснёт до весны, не беспокоя человека, – хоть в том польза и утешение для ограбленного зверем человека, обворованной матери, что подобно первобытному хищнику в секунду встанет на защиту своих детей. И нет зверя в природе мощнее, грознее, сильнее матери! Не придумала природа силу, способную сокрушить мать – медведицу, волчицу, женщину – славянку, зырянку, татарку… - мы все похожи.

Я возвращалась в село, злющая и расстроенная. Впереди… - зима. В магазинах… - прилавки  пусты. За килограммом масла, крупы, что строго, как в войну, - по талонам, – нужно выстоять не одни сутки. А потом, расталкивая локтями «блатных» пробиться сквозь толпу к прилавку и вырваться обратно, разгребая локтями толпу, на улицу с кульком сахарного песка, с прижатой к груди бутылкой водки – драгоценной валюты. За бутылку решались все вопросы!.. И нужно думать, чем кормить семью. Не каждый день удавалось купить единственную булку хлеба, которая улетучивалась вмиг ещё до обеда. То, что сожрал медведь за неделю, семье хватило б, растягивая, на лютый перестроечный год, когда годами зарплат не выплачивали вообще! Такова реальность таёжной жизни мистического таинственного Севера перестроечных десятков лет. Рухнула в историю страна, канула в небытиё наша геология, промышленность, честность, добро, профессионализм, мечты, надежды. Развал страны СССР разваливал тотально безжалостно семьи, человечность. Много, не доживших до льготной северной пенсии трудяг - женщин и мужей, ушло на небеса, спившись, так и не найдя замену прошлому, путь в будущее. Молодёжь легче адаптировалась, быстрее перестраивалась на капиталистические рельсы. Моей семье удалось устоять на плаву, выкарабкаться из настоящего голода благодаря лесу и серому псу – помеси лайки и волка.

В таёжном схроне тогда остался лишь натопленный жир в стеклянных банках – не весь! Однако его хватило, растягивая, до весны. На нём жарили. Я прошарила все вонючие медвежьи схроны в надежде, что сохранилось мясо, чтоб кормить хотя бы лаек. Однако тварь сожрал всё! Медведя я не простила. Злость не ушла. Весной на болоте, на утиной охоте, мы вновь жёстко пересеклись. На моих харчах зверюга пожирнел, вырос до размера тягача, хорошо отоспался за зиму. Удалось с семи метров всадить пулю в сердце, только и с ней зверюга ушёл. – Перестроечные пули не пробивали надёжно густую зимнюю шерсть и толстый слой жира. Подранок ушёл с пулей в сердце. Не преследовала. Медвежатину не ем. Подождала, когда ляжет. Позже пришла – поискала. Свежих следов не обнаружила. Больше ни самого, ни следов присутствия давнего смертельного врага не попадалось. Успокаивало: в тайге еда не пропадает бесследно, особенно ранней весной, когда все голодны – и волки, и лисы, и соболь, вороны, медведи… Шатун наконец успокоился, став чей-то пищей, отдав себя другим жизням – таков жёсткий рациональный круговорот живого в тайге.

…Смесь событий. Смесь времени. Фрагменты кусочков жизни – калейдоскоп их разноцветных осколков. Память пролистывает их, словно плёнку старого кино, рвя душу. - Серка пропал… Уже больше года, как его нет наяву. Но он по-прежнему является мне в бесконечных тревожных разрывающих болью душу снах, где мы вместе. И в этих, вырывающих сердце снах, я теряю его снова и снова. - Закопать бы косточки верного друга, чтоб успокоился и не скитался среди бесчувственных холодных звёзд, где кроваво-красен Марс! …Просто похоронить, как подобает друзьям, – в земле, в её ласковом тепле!..

Заканчивались последние дни осени...



1998-2024

Фото автора.На фото: 5 июня 2015 год. След медведя в таёжной избе, на полу. Медведь распорол мешок муки. След белый – мучной. Тогда разворотил избу и все продукты, даже съел таблетки с полки – лекарства! Западная Сибирь. Крайний Север. Хмао-Югра. Тайга северная.

Рождённые под Марсом. Часть 15. Уходили последние дни осени.

Ключевые слова: шатун, медведь, подранок, зверь, хищник, тайга, лес, Марс, звёзды, охота, перестройка, голод, развал страны, СССР, аборигены, гипноз медведя, мистика, колдовство, медвежьи чары, людоед, геология, лось.

Анонс: Северная тайга. Медведь шатун.