Смерть Сарданапала

Стал потаённый ужас былью…
На этот пиршественный стол
розовотелую рабыню
раб мускулистый заколол.

Любовь владыки хуже плена.
Уста роняют слабый стон.
Плоть стала нежной грудой тлена,
чтоб чёрным пеплом стать потом.

Измято шёлковое ложе.
Царю теперь не до любви,
и отблеск факелов на коже,
и смерти хмель в его крови.

Наложниц в очереди много!
С подушек шёлковых взирал
на женщин обречённых строго
владыка их – Сарданапал.

За ним последуют, как тени,
они и в мир теней сойдут.
Согнулись слабые колени...
Раб продолжает страшный труд.

12. 02. 2010


Полотно Эжена Делакруа вызвало нарекания: автора справедливо упрекнули в смаковании сцен насилия и жестокости. По велению ассирийского владыки рабы умерщвляют его жён, наложниц и жеребцов, чтобы они не достались мятежникам, осадившим дворец. Есть ли в произведении какая-либо позитивная, светлая идея в противовес ужасу происходящего? Может быть, зерно морали или назидания? Луч света в тёмном ассирийском царстве? И то: "зла" здесь в избытке, оно шевелится в мрачной глубине картины и даже выходит на первый план, но где хотя бы зародыш "доброго"? Сдаётся мне, живописный процесс и был для автора единственным стимулом, а вспышки и проблески золотого света - тем самым позитивным началом.