День Всех Святых

Не могу отвести взгляд, осознавая, кто в кого тут по-настоящему играет, и эта правда выбивает меня из колеи. Хотя для меня это не было игрой, никогда в жизни я не чувствовал себя так... по-новому, я до краёв наполнен тем, что не могу выразить ему словами. Любовь. Да, именно это огромное, бешеное, всепоглощающее чувство, рвущееся наружу, я пропускаю через себя. И чувствую себя живым по-настоящему.

– Забудь обо всём, только сегодня... только со мной, – шепчет Грей, прикусывая мне мочку уха.

Я вздрагиваю, и где-то на оставшемся краешке ещё не затуманенного ядом под названием «Грей» сознания, проносится со скоростью света одна единственная мысль: «Пожалуйста, поиграй со мной ещё чуть-чуть, только сегодня!..». К дьяволу, пусть играет, я согласен на все его условия.

Я перекатываюсь на спину, увлекая Грея за собой, прижимаю его податливое тело ближе, вожу рукой по гладкой коже спины, будто прикосновения позволяют поверить в то, что всё это не было сном. Закрываю глаза и пытаюсь вызвать в памяти его вкус... ощущаю его на кончике языка, вкус грейпфрута: сладкий и горький одновременно, вытягивающий из странного оцепенения и затягивающий в новое, оставляющий незабываемое послевкусие. Вспоминаю каждую секунду, каждый его вздох, каким он был со мной: моим до последней клеточки. Грей проводит рукой по моим волосам, слегка поглаживая по голове, будто бы успокаивая, и от этих прикосновений мне становится легко... комфортно.

Его спокойствие волной разливается по моему телу, даря уверенность в том, что он не разорвёт нашу связь. Я открываю глаза и ловлю его взгляд, он лежит, упёршись подбородком в мою грудь, и смотрит на меня. Обволакивая взглядом, сковывая, не отпуская, цепляя, как на крючок, и я держусь за него, за взгляд, смотрящий вглубь, внутрь, в самое сердце. Я бы растворился в этих бездонных глазах, если бы мог... Мы молчим, наш зрительный контакт говорит намного больше, чем могут сказать слова. Всё, что мне сейчас нужно, я читаю в его глазах, передающих одним только выражением то, от чего я дрожу изнутри...

«Мои глаза – на уроне твоих, моё дыхание смешивается с твоим, и кажется, что сейчас наши сердца бьются в одном ритме.»

Я чувствую, как меня засасывает с каждой долей секунды всё глубже, и сейчас лучшим выходом было бы поцеловать Грея, чтобы окончательно не утонуть в его глазах, не потерять разум от дурманящей близости. Мною завладело двойственное чувство: хочется одновременно и оттянуть момент, и податься навстречу его губам, как будто только в этом движении вперёд есть смысл. Но я не могу пошевелиться, момент ожидания тянется бесконечно долго...

Он прерывает эту пытку первым: касается моих губ, и от нахлынувших ощущений я закрываю глаза, чтобы не выдать себя, не открыть своего волнения и внутренней дрожи. Перемещает руку на мою щёку, нежно поглаживая, а я, как маленький мальчик, прижимаюсь к его ладони, боясь спугнуть, желая лишь одного – не потерять этот контакт. Грей, словно уловив мою мысль, продолжает движение рукой по моему телу – исследуя... успокаивая, жалея. Смысл этих движений не важен, не имеет ровным счётом никакого значения. Единственное, что осталось в комнате – прикосновения, позволяющие ему электрическим зарядом проникать в моё тело. Меня переполняют эмоции, я растворяюсь... замираю... застываю в калейдоскопе затягивающих чувств, от одних только касаний: от жара его губ, от нежности его рук, от близости его тела. Я лежу с закрытыми глазами и чертовски боюсь открыть их, увидеть его, встретиться с ним взглядом... я бы пропал – связь нарушится или обуревающих сейчас меня чувств окажется слишком много. Много, чтобы поверить в происходящее, много для того, чтобы просто пережить, не сойти с ума от такого количества эмоций, неспособных уместиться в моей голове. Поэтому всё, что я мог себе позволить – спасающая темнота и ощущение его прикосновений. А он, я уверен, нарочно затягивает момент, уверен и в причинах: Грей чувствует контроль надо мной. И я покорно позволяю ему это.
Только сегодня, только сейчас... только с ним.

Грей удивляет, шокирует, эта его способность безумно привлекает. Невозможно предугадать, что последует дальше. Он является воплощением неожиданности, в этом я смог убедиться уже не в первый раз. Вот и сейчас он так быстро убирает руки, что меня затопляет обидой неожиданности: всё закончилось слишком резко; я открываю глаза. Ответом на мой немой вопрос служит его взгляд. Взгляд всё уже решившего мужчины, взгляд смеющихся глаз, подёрнутых дымкой желания, прячущих на самом дне весёлые смешинки. И мне кажется: они смеются надо мной.

– Продолжим? – Его руки, только что нежно гладившие меня, сейчас находятся по обе стороны от моей головы, он перекидывает через меня ногу и встаёт на колени, нависая надо мной. Его лицо на расстоянии сантиметра от моего, я ощущаю его сбивчивое дыхание, провожу пальцем линию от виска до губ: припухших, манящих, самых соблазнительных губ в мире.

«...Да, сделай так ещё раз, облизни их, вот так...»

Он уже знает, словно читая по моему лицу, как это действует на меня: как взрывная волна, как глоток воздуха для утопающего... как наркотик, прямо в вену. Снова облизывает губы, задев мой палец...

«...Клянусь, ты сделал это умышленно...»

Покачивает бёдрами, слегка касаясь животом моего члена – я бы умер под этими прикосновениями, если бы он позволил мне это сделать.

«...Чёрт, ты в совершенстве владеешь искусством обольщения...»

Я теряю контроль над собой: взревев, хватаю его и, подавшись вперёд, насаживаю на себя, резко вхожу в тугое горячее тело, прикрывая глаза от наслаждения. С силой сжимаю его бёдра, удерживаю, с жадностью ощущая адскую глубину, он выгибается мне навстречу.

Вглядываюсь ему в лицо, стараясь не упустить ни единой эмоции, упиваюсь звуками его стонов, разносящихся по комнате в такт моего тяжёлого дыхания.

– Идеальный, – притягиваю его к себе, – прекрасный, – выдыхаю ему в приоткрытый от удовольствия рот, – страстный, – Грей прикусывает мне губу, – ммм, ненасытный.

«...Любимый!» – кричит разум.

Я щипаю, с силой сжимаю каждый сантиметр желанного тела. Знаю, что больно. Знаю, что останутся синяки. Знаю, что ему нравится, поэтому и делаю это, отпечатывая в мозгу каждый толчок, каждое грубое прикосновение пальцами... Каждое движение - вперёд, вглубь, внутрь - уносит меня за грань наслаждения, за границы понимания, ощущения парения где-то высоко под облаками и падения с каждым движением в бездонную пропасть. Движения страсти, заполняющей пробелы внутри меня, заражающей собой всё: клетки, органы, мышцы - дарующей спасительное наслаждение души, освобождённой порывом жаждущей плоти.

Трон изувечен осколками мира,
Пой, пересмешник, вой свою песню.
Мы навязали себе эти игры,
Словно повязаны долгом и честью.

Ложь. Мы всего лишь больны и несчастны,
Загнаны в угол, как раненый тигр.
Что ж, начинайте. Промедлить опасно
С теми, кто лёг у подножия Игр.

Пой, пересмешник, голосом смерти.
Делайте ставки на дикую лиру.
Наших имён не забудут, поверьте,
Их выскребают ножами на играх.

Дикими криками, рвущими души,
Иглами стрел, в сердце ставящих дыры.
Кто обезумел, кто счастлив не слушать,
Как нас терзают проклятые игры.

Руки тверды, замыкаясь на горле,
Нож прогулялся от шеи до икры.
Глупые. Здесь даже смерть в нашей воле.
Мальчики-пальчики. Зверские игры.

Взгляды причёсаны, латаны дыры.
Жизни чужие трещат под ногами.
Вас приглашают Голодные Игры.
Что ж, пусть удача всегда будет с вами.