Евдокия

Я решила кое-что вспомнить.
Вытащить её из-за закромов моей памяти и снова взглянуть на неё.

На меня смотрело мое собственное лицо, только волосы были белоснежными. Лицо молодое, улыбающееся лицо довольной молодой женщины, с ясными серо-голубыми глазами. Странные ощущения, но выглядело оно лучше меня самой. А на вид ей было за сорок, однако здоровьем и умиротворением она явно была не обделена. Хоть и время было тяжёлое.
Её звали Евдокия.
Она была хозяйкой небольшой усадьбы и часто её можно было заметить за плетением корзин или сидящей возле крыльца дома. От неё исходило удивительное спокойствие, да и часто к ней приходили люди за этим самым спокойствием.

Она-то и не совсем я была, вернее я почему-то вспомнила себя такой, такой похожей и непохожей на себя.
Евдокия была очень разной. Обилие гребней, колец и длинных, до самых бёдер русо-седых волос не делало её белоручкой. Напротив, она не боялась никакой работы. Она была достаточно дородной и высокой, носила косу, но когда людей лечила была простоволосой - распускала заплетённые волосы. Так раньше говорили - простоволосая, когда волосы не заплетённые.
Знала она травы, умела шептать заговоры, был в её доме красный угол, да и поговаривали что и летать она умела. Вот только никто не смел её ведьмой звать. Чуть беда у кого - к ней и бежали. И хоть Евдокия относилась к зажиточной части населения, всё же жила она просто и с людьми в общении была проста, хоть и скупа на эмоции. Могла пожурить, но и советом помочь.
У Евдокии были дети, шестеро. Вот только выросла и осталась одна дочь. Не была жизнь лёгкой, хоть и был достаток.
Дочь не была похожа на мать, не обладала её знаниями, однако была она предпреимчива, умна и со временем стала ей настоящей опорой.
И на момент, когда появилась на свет внучка Евдокии, начался отсчёт её дней.
- Вот доращу тебя до 13...- говорила Евдокия, расчесывая волосы внучке, - тогда-то и уйду на покой, а ты моё место займешь.
И росла её маленькая Арина на радость всей семье.
Уже давно не стало самой Евдокии, но Арина часто перебирала её перстни, зеркальца, гребни. Часто накидывала она на себя её янтарные бусы, покрывала голову белым платком - как будто белые волосы - и вставала у зеркала.
Она представляла как когда-то её бабушка носила эти украшения, с каким интересом на неё смотрели люди и как важно шла она, даже если просто выходила к колодцу за водой или шла по полю, вся в травах и цветах, земная как сама природа.
Волосы бабушки всегда напоминали ей одновременно и ветер, и снежные зимы, и колосья на полях, и белоснежную луну в звенящей морозной тишине. А глаза - небосвод над осенними полями, ручей, бегущий в лесу или тончайшую кромку льда над озерами.
И Арина делала уверенные шаги, придавая лицу спокойное и покровительственное выражение. Ей казалось что сейчас с ней непременно случится что-то волшебное и счастливое, казалось что вся любовь бабушки до сих пор способна открывать ей двери к чудесам и неизведанному миру.
Всё чаще записывала она в блокнот целебные свойства растений, сушила травы возле форточек, готовила мази с оглядкой на луну. А один раз увидела во сне как Евдокия готовила огненное молоко, чтобы вылечить ангину у соседских детей зимой. Как она кипятила в молоке луковицы и чеснок, чтобы молоко могло стать целебным.
Арине ужасно хотелось всё это применить и кого-нибудь непременно вылечить, и чтобы этот ,вылеченный, подметил что вот она, кровь Евдокии, вся в бабушку.
И однажды, когда ее мама заболела, Арина немедленно воспользовалась информацией из сна и с точностью воспроизвела тот самый народный рецепт "огненного молока", пришедший к нам от русских знахарей.
И наконец в Арине увидели и разглядели бабушку, ведь именно этим самым молоком Евдокия спасала и своих детей в холодную пору.
И на вопрос откуда она знает про такое молоко, Арина честно ответила, что это её научила бабушка. Во сне. Однажды.