Клуб холостяков

Глава 20, 21, 22

Для Грея и Сильвии День Благодарения и последующие выходные пролетели незаметно. В субботу Сильвии пришлось отправиться в галерею и сделать кое-какие распоряжения. Грей отправился к себе в студию работать, а в воскресенье они, не вылезая из постели, просматривали газеты, разглядывали кроссворды, а потом занялись любовью и в конце концов снова уснули.

От Чарли ничего не было слышно, оставалось только надеяться, что он последовал их советам. Утром в воскресенье земля была покрыта четырехдюймовым слоем снега. Вечером Сильвия готовила ужин, а Грей сидел в гостиной с книгой. За ужином вели ни к чему не обязывающий разговор, и вдруг Грей спросил, когда она ждет домой детей. Он и забыл, что они должны скоро приехать, а сейчас вспомнил и забеспокоился, Сильвия знала, что ему захочется познакомиться, и опасалась, что дети не одобрят их отношений.

– Думаю, дня за два до Рождества. Джилберт сказал – двадцать третьего, а у Эмили всегда все решается в последний момент. Вскочит в самолет и примчится, как ураган. Обычная история.

– Этого я и боюсь, – разволновался Грей. – Не знаю, Сильвия, может, не стоит…

– Что не стоит? Детям приезжать домой на Рождество? Шутишь? – Она опешила. Сын и дочь всегда были ее главной радостью в жизни. И она не откажется от встречи с детьми даже ради Грея. – Ты что такое говоришь?

– Я говорю, – он набрал побольше воздуха, – что не уверен, что готов с ними познакомиться. Пожалуй, пока они будут здесь, мне лучше вернуться к себе.

У Сильвии на первом этаже была небольшая однокомнатная квартира-студия, в которой дети жили, когда приезжали. В остальное время студия пустовала. Так что Грею не было никакого резона уезжать, об этом они уже говорили раньше.

– Дорогой, ты им понравишься, – бодро проговорила Сильвия в надежде развеять его опасения.

– Я не умею с детьми ладить.

– Какие же они дети? Они вполне взрослые люди.

– Это ты так думаешь. Дети есть дети, что в пять, что в двадцать лет. Если чья-нибудь мамаша в зрелом возрасте заведет роман, то ее великовозрастный сын наверняка взбесится. Закон природы! – В его голосе была непоколебимая убежденность.

– Ерунда! С Гордоном у них никогда проблем не было, а они тогда были намного моложе. – Гордоном звали ее покойного возлюбленного. – Поверь, они славные ребята, они тебе понравятся.

– А если мы не найдем общего языка? – с вызовом произнес Грей.

Сильвия недоуменно смотрела на него.

– О чем ты говоришь? – Сильвия начала догадываться, что тут есть какая-то подоплека. Она знала его нервозную реакцию на детей, но не до такой же степени!

– Я психую из-за того, что наши отношения переходят в другую стадию. Пока мы с тобой вдвоем, все в порядке, но, как только речь заходит о детях, мне становится не по себе.

– Грей, ради бога, не сходи с ума! Они пробудут всего пару недель. – Сильвия запланировала отметить с детьми Рождество и сразу вместе уехать на горнолыжный курорт. Хотела и Грея взять с собой. И сын, и дочь уже знали, что у нее есть мужчина, и отнеслись к ее сообщению, пожалуй, даже с пониманием. Они знали, что после смерти Гордона их матери было очень одиноко.

– Давай я лучше отсижусь у себя, пока они тут, – решительно заявил Грей.

Сильвия была в недоумении.

– Давай-ка разберемся, – не отступала она. – Ты не желаешь знакомиться с моими детьми и не будешь со мной видеться, пока они не уедут. Я тебя правильно поняла?

– Правильно. Но ты в любой момент можешь приехать ко мне.

– Черта с два! – Она нервно заходила по комнате. – Я не собираюсь иметь отношения с мужчиной, который не желает даже познакомиться с моими детьми. Они мне очень дороги, я их люблю и горжусь ими. И тебя я тоже люблю. Они часть моей жизни, Грей. Пока ты не узнаешь их, ты и меня до конца не поймешь.

– Я тебя понимаю. И тоже люблю, – сказал Грей, охваченной паникой. Он не ожидал, что она так остро среагирует. – Но я не хочу, чтобы меня загоняли в ситуацию, с которой я не уверен что справлюсь. Такие отношения пугают меня – это слишком. Я просто не могу. Я себя знаю. Я никогда не хотел иметь детей, тем более не хочу строить отношения с чужими.

– Тогда тебе надо встречаться с женщиной, у которой их нет.

– Может быть, – согласился с ней Грей, глядя себе под ноги.

– И давно ты это решил? – Сильвия не могла прийти в себя от услышанного. Она не узнавала Грея.

– Сразу, как ты сказала, что они приедут на Рождество. Я решил, что лучше будет смиренно удалиться и переждать.

– А как же лето? Ты и в Европу со мной не поедешь? – Она любила проводить отпуск с детьми, без посторонних, но Грей придумал для этого причины, поразившие ее своей нелепостью. Он не собирался ничего предпринять, чтобы сблизиться с ее детьми, не хотел разделить эту часть ее жизни. – Я хотела пригласить тебя покататься с нами на лыжах… – Сильвия была огорчена и раздосадована. Она уже сняла очаровательный домик в Вермонте.

– Я не катаюсь на лыжах. – Грея было не пронять.

– Я тоже. А вот мои дети катаются. И мы чудесно проводим время в горах.

– И сейчас проведете. Только без меня.

– Ну ты и свинья! – Она бросилась в спальню и шумно хлопнула дверью. Сильвия долго не выходила из комнаты, а когда вышла, обнаружила, что Грей уехал к себе. Впервые за три месяца он ночевал не у нее. Ситуация была непонятной, и когда Сильвия позвонила Грею, он сказал, что работает и не может сейчас говорить.

– Ну и пошел ты! – проворчала она про себя и бросила трубку. Она не знала, как его переубедить. Она понимала, у него было тяжелое детство, совершенно чокнутые приемные родители. Грей давно сказал ей, что семейная жизнь – не для него. Она просто не ожидала, что он дойдет до такой крайности. Ее детей он не желает видеть, ему нужна только она. Ясно, что если он будет упорствовать, это рано или поздно отразится на их отношениях и скорее рано, чем поздно. Она не знала, надо ли ему дать время, чтобы он одумался, или выставить жесткий ультиматум. Сильвия боялась одного: и в том и в другом случае она может его потерять.

 Ну и пошел ты! – проворчала она про себя и бросила трубку. Она не знала, как его переубедить. Она понимала, у него было тяжелое детство, совершенно чокнутые приемные родители. Грей давно сказал ей, что семейная жизнь – не для него. Она просто не ожидала, что он дойдет до такой крайности. Ее детей он не желает видеть, ему нужна только она. Ясно, что если он будет упорствовать, это рано или поздно отразится на их отношениях и скорее рано, чем поздно. Она не знала, надо ли ему дать время, чтобы он одумался, или выставить жесткий ультиматум. Сильвия боялась одного: и в том и в другом случае она может его потерять.


Трое друзей ужинали в китайском ресторане за две недели до Рождества. Все были замотаны и заняты. У Чарли – куча дел до отъезда на Карибы. У Адама клиенты будто с цепи сорвались, на уикэнд он летел в Вегас на матч одного боксера – своего клиента. Грей пребывал в стойкой депрессии.

– Ну как вы там, наши голубки? – поддразнил его Чарли, когда они сели за стол. Грей только головой покачал. – Это как понимать?

– Это понимать так, что мы с Сильвией рассорились. После Дня Благодарения все пошло наперекосяк.

– А что случилось? – Чарли опешил. – У вас же все было замечательно! Полная гармония и взаимопонимание.

– Дети – не по моей части, ты же знаешь.

– Ах, у вас уже до детей дошло, – рассмеялся Чарли. – Или ты девчонками увлекся? Это Адам у нас по части малолеток. Года двадцать два – его любимая делянка.

– Ничего смешного не вижу. Дети есть у Сильвии. Они приезжают к ней на Рождество, а я не собираюсь с ними знакомиться и участвовать в семейных посиделках. Меня от этого воротит. Всякий раз, как я оказываюсь рядом с каким-нибудь счастливым семейством, я начинаю нервничать. Психовать. Впадать в депрессию. Я не хочу знакомиться с ее отпрысками. Я люблю ее, а не ее детей.

– Вот черт! А она что говорит? – забеспокоился Чарли.

– Злится. Обиделась, конечно. Я чувствую, если не уступлю, между нами все будет кончено. Но она же должна считаться с моими принципами. У меня тоже могут быть комплексы. Я в своем семействе придурков вырос практически на ЛСД. У меня сестра – монахиня буддийского монастыря. Брат – из племени навахо, и я его сто лет не видел и не жажду. По этим моим гребаным родителям психушка плакала. У меня на семью аллергия!

– И даже на ее семью? – осмелился Чарли.

– И даже на ее, – подтвердил Грей. – После Рождества они едут в Вермонт, – сказал он таким тоном, будто речь шла о космическом путешествии на другую планету. – На лыжах будут кататься.

– Что ж, вы могли бы неплохо провести время вместе.

– Ну уж нет, я – пас. Может, ее дети вовсе и не такие милые, как ей кажется. Но даже если они нормальные ребята, у меня нет ничего общего с ними. Я не имею желания связываться с ее семейством, мне с ней хорошо – и хватит с меня. – И все же Грей отдавал себе отчет, что, если он заупрямится, рискует потерять все.

– Ну вот что, Грей, я очень надеюсь, что все у вас уладится, – Чарли не стал сочувствовать другу. – Будет очень жаль, если вы расстанетесь. – С тех пор, как Грей встретил Сильвию, он стал другим человеком, счастливым человеком. Чарли начал рассказывать друзьям о Кэрол. – Я послушал вашего совета и благодарен вам за участие. Надеюсь, Грей, что и ты меня послушаешь и уступишь Сильвии. Потом ведь жалеть станешь! Ты не имеешь права ее потерять!

– Да я уже сейчас жалею, – признался Грей.

– У меня тоже есть новость, – вступил в разговор Адам. Чарли и Грей повернулись к нему. – Чарли, ты помнишь Мэгги? На концерте Вэны? – Чарли кивнул. – Только что переехала ко мне жить.

Друзья уставились на него, не в силах вымолвить ни слова.

– Она… что? – переспросил Чарли. Он помнил, как тогда выглядела Мэгги и как он ее даже пожалел. Она показалась ему славной девчонкой, но в ней была какая-то неприкаянность. – К тебе? Ты же у нас принципиальный противник семейных уз! Вон как за свою свободу держишься! И баб у тебя тыщи. Что же произошло? – Тогда Мэгги не показалась ему пожирательницей мужчин, но кто знает? Как ей удалось сотворить такое с Адамом?!

– Она занимается на вечерних подготовительных курсах, хочет поступать на юридический, я помогаю ей с занятиями, – ответил Адам небрежно.

Друзья разинули рты, присвистнули и захохотали.

– Ты это кому-нибудь еще расскажи!

– Ладно, ладно! Она мне действительно нравится. Я… влюблен. Откуда мне знать? Мы встречались, а потом вдруг чувствую – хочу, чтобы она всегда была рядом. Я ей еще не говорил, но на эти выходные хочу свозить ее в Вегас. Она никогда там не была. – Мэгги вообще нигде, кроме Нью-Йорка, не была, и Адам решил это исправить.

– Про яхту не сказал? – поинтересовался Чарли. – Отметив Рождество с детьми, Адам на следующий день должен был прилететь в Сент-Бартс и встретиться там с Чарли, как они делали из года в год.

Адам покачал головой, напуская на себя безразличный вид.

– Думал сказать после Вегаса. – Он рассчитывал, что поездка в Лас-Вегас приведет Мэгги в такой восторг, что она не станет возражать против его отлучки. – Не могу же я все взять и изменить! Мы десять лет с тобой ходим на яхте в это время. А ты Кэрол уже сказал?

– Нет, но скажу. Праздники – не по моей части, – твердо заявил Чарли.

– А дети – не по моей! – подхватил Грей.

– Если хочешь, поехали с нами на Карибы! – предложил Чарли. – Раз все равно не собираешься оставаться у Сильвии на праздники.

– Карибы тоже не по моей части, – смущенно возразил Грей и посмеялся над собой. – Черт побери, у нас на троих столько прошлого багажа, что хоть в камеру хранения неси. – Но достигнуть того, что сумели они втроем, да еще после столь долгой и трудной дороги, было бы невозможно, не заплатив свою цену. И все они по своим долгам рассчитались.

– А женитьба – не по моей, – хмыкнул Адам.

– Ты мне об этом через годик расскажи, – рассмеялся Чарли. – Черт возьми, уж от тебя я точно такого не ожидал! Чтобы ты впустил женщину в свой дом не только на ночь?! А что ты сделал со всеми остальными подружками? – Это его действительно занимало. У Адама не бывало меньше четырех девушек одновременно, а иногда и все шесть. А один раз – даже семь.

– Всех разогнал. – Адам поспешил оправдаться. – Не хотел, чтобы она мне тоже рога наставляла. А ведь я уже было заподозрил. Оказалось, ходит на учебу. Я-то решил, у нее другой. Сказать по правде, чуть не свихнулся от ревности. Тогда-то и понял, что влюблен. И мне нравится жить с ней вместе.

– А я с Сильвией по-прежнему не живу, только бываю, как и раньше, – сообщил Грей. Казалось, он гордится тем, что так и не переехал.

– Это означает только, что твои шмотки раскиданы по всему городу и у тебя никогда нет под рукой нужной пары туфель, – перевел Адам. – А теперь ты и «бывать» у нее перестанешь, раз не хочешь знаться с ее детьми. Это всего лишь мое предположение. Думаю, она придает этому большое значение. Для меня, во всяком случае, это было бы важно. Представляю, что бы я устроил, если бы моя девушка отказалась видеть моих детей. Это означало бы конец всему. – А твои ребята знакомы с Мэгги? – спросил Чарли с неподдельным интересом.

– Пока нет. Но познакомятся. Может быть, перед праздниками. Кстати, я перестал бывать у родителей. Во всяком случае, в День Благодарения принял такое решение. Я, как всегда, приехал, сидел там и слушал, как они меня поливают. Потом встал и ушел, не дожидаясь обеда. Я думал, мать удар хватит, но нет, жива и здорова. И даже разговаривает очень вежливо, когда звоню.

– А отец что сказал? – спросил Грей.

– Ничего. Уснул.

Остаток вечера прошел в общих разговорах. Говорили о политике, о бизнесе, об акциях, о выставках – точнее, о выставке Грея. Она должна была состояться в апреле, а пока уже три его картины, вывешенные в галерее, нашли своего покупателя. Спасибо Сильвии, что открыла для него эту дверь, и Грей был ей очень признателен. Адам с Чарли взахлеб расписывали, как проведут две недели на «Голубой луне», уговаривали Грея присоединиться, но тот – наотрез. Сказал, что предстоит много работы, ведь выставка совсем скоро.

Как всегда, из ресторана они ушли последними, успев прилично выпить. Поодиночке никто из них много не пил, но в компании их словно разбирало.

В тот день Грей поехал ночевать к себе, Адам вернулся домой и застал Мэгги спящей глубоким сном, а Чарли всю дорогу улыбался, предвкушая чудесные дни на Карибах. Он должен был ехать за четыре дня до Рождества. Идеальный способ сделать вид, что Рождества вообще не существует.

Глава 21

Про поездку в Вегас Адам объявил Мэгги на следующее утро, и она пришла в восторг. У нее так или иначе был свободный уик-энд, правда, надо было писать очередной реферат, но она сказала, что возьмет все материалы с собой и станет трудиться там, пока Адам будет занят делами. Она обвила руками его шею и никак не могла поверить своему счастью. Лететь они должны были на его самолете.

Потом она вдруг повернулась к нему в панике.

– А что же я надену? – Теперь, живя у него, она лишилась доступа к гардеробу подруг, впрочем, там бы все равно ничего подходящего не нашлось. Но оказалось, Адам уже обо всем подумал и с улыбкой подал ей кредитку.

– Отправляйся по магазинам, – великодушно заявил он.

Мэгги посмотрела на него, подумала и протянула карточку назад.

– Я не могу это принять, – твердо сказала она. – Я, конечно, небогата, но не продаюсь. – Она знала, что у него бывали женщины, которые только того и желали, но она – ни за что! Настанет день, и она сама начнет зарабатывать. А пока надо обходиться тем, что есть – то есть зарплатой и чаевыми официантки. – Спасибо, дорогой. Я что-нибудь придумаю.

Адам знал, что она обязательно придумает, но ему хотелось облегчить ей задачу. Он часто порывался ей помочь, но она никогда не позволяла. Да, эта девушка была из другого теста, чем все его прежние подруги.

В Вегас вылетали вечером в пятницу. Мэгги не находила себе места от возбуждения. Она не переставала благодарить Адама. Ему нравилось делать ей такие подарки. Он уже предвкушал, как станет показывать ей Лас-Вегас, устроит ей настоящий праздник. Адама трогала ее искренняя реакция – радость и предвкушение чуда. А после поездки в Вегас он сообщил, что хочет, чтобы она встретила Хануку вместе с ним и его детьми. Матери сказал, чтобы на сей раз их не ждали. Времена окончательно изменились.


Когда Чарли заехал за Кэрол, чтобы везти ее на бал, она была уже полностью готова. Она шагнула ему навстречу, и у Чарли захватило дух. На ней было розовое атласное платье, серебристые босоножки на высоком каблуке, а волосы были собраны в элегантный французский пучок-«ракушку». Она одолжила у матери жакет из белой норки, а платье купила у Бергдорфа – Кэрол и не помнила, когда там в последний раз была. В уши она вдела бриллиантовые сережки, на руке был браслет, тоже с бриллиантами, доставшийся ей от бабушки; длинные белые перчатки и серебряная сумочка завершали туалет.

Чарли не мог отвести глаз от Кэрол. Он был во фраке и белом галстуке. Вместе они составляли великолепную пару. Кэрол была неуловимо похожа на Грейс Келли, правда, иногда она напоминала Уму Турман и еще Мишель Пфайфер. А Чарли походил на Гэри Купера и чуточку – на Кэрри Гранта.

Когда они вошли в бальный зал «Уолдорф-Астории», все взоры обратились к ним. Кэрол была царственно прекрасна. Ничего общего с той женщиной в джинсах и кроссовках, с какой Чарли познакомился в детском центре Гарлема. Или с зеленоликой ведьмой с Хэллоуина. Но больше всего радовало то, что ему одинаково милы были все три ее образа. Сейчас он с восторгом и гордостью представил ее светскому обществу, где она, без преувеличения, затмила всех.

Они прошли мимо всех гостей и познакомились со всеми дебютантками. Кэрол вспоминала, как это было у нее. Сказала, что тряслась от страха, но в конечном итоге повеселилась на славу.

– Уверен, ты была неотразима, – любовно произнес Чарли. – А сейчас ты просто чудо! Ты сегодня такая красивая! – искренне восторгался он, ведя ее в медленном вальсе. Он превосходно танцевал, она тоже. В такие минуты и проявлялась их давняя выучка, обязательное посещение уроков танцев – словом, все то, чего так сторонилась и хотела поскорее забыть Кэрол. Но сегодня она словно ненадолго вернулась в свою прежнюю жизнь. Чарли понимал, что Кэрол никогда не станет постоянной участницей светских раутов, да он и сам от них порядком устал. Однако возможность хоть изредка блеснуть и развеяться нисколько не претила Чарли.

Вскоре после ужина они столкнулись с ее родителями. Кэрол издалека увидела их, и вместе с Чарли они подошли к их столу. Ван-Хорны сидели среди сильных мира сего. Едва завидев дочь со спутником, отец встал. Это был высокий, видный мужчина, Кэрол была на него немного похожа. Он протянул Чарли руку, но лицо его сохраняло бесстрастное выражение. Несколько лет назад Ван-Хорна и Чарли уже знакомили, но Чарли сомневался, что старик это помнит.

– Знавал я вашего отца, – проговорил Артур Ван-Хорн. – Вместе в Андовере учились. – Он назвал одну из престижнейших частных школ. – Я был весьма огорчен, когда с ним случилось несчастье. Ужасная утрата!
Чарли напрягся – он не любил это вспоминать, и Кэрол попробовала перевести разговор на другую тему. У отца был дар омрачать всем веселье, такой уж характер. Она представила Чарли матери, та, не нарушая своего каменного безмолвия, пожала ему руку, кивнула и отвернулась. Представление состоялось. Кэрол с Чарли поспешили за свой стол, а потом еще несколько раз танцевали.

– Что ж, знакомство сердечным не назовешь, – проговорил Чарли, и Кэрол, преодолевая огорчение, улыбнулась. Это было так типично для ее родителей и никак не связано с Чарли.

– Считай, это еще был теплый прием. Мне кажется, мать меня ни разу в жизнь не поцеловала и не приласкала. Войдет в детскую с таким видом, словно смотрит на зверей в зоопарке и опасается, как бы кто не бросился. И тут же назад. Больше пяти минут кряду я ее никогда не видела. Вот если у меня будут дети, я буду валяться с ними на полу, кататься на велосипедах, лепить куличики, обниматься и целовать, пока не запросят пощады.

– У меня мама была такая. – Маленький Чарли без конца слышал заверения в любви – и от мамы, и от сестры. Отец до самой смерти был для него наставником и другом, примером для подражания. Ему было что терять. По сути дела, рухнула вся его жизнь. Отец запомнился ему как счастливый, добродушный человек, внешне похожий на Кларка Гейбла. И еще он обожал яхты. Свою первую яхту Чарли купил в память об отце. И всегда выбирал яхты, следуя отцовским пристрастиям. Странно, но этот шлейф воспоминаний тянется за ним всю жизнь. Об этом он сказал Кэрол.

– Мне кажется, мы так до конца дней и будем стараться угодить своим родителям, – заметила она.

Вечер был чудесный, дебютантки очаровательны, и время пролетело незаметно. Сначала девушки, держа в руках по букетику цветов, как и положено, танцевали с отцами. Все они были в прелестных белых платьях, что придавало мероприятию некоторое сходство со свадебной церемонией. Когда-то такой бал и служил прологом к свадьбе: девушек выводили в свет, чтобы их увидели потенциальные женихи. Теперь все изменилось, богатые наследницы просто развлекались, а в конце вечера переодевались в мини-юбки и отправлялись с приятелями на дискотеку.

– В принципе, – призналась Кэрол, – я все это осуждаю. И все, что за этим стоит. Но если приглядеться, это такая безделица! Причем совершенно безобидная. Несовременная, но молодежи нравится. Тогда почему бы и нет? – Чарли был рад, что Кэрол нашла в происходящем позитивную сторону, и продолжал любоваться ею, пока они ехали назад в арендованном по такому случаю лимузине. Вечер прошел замечательно, оба получили удовольствие. – Спасибо, что пригласил меня с собой. Она улыбнулась, а он нагнулся и поцеловал ее. Красивее женщины он в жизни не встречал. Его распирало от гордости, что он сидит рядом с Кэрол, хотя ее родители и поубавили восторженности в нем. Чарли не мог себе представить, как можно жить с такими людьми под одной крышей. И не просто жить, а расти и взрослеть. Тем удивительнее, что Кэрол стала нормальным человеком, и тем радостнее, что она не такая, как они. Они уже подъезжали к ее дому, Кэрол улыбалась. – Так хочется встретить вместе Рождество, обожаю праздники! Я решила завтра купить елку, и мы нарядим ее вместе, хорошо?

Чарли словно хлестнули по лицу. Повисла неловкая пауза. Он понимал, что должен что-то сказать, иначе окажется лжецом. Он должен сказать ей правду, ведь от нее он ждет того же.

– Меня не будет. Мне жаль…

– Завтра? – Она явно огорчилась.

– Нет. На Рождество, – осторожно проговорил он. – Я ненавижу праздники и все, что с ними связано, я не отмечаю Рождество. Для меня это слишком тяжело. Я каждый год провожу его на яхте. Меня не будет три недели, я уеду.

Кэрол опустила голову, воцарилось молчание.

– Когда же ты уезжаешь? – спросила она с таким видом, будто в одночасье рухнула вся ее жизнь. Чарли стало не по себе, он вовсе не хотел ее так огорчить. Но на некоторые жертвы он не готов был идти ни ради кого.

– На следующей неделе.

– Перед самым Рождеством?

– Мы с Адамом отправляемся в Сент-Бартс. Это традиция. Мы это делаем каждый год. – Как будто это что-то объясняло! В глазах Кэрол это было слабое оправдание.

– Он что же, на праздники от детей уезжает? – укоризненно спросила Кэрол. Ей это казалось невероятным.

– Нет, он встречает Рождество с ними, а на другой день прилетает ко мне. Я его там встречу.

– Почему тогда тебе не поехать вместе с ним? А праздник мы бы провели вместе. – Она считала это разумным компромиссом, но Чарли лишь покачал головой.

– Не могу. Я должен уехать отсюда, пока не началось праздничное сумасшествие. Рождество существует для тех, у кого семья, дети. У меня ни того ни другого нет.

– У тебя есть я, – проговорила Кэрол. Отчасти она понимала, что не пришло еще время требовать от Чарли такой жертвы, но между ними были серьезные отношения, они признались друг другу в любви, а Рождество для нее значило очень многое. Но так и должно быть! А вот Чарли, похоже, думал иначе. Или, наоборот, для него оно значит слишком многое.

– Когда вернусь, мы обязательно что-нибудь устроим, – сказал он ей в утешение.

– Потом не получится. Я не рассчитывала ни на что особенное. – Кэрол повернулась к нему. – Я только хотела быть с тобой. Мне все равно придется работать. И когда ты вернешься, я не смогу просто так взять и бросить ребят – по той лишь причине, что ты не можешь провести со мной Рождество.

– Но ты же понимаешь, я хочу просто удрать, удрать из города, от знакомых, от суеты, – оправдывался он с несчастным видом. – Я этот праздник не праздную. Он будто нарочно придуман, чтобы все чувствовали себя несчастными и покинутыми. Дети – и те никогда не получают то, что хотят. Взрослые спорят, дети дерутся. Мы рассказываем детям сказки про Санта-Клауса, потом он не оправдывает их ожиданий, а затем, когда нам кажется, что они уже выросли, мы говорим, что все это было неправдой. Мне это все отвратительно, и я не стану участвовать в этом представлении.

– Наверное, это закон: любовь всегда идет рядом с разочарованием. – Кэрол то ли спрашивала, то ли утверждала в упор.

– Я рассчитывал, что ты отнесешься с пониманием, – ответил он. Машина подъехала к ее дому.

– А я рассчитывала, что мы будем вместе. – Ее угнетала перспектива встретить Рождество в обществе родителей. Она думала, что проведет большую часть дня с детьми в центре, а потом они будут вместе – она и Чарли. Но, выходит, этому не бывать.

Чарли помог ей выйти из машины и проводил до двери. Своей новостью он испортил ей весь вечер и теперь боялся ее даже поцеловать. Кэрол больше ничего не сказала, но у Чарли было чувство, что теперь все между ними кончено. Этого он и боялся. Но в то же время твердо знал, что порядку, заведенному им когда-то, он не изменит. Это его жизнь, его правила. – Я завтра позвоню, – прошептал он, провожая ее до дверей.

Он не стал напрашиваться на приглашение, а она не стала приглашать. Она была слишком расстроена услышанным. Судя по всему, это совсем не те отношения, какие она себе вообразила. Что это за любовь, если он даже Рождество с ней встретить не может? И Новый год – ведь он на этой яхте три недели торчать будет! Значит, надо готовиться и Новый год встречать в одиночестве.

– Спокойной ночи, – тихо ответила она, поцеловала его в щеку, и он ушел. Она стояла у окна и смотрела, как отъезжает лимузин.

Чарли ехал к себе, и у него в ушах стояли слова Кэрол: «Наверное, любовь всегда идет рядом с разочарованием». Это было как обличение, и, кажется, заслуженное. Но на этот раз разочарованы были оба. Он рассчитывал, что Кэрол поймет, какой это печальный для него праздник. Она не поняла, не захотела понять. Ей больше всего на свете хотелось, чтобы исполнилось ее желание – встретить Рождество вместе. Он отказался. Даже ради нее он не переменит своего решения.

ава 22

Уик-энд в Лас-Вегасе прошел сказочно, Мэгги все приводило в восторг – представления, магазины, иллюминация, игорные залы, люди и даже бокс. В последний день Адам купил ей платье и меховой жакетик, которые Мэгги надела, когда они пошли на матч. Она потратила пятьдесят долларов своих денег на игровые автоматы, выиграла пятьсот и радовалась, как ребенок. Они летели обратно на его самолете, и Мэгги чувствовала себя принцессой из сказки, а Адам смотрел на нее и блаженно улыбался.

– Я очень рад, что тебе понравилось. – Он с удовольствием ловил восхищенные взгляды мужчин, обращенные на Мэгги, когда появлялся с ней на публике, ему нравилось демонстрировать всем свою красавицу. В новом платье и меховом жакете Мэгги совершенно преобразилась, она была неотразимой.

– Просто потрясающе! – отозвалась Мэгги. – Это была сказка! Спасибо тебе, Адам!

Самолет уже заходил на посадку в аэропорту Кеннеди, когда Мэгги заговорила о встрече Нового года. Было бы здорово провести праздники в Вегасе, уж больно ей там понравилось. В отличие от его матери, вечно недовольной тем, как живет и что делает Адам, Мэгги отлично вписалась в его образ жизни.

– Когда-нибудь попробуем, – уклончиво ответил он.

– А в этом году? – спросила она в возбуждении. Она знала, что он часто туда летает, и у него свой самолет, так что можно отправиться куда и когда вздумается. Для Мэгги это все было так невероятно! Она чувствовала себя птицей с сильными крыльями.

– Не получится, – ответил Адам, глядя в иллюминатор, и понял, что отмолчаться не удастся. Рано или поздно все равно придется сказать, сейчас подходящий момент. – Мы с Чарли всегда на Новый год уезжаем. На следующий день после Рождества.

– У вас… какие-то мужские забавы? На охоту, что ли? – Она была разочарована.

– Ну… вроде того. – Он не хотел сейчас вдаваться в подробности, но Мэгги не отставала:

– А куда вы обычно отправляетесь?

– В Сент-Бартс, на его яхте.

– На Карибы? На яхте?! Смеешься?

– Нет, я серьезно. Чарли не любит праздники, особенно Рождество. Всегда уезжает за неделю до меня. А я встречаю праздник с детьми, а потом сразу лечу к нему. И так из года в год.

– Понятно. А там что? По девочкам ходите?

– Теперь – нет, теперь у меня есть ты, – невозмутимо отвечал он. Ссориться не хотелось, но и менять свои планы – тоже. Новогодний отпуск с Чарли стал для них традицией, нарушать которую они не собирались.

– И ты не хочешь взять меня с собой? – спросила Мэгги. Вид у нее был такой, словно готова зашвырнуть в него чем-то тяжелым. К счастью, под рукой ничего не оказалось.

– Мэгги, я не могу. Инициатива принадлежит Чарли, это его яхта, он там будет один. Сугубо мужская компания.

– Так я и поверила! Я знаю, чем занимаются мужчины в «сугубо мужской компании». Все тем же, чем и ты занимался до нашего знакомства.

– Чарли совсем не такой, он у нас образцово-показательный. И у него тоже есть девушка.

– А она там будет? – недоверчиво уточнила Мэгги.

– Нет, мы будем вдвоем.

– И надолго?

– На две недели.

– На две недели?! И ты считаешь нормальным, что ты там целых две недели будешь развлекаться, а я – торчать здесь одна? Со мной, значит, так можно поступать?

– Давай-ка без сцен, – рассердился Адам. – Я понимаю, ты расстроена, но я не могу подводить Чарли. И попросить его взять тебя с собой тоже не могу, он ждет меня одного. Так у нас всегда было.

– Отлично! Вот и встречай Новый год в объятиях своего Чарли! Может, в этом все дело? Он, случайно, не голубой?

– О господи! Мы же с ним друзья! Дважды в год вместе путешествуем. Прости, что выпадает на Новый год, но я же заранее не знал, что у меня будешь ты.

– А в будущем году что-то изменится?

– Не исключено. Пока не знаю. Я не привык давать обещания на год вперед. Поживем – увидим. – Адам старался говорить как можно спокойнее, сдерживаться. Он вообще терпеть не мог выяснять отношения и никак не предполагал, что Мэгги вынудит его это делать.

– А я тебе скажу, что мы увидим. Если ты собираешься бросать меня одну на праздники и развлекаться со своими дружками, мы очень скоро увидим конец. Не хочешь проводить со мной праздники – ради бога, но тогда и дальше живи по своим хваленым правилам, я в них, похоже, не вписываюсь. Потому что, когда люди друг друга любят, они хотят быть вместе, особенно в Новый год.

– Спасибо за информацию. – Он уже еле сдерживался, но Мэгги этого не замечала, она была вне себя. – Послушай, Мэгги, мы только что чудесно провели время в Лас-Вегасе. Давай не будем ничего портить! На следующей неделе я собираюсь познакомить тебя с детьми. Для меня это серьезный шаг. Я тебя люблю. И хочу, чтобы у нас с тобой все было хорошо, у нас – понимаешь? Просто мне нужно на пару недель уехать. Неужели нельзя отнестись к этому спокойно и не устраивать ссор? Ты же разумная девушка!

– С разумными обычно так и поступают. И тебе не «нужно» уехать, а ты сам этого хочешь! А что по этому поводу сказала девушка Чарли?

– Понятия не имею, – буркнул он.

– Наверняка она тоже не в восторге.

Тема новогодних праздников и его отъезда возникала всю неделю. Потом Мэгги сделала над собой усилие, на время забыла о разногласиях, познакомилась с его детьми, и те после первоначальной настороженности сделали вывод, что Мэгги очень милая и она им нравится. Мэгги сумела найти с детьми общий язык. Адам был в восторге. Они вчетвером ездили на каток, потом Мэгги водила Аманду в магазин выбирать папе рождественский подарок. Дети ей объяснили, что это за праздник такой – Ханука. Мэгги показывала Аманде, как пользоваться косметикой, с Джекобом они вместе пекли печенье, и она учила его, как обращаться с девчонками. Оба не отходили от Мэгги ни на шаг, им было интересно вместе, но в то же время при своей молодости Мэгги в их глазах была взрослой женщиной, и дети буквально смотрели ей в рот. Адам поначалу был готов к тому, что дети примут его подружку в штыки, но этого, к счастью, не случилось. К моменту их отъезда все трое уже были лучшими друзьями. А потом военные действия возобновились, перемирия хватило лишь на выходные. После бала дебютанток Чарли два раза возил Кэрол ужинать и убедился, что холодок между ними остался. Сначала Кэрол не касалась этой темы, но во второй раз спросила, не изменил ли он своих планов.

– Кэрол, я не могу.

Она кивнула и ничего не ответила. Чарли хотел бы остаться у нее на ночь, но он не осмелился спросить и поехал к себе. Он все больше опасался, что его отъезд бесповоротно изменит их отношения. Чего Кэрол никак не могла понять, так это зачем Чарли первую неделю отпуска хотел провести один. Она не понимала, зачем уезжать так рано, когда можно было полететь вместе с Адамом сразу после Рождества. Он отчаялся ей что-то втолковать и решил, что разбираться будет по возвращении. Если, конечно, Кэрол к тому времени еще будет с ним разговаривать.

Накануне его отъезда ему на работу позвонил Адам. Чарли был в страшной запарке, торопясь завершить срочные дела. Адам посетовал, что и у него та же история.

– В это время всех моих клиентов будто прорывает. У кого проблемы в семье, доходит до развода, у кого капризная любовница вдруг беременеет, у кого дети преступили закон, надо выручать. Певице вдруг не понравился контракт – она его разрывает. Половина моих спортсменов на праздники напиваются, пристают к девушкам, а то и насилуют. Весело – сил нет! Обожаю это время года! – Адам явно был на грани, голос его почти срывался.

– Я тоже! – Чарли засмеялся. Несмотря на обиду Кэрол, он с нетерпением ждал поездки. – Полагаю, несмотря на все это, ты сумеешь вырваться? Надеюсь, ты не передумал?

К удивлению Чарли, возникла пауза. Вопрос был скорее риторический, но в голосе Адама слышалось сомнение.

– Никак с Мэгги этот вопрос не улажу, – неохотно признался он. – Вбила себе в голову, что мы едем, чтобы трахать все, что шевелится. Она жутко злится…

Чарли посмеялся над словами друга, но быстро посерьезнел.

– Знаешь, Кэрол тоже не в восторге, хотя прямо и не говорит. Она думала, что мы будем вместе встречать Рождество, а тут я сказал, что никогда его не праздную. Мне казалось, что Кэрол – чуткая душа – меня поймет, но – увы! Комплексы детей в своем центре она понимает, а мою боязнь праздников не может понять. Ну что я могу поделать с собой – я привык прятаться от семейных праздников, сколько уж лет они рвут мне душу. Уж на ее-то понимание я мог бы рассчитывать – я ведь простил Кэрол ее обман! Знаешь, Адам, я не удивлюсь, если она вообще не простит мне этого отъезда.

– Глупо все это! – Адам сочувствовал вполне искренне. Он и сам был огорчен. – Как бы и Мэгги меня не бросила. Говорит, я таким образом хочу отдохнуть от нее. И дались им эти праздники, можно подумать, вся жизнь у них сломается, если мы не встретим Рождество вместе!

– Ты прав. Прямо конец света какой-то! – согласился Чарли. Он действительно был обеспокоен реакцией Кэрол. С тех пор, как он ей сказал, между ними словно туча прошла. А ведь его не будет целых три недели – слишком большой срок, чтобы расставаться фактически в состоянии ссоры. Тем более что они только-только помирились. Еще одна размолвка им сейчас совсем ни к чему. Чарли опасался, что новой ссоры их отношения не выдержат. А потерять Кэрол было страшно. Но тут уж нашла коса на камень: он не хотел, чтобы обстоятельства влияли на установившийся распорядок его жизни, даже если обстоятельства были связаны с Кэрол. А Кэрол искренне не могла понять, почему он не может изменить своей привычке.

– А я в выходные познакомил Мэгги с детьми, и она им очень понравилась. Сказать по правде, Чарли, очень не хочется ее расстраивать. – Еще меньше хотелось ее обидеть, а в том, что обида будет, и немаленькая, Адам не сомневался.

– Ты что хочешь сказать? Что не сможешь поехать? – Чарли был обескуражен.

– Не знаю. Может, времена и впрямь изменились? Для нас обоих. Для меня-то точно. – Адам не знал, насколько Чарли предан своей Кэрол, пока трудно было судить. Чарли и сам еще ни в чем не был уверен. А они с Мэгги уже живут вместе и отлично ладят.

– Дай мне подумать. Я перезвоню.

– Звони на мобильный. Я весь день на переговорах. Верь или нет, но мне и впрямь надо вытаскивать одного клиента из тюрьмы. Буду вносить залог.

– Повезло! Я перезвоню. – И Чарли повесил трубку.

Он позвонил около пяти, и оба были как-то странно напряжены. У Адама день выдался кошмарный, пришлось ублажать одновременно и клиента, и прессу. А Чарли сидел над срочными делами. Но больше всего его тревожили мысли о Кэрол. Он обдумал то, что сказал Адам. Времена действительно изменились. И если он ждет от жизни чего-то большего, то и сам должен перемениться. Он будто стоял на вершине и готовился совершить прыжок со скалы. Хорошо бы благополучно приземлиться. Но гарантий ему никто не даст. Или рискуй, или…

– О'кей, – сказал Чарли таким тоном, словно предлагал дружно выпрыгнуть из самолета без парашютов. – Давай рискнем.

– Как рискнем? – не понял Адам.

– Бери с собой Мэгги. Она мне симпатична. Ты ее любишь. Она любит тебя. Будет весело. А что? Иначе ты можешь ее потерять. – Чарли не хотел брать на себя такую ответственность, он чувствовал, что Адам настроен серьезно. – Если хочешь, бери ее с собой. Решай сам.

– Чарли, я тебя обожаю! – Адаму не хотелось просить об этом Чарли, но он робко надеялся, что другу самому придет в голову эта мысль. – Ты самый лучший, мой верный отважный друг! Сегодня же ей скажу. А как же твоя Кэрол? Ведь если она узнает, что ты позволил мне быть на яхте с моей девушкой, она тогда совсем разобидится.

– Я, наверное, совсем спятил, я даже не уверен, что я этого хочу, но я решил пригласить и Кэрол. Честно говоря, я бы, конечно, предпочел, чтобы ничего не менялось и мы бы отплыли вдвоем. Но раз она не хочет этого, то для меня будет слишком большой риск потерять ее. Слишком многое мы оба вложили в свои отношения – любовь, надежду, искренность, и я не хочу лишиться всего этого. И Кэрол тоже.

– Черт! – хохотнул Адам. – Что делается!

– И подумать страшно, – поддакнул Чарли.

– Да уж… Жуткое дело, старик. Что-то с нами происходит… Ну что ж, по крайней мере не придется девочек искать и к помощи туземцев обращаться.

– Ты только этого Мэгги не скажи! – облегченно рассмеялся Чарли.

– Ни в коем случае. Так ты когда отбываешь?

– Завтра утром.

– Счастливого пути! Увидимся двадцать шестого. И кстати, если ты с Кэрол будешь говорить, скажи – мы можем взять ее с собой. Позвони мне или пусть она позвонит. Дай ей мой номер.

– Спасибо, – ответил Чарли. – Жду вас!

– Да нет, старик. Это тебе спасибо.

Они распрощались, и Чарли какое-то время не приступал к работе, а молча смотрел в пустоту. Адам прав, времена изменились.

Чарли ушел из офиса в половине шестого и поехал в детский центр. Он едва успел – Кэрол уже запирала дверь своего кабинета. Она удивилась его появлению, а в глубине души даже испугалась. Что еще хочет так безотлагательно сообщить ей Чарли, если примчался к ней без звонка перед самым отъездом?
– И подумать страшно, – поддакнул Чарли.

– Да уж… Жуткое дело, старик. Что-то с нами происходит… Ну что ж, по крайней мере не придется девочек искать и к помощи туземцев обращаться.

– Ты только этого Мэгги не скажи! – облегченно рассмеялся Чарли.

– Ни в коем случае. Так ты когда отбываешь?

– Завтра утром.

– Счастливого пути! Увидимся двадцать шестого. И кстати, если ты с Кэрол будешь говорить, скажи – мы можем взять ее с собой. Позвони мне или пусть она позвонит. Дай ей мой номер.

– Спасибо, – ответил Чарли. – Жду вас!

– Да нет, старик. Это тебе спасибо.

Они распрощались, и Чарли какое-то время не приступал к работе, а молча смотрел в пустоту. Адам прав, времена изменились.

Чарли ушел из офиса в половине шестого и поехал в детский центр. Он едва успел – Кэрол уже запирала дверь своего кабинета. Она удивилась его появлению, а в глубине души даже испугалась. Что еще хочет так безотлагательно сообщить ей Чарли, если примчался к ней без звонка перед самым отъездом?

– Привет, Чарли. Что-то случилось? – Кэрол постаралась не выдать своего волнения.

– Вот… пришел попрощаться, – сказал он.

– Когда едешь?

– Завтра.

Она кивнула. Что еще сказать? Она уже решила, что после его возвращения все будет кончено. Во всяком случае, для нее. Она была уверена в этом не меньше, чем он, когда узнал, что она назвалась не своим именем. Когда испытываешь к человеку чувство, праздники встречаешь с ним вместе, в этом Кэрол была свято убеждена. У Чарли на этот счет оказалась иная точка зрения. Праздники для него не существуют вовсе. Может, она тоже не существует? Ей нужен человек, способный на живые чувства, а не тот, кто не позволяет себе чувствовать, боясь потерять равновесие. Жизнь всегда обжигает, но жить все равно надо. И лучше – если вместе.

– Хорошего путешествия, – проговорила она, вертя в руке ключи.

– И тебе, – ответил он.

– Что мне? – не поняла Кэрол. У нее не было ни сил, ни желания отгадывать его задачки.

– Тебе тоже хорошего отдыха.

– Я никуда не еду, – она непонимающе смотрела на него.

– Почему же, едешь. Я надеюсь. Я надеюсь… – замялся Чарли, – ты согласишься… – Кэрол не сводила с него глаз. – Если ты захочешь, я бы просил тебя прилететь ко мне вместе с Адамом и Мэгги. Двадцать шестого. Он сразу после Рождества летит. И берет ее с собой. Мы сегодня об этом говорили.

– И ты хочешь, чтобы я к вам присоединилась? – Кэрол не верила своим ушам. – Ты это серьезно?

– Абсолютно. – Вышло даже серьезнее, чем ему хотелось. – Кэрол, я буду очень рад, если ты поедешь. Ты согласна? – спросил он с надеждой. – Сможешь вырваться?

– Постараюсь. И, надеюсь, ты помнишь, что я не напрашивалась. Я только хотела, чтобы ты встретил со мной Рождество, а потом уехал вместе с Адамом. Двадцать шестого.

– Я помню. Но я не могу остаться. Пока не могу, может, когда-нибудь все изменится. Если у тебя получится освободиться, мы могли бы провести вместе все две недели.

– Вряд ли удастся вырваться больше чем на неделю. Попробую. – Кэрол не выдала своей радости, только яркий румянец на щеках сказал Чарли о ее волнении.

– Ну насколько выйдет.

Чарли поцеловал ее. Она прильнула к нему доверчиво и поцеловала в ответ. Они вместе вышли из здания и поехали к ней. У них была чудесная ночь, полная любви и нежности перед коротким расставанием. И елку он наконец увидел, к великой радости Кэрол.


Мэгги сидела над учебниками и не слышала, как вернулся Адам. Он тихонько пересек комнату и положил перед ней на стол кредитку.

– Это зачем? – спросила Мэгги, не отрываясь от книги. Она все еще злилась на него из-за поездки. Уик-энд с его детьми был лишь короткой передышкой на поле боя.

– Тебе надо пройтись по магазинам, – небрежно сказал Адам, развязал галстук и бросил на кресло.

– Зачем? Я не пользуюсь твоими кредитками. И ты это знаешь. – Она кинула ему карту назад, он ловко ее поймал и снова протянул ей.

– На этот раз придется. – Он опять положил кредитку на стол.

– В чем дело? Можешь нормально объяснить?

– Дело в том, что тебе надо многое купить… Ну… там… купальники, парео, сандалии, всякие ваши женские штучки… Почем я знаю? Сама решишь.

– Что – решишь? – Мэгги никак не могла понять.

– Что тебе нужно для поездки.

– Для какой поездки? Мы куда-то едем? – Она подумала, он опять хочет свозить ее в Вегас – в порядке утешительного приза.

– Мы едем в Сент-Бартс на яхту к Чарли. – Адам произнес это таким тоном, будто все давно решено, а она просто забыла.

Мэгги уставилась на него в недоумении:

– Нет, это ты едешь в Сент-Бартс к Чарли. Я – нет. Забыл?

– Он сегодня звонил и пригласил тебя тоже, – сказал небрежно Адам. Мэгги отложила ручку.

– Ты это серьезно?

– Абсолютно! И Чарли – тоже. Я сказал, что не хочу тебя огорчать, а он, по-моему, решил не расстраивать Кэрол. Он хочет взять ее с собой.

– Боже мой! Боже мой! БОЖЕ МОЙ! – Мэгги кинулась его целовать, закружилась по комнате, потом бросилась ему на шею. Адам захохотал.

– Так лучше? – Он и сам видел, что лучше. Намного лучше.

– Смеешься? Боже мой! Я буду на Карибах! На яхте! Да! Да, да, да, да, да! – Тут она повернулась к нему, исполненная благодарности. – Адам, как я тебя люблю! Я бы и так тебя любила, но мне было очень обидно и больно.

– Я знаю, – сказал он и снова ее поцеловал.

– Я тебя по-настоящему люблю, – повторила она и прижалась к нему. – Ты это знаешь?

– Да, малыш, знаю. Я тебя тоже. – Он опять стал ее целовать.

Значит, после Рождества они… они летят на Карибы!

Даниэла Стил