Скорый Китай двадцать третьего года

По Китаю гуляю бездельником
И трудящимся диву даюсь,
Как способствует им эзотерика…
Так, глядишь, и пробьются, боюсь,
Небоскрёбами звонкими острыми
В жаркий космос до белых светил,
Что Пекин под шафранными звёздами
Станет центром космических сил.
Правят съезды – буддизм и эмпатия.
А на деле – кулак буржуа.
Плутократия рукопожатия
И… затрёпанной книгой душа.

Да плевать им на все философии,
Лишь бы властвовать в полную ширь!
Под шаблоны подогнаны профили
Человекоподобных машин.
Выходные истёрты из памяти –
Или жилы в узлы, или смерть.
Все послушны. Никто не избалован.
Потому что нельзя здесь посметь…
Потому что муштра и цитатники –
С перевёрнутым дном навсегда…
Потому что не дремлют привратники
И гуляют врагов по следам.
Каждый занят работою доверху:
Утром – гид, а в обед – инженер…
Почему?.. Есть одна  ерундовина,
Что отравленной крови ржавей…
И кругом чистота – до противного,
До бессмысленности чистота…
И тошнит меня в ночь от активности,
От боязни, что ими я стать
Мог, родившись в туманной провинции,
Где-то в рисовой каше Янцзы…
Автомат убивает традиции,
А заслуженный отклик – льстецы.
Дух дацанов пожух, ошелу;шился,
Смялся в ком, что молитв не прочесть…
В Будду сыплются деньги. Я в ужасе.
Он – копилка в руках богачей.

Отойдите, лукавые прихвостни,
С предложеньем о лучшей цене!..
Утомили – не знаю, как выгостить,
Пробежать по китайской стене…
Я т ведь здесь не за тем, чтоб разглядывать
Ваших стойких базаров ряды…

Так куда ж вы идёте с плакатами
По страницам трудов Лао-цзы?