Соловьиные ночи

ГЛАВА 18, 19, 20

Кэссиди не хотела расставаться с Арриан даже на ночь, и кроватку девочки перенесли к ней в спальню. Кормилица находилась поблизости на тот случай, если понадобится ее помощь. Очень часто, проходя мимо комнаты племянницы, тетушка Мэри слышала звонкий смех и удовлетворенно улыбалась: дело пошло на поправку.

Кэссиди значительно окрепла и частенько выходила в сад, погреться на солнышке и полюбоваться цветами. Колыбельку Арриан выносили на террасу, и малышка безмятежно спала на свежем воздухе.

Как-то раз, увлекшись игрой с девочкой, Кэссиди не сразу заметила, как вошла служанка.

— Простите, мисс Марагон, но леди Мэри нет дома, а герцог Равенуорт просит позволения увидется с вами. Желаете ли вы, чтобы я провела его к вам или попросила прийти, когда вернется хозяйка?

Кэссиди испуганно взглянула на колыбельку. А вдруг герцог явился, чтобы забрать ребенка?

Девушку охватила тревога. Сначала она хотела избежать встречи с герцогом, но потом решила, что будет лучше, если примет его. Так или иначе, когда-нибудь ей придется столкнуться с ним лицом к лицу, и будет лучше, если это произойдет в доме тетушки Мэри.

— Проводите его ко мне, — сказала Кэссиди. Она прикрыла колени пледом и призвала на помощь всю свою решительность.

Рейли немного замешкался в дверях. В лучах солнца волосы девушки сияли, словно чистое золото. Она казалась такой маленькой и хрупкой в громадном кресле. Нежное личико было бледным, на него еще не вернулся румянец, а зеленые глаза казались огромными. Он подошел и посмотрел на колыбельку, где спала дочка его сводного брата.

— Ребенок здоров, я надеюсь? — проговорил он. У него был такой решительный вид, что у Кэссиди в горле застрял ком. Она лишь кивнула головой. Девушка отчаянно пыталась унять нервную дрожь и сцепила пальцы на коленях, надеясь, что герцог не заметил ее состояния. Если бы она не была так ослаблена болезнью, то нашла бы в себе силы достойно встретить гостя. По-видимому, Кэссиди допустила ошибку, оставшись с ним наедине.

— Мисс Марагон, — сказал Рейли, — я очень рад, что ваше состояние улучшилось.

Кэссиди удивило, что у него хватило наглости рассуждать о ее здоровье. Она забыла свои страхи, и ее глаза гневно сверкнули.

— Полагаю, вы не считаете меня настолько наивной и доверчивой, что я, забыв обо всем, что было, обрадуюсь нашей встрече? — холодно осведомилась она. — К чему это фальшивое участие и забота о моем здоровье?

Понимая причину ее гнева, Рейли придвинул к себе кресло.

— Вы не возражаете, если я присяду?

— Как вам угодно, — нелюбезно откликнулась она, надеясь, что он не задержится.

Опустившись в кресло, Рейли секунду внимательно разглядывал Кэссиди.

— Я признаю, что у вас есть все основания испытывать ко мне неприязнь, мисс Марагон, но сегодня я пришел для того, чтобы как-то загладить свою вину…

— Разве вы можете вычеркнуть из моей жизни то время, которое я провела в Ньюгейте? Или в ваших силах избавить меня от ночных кошмаров, которые с тех пор мне досаждают? Единственное, что вы можете сделать, это оставить меня в покое.

Было видно, что ее слова уязвили Рейли. — Я понимаю ваше состояние, — сказал он.

— Если это действительно так, вы должны немедленно уйти. Я сделала ошибку, согласившись вас принять.

Рейли видел, что она его боится, хотя ожидал, что снова увидит перед собой ту бесстрашную девушку, которая однажды пришла к нему в Равенуорт. Можно было лишь догадываться, какой ад ей пришлось пережить в тюрьме.

— Я прошу лишь о том, чтобы вы меня выслушали, мисс Марагон, — мягко сказал Рейли. — Потом, если пожелаете, я уйду. Мне бы хотелось обсудить с вами несколько вопросов…

— Может быть, мне позвать дворецкого? Ведь я попросила, чтобы вы ушли! — воскликнула Кэссиди.

Рейли вздохнул и твердо повторил:

— Только после того, как вы меня выслушаете. Кэссиди посмотрела на него с нескрываемым раздражением.

— Тетушка рассказала мне о том, что это ваш брат виновен в смерти моей сестры. Но для меня вы и ваш брат — одно и то же, — проговорила она и, недоуменно покачав головой, добавила: — Я не понимаю только, для чего понадобилось меня похищать и заключать в эту ужасную тюрьму?

— Вы, пожалуй, не поверите мне, но я не замешан в вашем похищении, — сказал Рейли. — Трудно выразить, как я сожалею обо всем случившемся!

Она подумала, что он прекрасный актер. В его взгляде читалось искреннее сочувствие. Однако именно его сочувствие больше всего оскорбляло Кэссиди.

Она, конечно, помнила о том, что не кто иной, как герцог, нежно поднял ее на руки и вынес из тюрьмы. Он отвез ее в свой дом, где его экономка самоотверженно заботилась о ней. В ее воспаленном воображении воспоминания о прошлом смешались, и она уже не могла отличить фантазий от реальности.

— А как вы объясните то, что мои похитители упоминали вас? — спросила Кэссиди.

Его лицо омрачилось.

— Если бы захотели меня выслушать, я бы мог вам это объяснить.

Кэссиди закрыла лицо руками.

— Я иногда перестаю понимать, что происходит, — проговорила она. — Мои ночные кошмары так похожи на реальность…

— В тот день, когда вы оставили мне ребенка, — сказал Рейли, — мы оба, сами того не ведая, сделались жертвами недоразумения. Я подумал, что вы — мать ребенка, а вы — что я его отец.

— Теперь я это понимаю, — безразличным голосом проговорила она.

— Верите вы мне или нет, — продолжал Рейли, — но я хочу помочь вам, мисс Марагон. Для меня нет ничего важнее вашего благополучия.

Кэссиди заметила, что герцог красив, а его взгляд буквально завораживает. Скорее всего он привык к тому, что женщины повинуются ему с полуслова… Но что ему нужно от нее?

— Злодеи может иметь приятную наружность, но он все равно остается злодеем, — сказала она после долгой паузы.

Внезапно его глаза весело заблестели.

— Так вы находите мою наружность приятной?

— Под красивой внешностью может скрываться черная душа! — выпалила Кэссиди.

— А что, если бы я предложил вам попробовать исправить мои недостатки, мисс Марагон? — улыбнулся он.

— Я бы предложила вам обратиться к кому-нибудь другому. К тому, кому не безразличны ваши недостатки. Что касается меня, то мне нет дела до вашей души. Рейли заметил, что его вопрос задел ее за живое.

— Однако я все же рискну сделать вам это предложение, — сказал он. — Тем более что я собирался просить вашей руки.

Кэссиди обомлела.

— Что вы сказали?! — воскликнула она., ей показалась, что она ослышалась.

Рейли встал. Он был так высок, что ей пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему прямо в глаза.

— Я прекрасно сознаю, что мне не следовало бы так спешить и что я могу показаться вам смешным, — начал он, — но у меня нет времени на церемонии и ухаживания. Я очень занят делами своего загородного имения… — он чувствовал, что поступает опрометчиво, но уже не мог остановиться и продолжал говорить: — И я хочу сделать вам предложение, мисс Марагон, выйти за меня замуж…

— Я что, похожа на сумасшедшую? — удивилась Кэссиди. — Да как вы только осмелились предложить мне подобное?! — возмутилась она.

Удивленное выражение на лице Рейли уступило место смущению.

— Мне казалось, что это скорее комплимент, чем оскорбление, — пробормотал он.

— Наверное, вы думали, что, женившись на мне, заставите меня молчать и свет не узнает о преступлениях вашего брата?

Герцог присел в кресло около нее.

— Я и сам считаю его негодяем.

Кэссиди отвернулась, пытаясь побороть рыдания, которые готовы были вырваться из ее груди.

— Вы говорили, что уйдете, если я вас об этом попрошу, — с трудом проговорила она. — Так вот я вас прошу — уйдите! Я больше никогда не хочу вас видеть!

Рейли переполняла жалость к этой девушке. Она казалась ему такой маленькой и беззащитной. Он чувствовал себя глубоко виноватым в том, что с ней произошло, — ведь именно его семья заставила ее так страдать. Ему хотелось защищать ее, заботиться о ней.

Он хотел взять ее за руку, но решил, что этот жест может напугать ее.

— Я прошу дать мне еще минуту, чтобы я мог еще кое-что объяснить!

Кэссиди окинула его ледяным взглядом.

— Нам не о чем больше говорить, — заявила она, — и ваше предложение неприемлемо. Как только вы могли подумать, что я соглашусь выйти замуж за человека, брат которого самым подлым образом соблазнил мою сестру и бросил ее в тот момент, когда она больше всего в нем нуждалась?

Рейли мужественно выдержал взгляд Кэссиди и немного помедлил, обдумывая ее слова. Разве можно допустить, что Хью женился на Абигейл Марагон и об этом не знали ни Лавиния, ни он, Рейли? И леди Мэри, и, по-видимому, мисс Марагон считали именно так.

— Что говорила вам сестра? — спросил Рейли.

— Умирая, сестра просила меня отвезти ребенка герцогу Равенуорту, своему мужу. Поскольку вы герцог, я и приняла вас за ее супруга в тот злополучный день.

Рейли охватила ярость. Так, значит, Хью снова принялся за свои старые мерзости — он соблазняет девушек, прикрываясь титулом, который ему не принадлежит!

— Поверьте хотя бы тому, — горячо произнес он, — что честь моей семьи для меня священна. Единственное, чего я желаю, это вернуть ваше уважение к фамилии Винтер!

Сама не понимая почему, Кэссиди поверила, что он говорит искренне.

— Это правда, что вы сражались под Ватерлоо? — поинтересовалась она.

— Да, мисс Марагон. Пять лет я был за границей и только недавно возвратился…

— Вы не в силах вычеркнуть у меня из памяти страшные тюремные ночи на соломенном тюфяке, который кишел насекомыми. Вы не можете заставить меня забыть ужасное варево, которое мне приходилось есть. Вы не в силах вычеркнуть у меня из памяти ужас и отчаяние, которые я тогда чувствовала… А также многое другое. Нет, ваша светлость, предложением жениться на мне вы не исправите того, что было. И я не хочу иметь к вашей семье ни малейшего отношения! Рейли не мог найти слов, чтобы успокоить несчастную девушку, и его сердце болезненно сжалось.

— Увы, я не в состоянии ни смягчить ваши страдания, ни избавить вас от ужасных воспоминаний, — кивнул он. — Но, мисс Марагон, мы тем не менее крепко связаны — желаем мы того или нет…

— Ошибаетесь, ваша светлость, между нами нет ничего общего! — запальчиво воскликнула Кэссиди.

— Вы не правы, — мягко продолжал Рейли. — Ребенок моего брата и вашей сестры и есть эта связь. Вы задумывались о будущем, которое ожидает малышку? Кэссиди напряженно выпрямилась в кресле.

— Так вы угрожаете мне?

— Да нет же, нет! — проворчал он. — Я лишь хотел сказать, что если бы мы поженились, то у нее была бы нормальная семья.

— Но я не хочу выходить за вас замуж. С какой стати? Я до сих пор не уверена в том, что вы не были замешаны в моем похищении!

Рейли устал защищаться.

— Буду с вами совершенно искренен, мисс Марагон. Вас похитили двое мужчин, которых наняла моя мачеха. Она полагала, что вы Абигеил Маратом, и рассчитывала таким образом избавить своего сына от нежелательного брака.

— Как она могла решиться на подобное? — изумилась Кэссиди. — Вы себе не представляете, что…

— Уверен, мы не в состоянии предвидеть, что еще взбредет ей в голову, — мрачно заметил Рейли. — Но хочу вас уверить, что больше она не принят зла ни вам, ни ребенку. Отныне вы оба не представляете для нее никакого интереса.

— Я никогда не соглашусь выйти за вас замуж ради того, чтобы успокоить вашу совесть.

— Я надеялся, что вы воспримете мое предложение иначе.

— У меня есть более высокие цели в жизни, ваша светлость, чем брак без любви, — заявила она, сверкнув глазами. — И у меня тоже есть гордость. Пусть Марагоны не так богаты и могущественны, как Винтеры, но эта фамилия ничем себя не запятнала!

— Я это знаю, — кивнул Рейли. — Неужели вы думаете, что я просил бы вашей руки, если бы был о вас другого мнения? Даже чувство вины не заставило бы меня передать титул герцогини недостойной женщине!

Кэссидн горько рассмеялась.

— Но я вынуждена отказаться от подобной чести!

— Прошу вас, подумайте, какую пользу принесет наш союз вашей маленькой племяннице! Если бы вы согласились на мое предложение, то малышка приобрела бы такое состояние и титул, что никто бы не посмел смотреть на нее свысока!

Кэссиди ответила ему гордым взглядом.

— Мне не нужны ваши деньги. Я сама смогу о ней позаботиться.

— Значит, «нет» — ваше последнее слово? Внезапно Кэссиди вспомнила о том, что сделал с ней грязный тюремщик, когда она находилась без сознания, и задрожала от ужаса. Теперь она никогда не сможет выйти замуж за порядочного человека. И уже, конечно, не за такого высокомерного господина, как этот!

— Теперь я хочу, чтобы вы ушли, ваша светлость, — сказала она, избежав конкретного ответа на его вопрос. — Больше нам не о чем разговаривать.

.Рейли поднялся и пристально взглянул ей в глаза.

— Очень жаль. Мне кажется, мы бы могли прекрасно с вами ужиться, мисс Марагом.

Она была так смущена его словами, что не знала, как отвечать.

— Я ухожу, — продолжал Рейли, — но мое предложение остается в силе.

Кэссиди почувствовала в его голосе не только тоску, но и муку одиночества. Впрочем, возможно, она и ошибалась. Скорее всего он старался лишь задеть в ее душе струны жалости.

— Если я вам понадоблюсь, мисс Марагон, — сказал он на прощание, — в течение двух недель вы сможете застать меня в моем лондонском доме. Потом я возвращаюсь в Равенуорт.

Кэссиди смотрела ему вслед и с удивлением чувствовала, что потеряла что-то очень важное.

ГЛАВА 19

Леди Мэри поспешно вошла в спальню Кэссиди. В ее глазах светилось беспокойство.

— Дорогая моя, мне сообщили, что приходил герцог Равенуорт и ты приняла его. Зачем ты это сделала? Нужно было просто не принимать его.

— Я и так обошлась с ним невежливо, тетушка Мэри, — вздохнула Кэссиди.

Леди Мэри поправила подушку за спиной племянницы.

— Даже если ты была с ним не слишком учтива, то это еще не конец света, милая моя! Выбрось это из головы!

— Боюсь, что не смогу, — прошептала Кэссиди.

— Тебе вредно волноваться. Попробуй вообще не думать о герцоге! — посоветовала тетушка.

— Ах, тетя Мэри, я сама не знаю, что я наделала… Леди Мэри заметила в глазах племянницы страх.

— Он говорил, что хочет просить твоей руки, — сказала она. — Именно это тебя потрясло?

— Ты знала, что этот человек собирается сделать подобное нелепое предложение, и даже не предупредила меня! — с укоризной воскликнула Кэссиди.

— Я пыталась с тобой поговорить, но ты запрещала мне даже упоминать его имя.

— Мне и в голову не приходило, для чего он пришел.

— Он просил у меня разрешения поговорить с тобой о женитьбе. Нельзя сказать, чтобы я очень удивилась. Я была уверена, что ты ему откажешь.

— Я должна была отказать, тетя Мэри. Но теперь мне кажется, что я совершила ужасную ошибку.

— Ну-ну, моя дорогая! Успокойся! Я не хочу, чтобы ты снова заболела.

Кэссиди начала бить дрожь. Она протянула тетушке письмо.

— Вот что взволновало меня, — сказала она, беспомощно всплеснув руками. — Только что принесли письмо от Генри. Завтра он будет здесь и заберет меня домой. Возможно, мне следовало бы принять предложение герцога.

Стараясь ободрить племянницу, леди Мэри улыбнулась.

— Мне не хотелось, чтобы ты выходила замуж только для того, чтобы избавиться от опеки Генри, — сказала она. — Когда твой брат приедет, я уговорю его, чтобы ты и Арриан остались здесь.

— Генри никогда на это не согласится, — прошептала Кэссиди.

— Предоставь это мне. Надеюсь, с помощью дяди Джорджа нам удастся его убедить, — с оптимизмом произнесла леди Мэри.

Кэссиди едва верилось, что такое возможно, однако она улыбнулась.

— Я была бы счастлива, если бы можно было остаться с тобой и дядей Джорджем!

Леди Мэри присела на кровать и взяла Кэссиди за руку.

— Давай не будем говорить о Генри. Лучше расскажи мне поподробнее об этом красавце герцоге и о том, как ты решилась указать ему на дверь, хотя любая девушка в целой Англии сочла бы за великое счастье оказаться на твоем месте…

— Он действительно показался мне совсем не таким, каким я его себе представляла. Он рассказал мне о своем брате и мачехе. Если только герцог не притворяется, то, по-видимому, он человек с понятиями о чести и достоинстве. К тому же у него, наверно, добрая душа.

— И, несмотря на это, ты все же отказала ему?

— Он меня пугает… — призналась Кэссиди.

— Может быть, не пугает, а интригует! — улыбнулась тетушка, пристально вглядываясь в Кэссиди.

— Увы, — призналась та. — И это хуже всего. Меня тянет к нему, хотя я и сама не понимаю почему. Я почувствовала это в тот день, когда впервые увидела его. Мысль о нем не оставляла меня ни на минуту. Я вспоминала о нем в Ньюгейте… Даже сейчас, стоит мне закрыть глаза, я вижу его словно наяву!

— Ах, моя дорогая, — воскликнула леди Мэри, прижимаясь щекой к щеке Кэссиди, — ты только начала превращаться в женщину! Твое сердце ждет любви. В твоей душе зарождаются женские мечты… И не нужно этого пугаться! Должна уверить тебя в том, что даже взрослая и опытная женщина была бы покорена обаянием Рейли Винтера.

— Так, значит, его зовут Рейли… Я не знала этого, — проговорила Кэссиди, задумчиво рассматривая узор на рукаве своего платья. — Я удивляюсь самой себе, — призналась она. — Конечно, нельзя так быстро перейти от ненависти к любви, но я ловлю себя на том, что думаю о нем без враждебности. Он даже вызывает во мне интерес… Скажи, тетушка, а ты сразу привязалась к дяде Джорджу?

— Если честно, то да. Но Джордж совсем другой человек, чем Рейли Винтер. Джордж похож на большую спокойную реку, которая всегда течет в одном направлении. А Рейли Винтер скорее напоминает бурное море. Он из тех мужчин, которым нужна женщина, способная внести покой и умиротворение в их жизнь.

— Да, я тоже это почувствовала. Он показался мне таким одиноким и заброшенным.

— Быть может, ты окажешься именно той женщиной, которая внесет в его жизнь мир и покой, — предположила тетушка.

— Нет, тетя Мэри, — вздохнула Кэссиди, — к сожалению, ею буду не я…

— Давай на время забудем о Рейли Винтере и подумаем о том, как нам справиться с твоим братом, — предложила тетушка.

Когда Генри на другой день появился в доме на Перси-стрит, он был настроен весьма воинственно.

— Я приехал забрать мою сестру и без нее не уеду! — заявил он. — Прошу вас немедленно собрать в дорогу ее и… ребенка.

— Будь благоразумен, Генри, — попыталась уговорить его леди Мэри. — Кэссиди еще слишком слаба, чтобы отправиться в дорогу. Позволь ей остаться здесь, пока она не окрепнет.

— Самое лучшее лекарство сейчас для твоей сестры — покой и заботливый уход, — в тон жене прибавил Джордж. — Кэссиди пришлось многое пережить.

— Именно! — воскликнул Генри. — Если бы она сидела дома, то ничего бы подобного с ней не случилось!

Леди Мэри внимательно посмотрела на племянника.

— Если я смогу оставить у себя Кэссиди на законных основаниях, то непременно этим воспользуюсь.

Но Генри лишь криво улыбнулся. Он знал, что тетушка никогда не подаст на него в высший суд, и не слишком с ней считался.

— Она поедет со мной домой, — заявил он.

— Что за жизнь ее там ожидает? — проворчала тетя Мэри. — Она снова станет твоей рабой и будет нянчить твоих детей? А что будет с дочерью Абигейл — ты позволишь ей остаться с Кэссиди?.. Я требую ответа на эти вопросы!

Кэссиди стояла в дверях, ухватившись за дверную ручку, чтобы не упасть.

— Не стоит беспокоиться, тетя Мэри, — слабо сказала она. — Я готова поехать с моим братом.

Генри торопливо подошел к Кэссиди и придирчиво ее оглядел.

— Ты даже не поздороваешься со мной, дорогая сестра?

— Здравствуй, Генри, — тихо произнесла она. Генри грубо схватил Кэссиди за руку и повернулся к тете и дяде.

— Вот видите, — сказал он, — моя сестра готова покинуть ваше уютное гнездышко и вернуться в лоно родной семьи!

Леди Мэри решительно подошла к ним и обняла Кэссиди за плечи.

— Права на твоей стороне, и, к сожалению, я должна тебе уступить, — проговорила она, — но имей в виду, я не брошу ее и очень скоро приеду убедиться в том, что Кэссиди и ее племянница находятся в добром здравии и с ними хорошо обращаются!

Генри поморщился. Он знал, что, в отличие от его покойной матери, у тетушки твердый характер.

— Я знаю свои права, — сказала леди Мэри, — и, если понадобится, приму все меры… Мужайся! — с грустью добавила она, обращаясь к племяннице. — Ты неодинока в этом мире!

— Да, я знаю, — ответила Кэссиди, пряча слезы. — У меня есть крошка Арриан.

В тот же день экипаж уносил Кэссиди с племянницей и братом из Лондона. Все дорогу Генри был хмур и неразговорчив. Кэссиди знала, что он затаил против нее злобу и обязательно даст ей выход.

Завернувшись в плед, Кэссиди откинулась на сиденье и тоже молчала.

Кормилица, которую нанял Генри, сидела с ребенком напротив них, но равнодушный брат даже ни разу не взглянул на малышку.

В конце концов Кэссиди не выдержала и, взяв ребенка, протянула его брату.

— Генри, полюбуйся на свою племянницу. Я назвала ее в честь нашей мамы — Арриан. Думаю, маме было бы это приятно.

Он безразличным взглядом окинул девочку.

— Отдай ее кормилице, — проворчал он. — Не разумно так баловать ребенка!

Кэссиди обеспокоенно взглянула на брата. Что он хотел этим сказать? Неужели он намерен не допускать ее к малышке? Но она не стала затевать разговора при кормилице и решила поговорить с Генри позже — когда они остановятся на ночлег.

Спустя час экипаж подъехал к убогой почтовой станции. Сначала Кэссиди убедилась, что кормилица с Арриан удобно устроились, а затем направилась в комнату Генри. Ее сердце сжалось от страха, когда она постучала в его дверь. Генри был не из тех людей, которые способны забывать обиды, и она знала, что он ненавидит ее. Кэссиди предвидела, что сегодня вечером он даст выход накопившемуся гневу.

Генри распахнул дверь и указал Кэссиди на жесткий стул. Когда же она присела, кротко сложив руки на коленях, он принялся расхаживать взад-вперед по комнате, словно обдумывая что-то важное.

Наконец он остановился и, раскачиваясь на каблуках, произнес:

— Ну-с, Кэссиди, видишь, какие неприятности ты обрушила на свою голову! Если бы вы с Абигейл меня слушали, твоя сестра была бы сейчас жива, а ты не запятнала бы честь нашей семьи своим поведением.

Она была слишком слаба, чтобы спорить. Дорога лишила ее физических и моральных сил. Все тело у нее ныло, и временами она едва не теряла сознание.

— Ты все правильно говоришь, Генри, — прошептала Кэссиди, надеясь смягчить брата.

— Ты забыла еще о том, что слишком долго находилась без надежного надзора, — напомнил он. — Теперь ни один порядочный мужчина не возьмет тебя замуж.

В ее душе вскипела ярость, но она не призналась брату, что знатный герцог толькочто просил ее руки.

— Я приношу тебе мои глубочайшие извинения, Генри, — сказала она. — Что я еще могу сделать? Если бы я была в состоянии предвидеть, что столько времени проведу в Ньюгейте, то, конечно, взяла бы с собой добродетельную и строгую дуэнью.

— Я был уверен, что ничего, кроме дерзостей, от тебя не услышу. Я и сам удивляюсь, что так ношусь с тобой. От тебя ведь одни неприятности.

— Пожалуй, ты прав насчет того, что теперь ни один порядочный человек не возьмет меня замуж. Хотя ты даже не знаешь, что мне пришлось пережить в Ньюгейте…

Он долго смотрел на нее, и его кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев.

— Что, черт возьми, произошло с тобой там? — спросил Генри.

Сгорая от стыда, Кэссиди опустила голову.

— Я не хочу говорить об этом! — воскликнула она.

— Ты никогда не хотела поговорить со мной по-человечески! Мне следовало бы бросить тебя на произвол судьбы. Пусть бы с тобой произошло то, что произошло с Абигейл!

— Не трогай Абигейл, Генри!

— Ты говоришь — не трогай! Однако ты принесла в мой дом ее отпрыска и хочешь посадить мне на шею!

— Я сама позабочусь об Арриан. У тебя не будет с ней хлопот, — заверила брата Кэссиди.

Генри сунул руки в карманы и, отойдя к окну, задумался. Потом он снова повернулся к Кэссиди.

— Что бы там ни говорила тетя Мэри, я уверен, что Хью Винтер не был женат на Абигейл.

Кэссиди больно ранили эти слова. Она и сама пришла к такой мысли, однако не хотела ему в этом признаться.

— Абигейл говорила, что они поженились.

— Если бы она вовремя обратилась ко мне за советом, ничего этого бы не произошло…

— Как ты можешь так говорить, Генри, — возмутилась Кэссиди. — Неужели ты не понимаешь, что сам виноват во всем происшедшем с Абигейл? Она не пришла к тебе и не попросила совета, потому что ты был слишком строг с нами. Ты никогда не разрешал ей приводить в дом гостей и вообще не разрешал дружить со сверстниками… Вот она и влюбилась в первого мужчину, который обратил на нее внимание…

— Но ты могла удержать ее от того, чтобы она сбежала с ним! — упрекнул ее Генри.

— Наверное, могла, — вздохнула Кэссиди, — и теперь виню себя за то, что не сделала этого… Но, по крайней мере, эти несколько месяцев Абигейл была счастлива, Генри! Сотой доли этого счастья она не видела в твоем доме за всю свою жизнь.

Генри сверкнул глазами.

— И ты, негодная, еще осмеливаешься говорить мне подобное?!

— Я вообще не хочу с тобой разговаривать, Генри, — сказала Кэссиди, поднимаясь. — Я иду спать.

— Иди и спи спокойно! — проворчал брат. — Но перед сном хорошенько подумай обо всем. Я уже сделал распоряжения, чтобы поместить Арриан в воспитательный дом в Брайтоне.

Кэссиди не верила своим ушам.

— Ах нет, Генри! — воскликнула она. — Я никогда не позволю забрать у меня ребенка! Как ты только мог уготовить малышке такую участь — ведь она тебе не чужая!

— Мы с Патрицией обсудили все еще до моего отъезда в Лондон и сошлись на том, что наши дети недолжны общаться с незаконнорожденным ребенком!

— Но ведь мы точно не знаем, была ли Абигейл обвенчана! Я вообще не понимаю, чем невинное дитя может кому-то помешать.

— Мне пришлось приложить немало сил, чтобы уговорить Патрицию на твое возвращение. Она убеждена, что ты будешь дурно влиять на наших детей.

— Не считай меня дурой, Генри, — возмутилась Кэссиди. — Патриция только счастлива, что снова заполучила бесплатную служанку!.. И как ты посмел разрешить ей распоряжаться моей судьбой?!

— Мне казалось, ты обязана с большим уважением говорить о женщине, которая дала тебе кров, когда умерли твои родители!

— Если бы ты разрешил мне остаться в Лондоне, тетушка Мэри была бы счастлива, чтобы я и Арриан жили у нее в доме…

— Решение уже принято, Кэссиди, — оборвал сестру Генри. — Ты поедешь со мной, а ребенка отправят в Брайтон.

У Кэссиди задрожали колени. Она едва держалась на ногах и была близка к обмороку… Но она усилием воли прогнала слабость. Ради ребенка она должна быть сильной!

— Я не позволю забрать у меня Арриан и буду бороться с тобой, Генри! — твердо сказала Кэссиди. Он окинул ее презрительным взглядом.

— Твоего мнения вообще никто не спрашивает, — проворчал он.

Кэссиди увидела, что на его губах заиграла довольная улыбка. Он наслаждался тем, что может мучить ее.

— Неужели ты так ненавидишь меня, Генри, что заберешь у меня существо, которое я люблю больше всего на свете? — удивилась она.

— Я рад, что у меня есть возможность хоть как-то влиять на тебя, — признался он. — Ты всегда была очень упрямой и своевольной. Я говорил, что заставлю тебя подчиняться, и добьюсь этого.

Ее глаза сверкали, как два изумруда.

— Ты не сделаешь этого, Генри! — продолжала она. — Не тебе со мной тягаться!

Внезапно он переменил тон, и его взгляд потеплел. С нежностью, которая изумила Кэссиди, Генри коснулся ее щеки.

— Мы не должны разговаривать друг с другом подобным образом, Кэссиди, — сказал он.

Кэссиди не знала, что и подумать. Он никогда не говорил с ней таким тоном. Может быть, он пьян?.. Но ведь Генри в рот не брал спиртного! Тогда почему он так странно ведет себя?

Его рука коснулась ее волос и стала играть золотистым локоном.

— Всегда, когда ты делала мне наперекор, это одновременно и восхищало меня и возбуждало желание наказать тебя, — продолжал Генри. — С тех пор как ты исчезла, я не переставал искать тебя, а когда узнал о смерти Абигейл, даже не огорчился, потому что куда больше беспокоился за тебя.

Кэссиди оттолкнула его руку и поспешно отступила назад. Она была так поражена его поведением, что все еще не могла говорить.

Генри снова протянул руку и погладил ее волосы. В его глазах блеснули слезы.

. — Ты сводишь меня с ума, и я ненавижу тебя за это. Ты воплощение греха. Ты сама вожделение!

Кэссиди бросилась к двери.

— Господи Боже! — прошептала она. — Ты с ума сошел, Генри! Ведь я твоя сестра!

— Да, — согласился он, закрывая лицо ладонями. — Но ты сама довела меня до этого!

Кэссиди была близка к обмороку.

— Ни до чего я тебя не доводила, — сказала она. — Я тебя вообще терпеть не могу.

В его глазах снова засверкала злость.

— Убирайся, Кэссиди! Иди в свою комнату! — крикнул он. — Но знай, что ребенок и кормилица уже на пути в Брайтон.

Кэссиди распахнула дверь и выбежала в коридор.

— Арриан! — шептала она.

Она бросилась в комнату, где оставила кормилицу с ребенком, но комната оказалась пуста.

Тогда Кэссиди опрометью кинулась по лестнице вверх, чтобы из верхнего окна гостиницы посмотреть на дорогу. Она увидела, что кормилица с ребенком на руках садится в экипаж, и у нее из груди вырвался крик отчаяния. Но никто не услышал Кэссиди. Цепляясь за перила, на непослушных ногах, она спустилась по лестнице вниз.
Когда она наконец добралась до крыльца, то увидела, что экипаж уже пылит вдали. Она беспомощно смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду.

Кэссиди обошла гостиницу и обессиленно прислонилась спиной к кирпичной стене. Здесь было совсем темно, и Генри не смог бы ее найти. Она была так слаба, что не могла пошевелиться.

Кэссиди долго стояла не шевелясь, не зная, куда идти и что делать. Возвращаться в гостиницу было нельзя. С Генри произошло что-то ужасное, и для нее было бы лучше вообще никогда не видеть его.

Наконец к ней вернулась способность здраво рассуждать, и она решила, что нужно предпринять.

Кэссиди взглянула на дорогу и увидела, что несколько мужчин грузят в повозку овощи. Один из них сказал, что собирается отправиться в Лондон.

Едва не падая от слабости, Кэсскди пересекла мощенную булыжником улицу и приблизилась к мужчине, сидящему на козлах.

— Прошу вас, добрый господин, — тихо взмолилась она, — у меня нет Денег, но не могли бы вы взять меня с собой в Лондон?

Отчаяние, написанное на лице девушки, заставило возницу кивнуть.

— Милости прошу, мисс, — сказал он. — Буду рад, если вы составите мне компанию.

Он помог ей забраться в повозку и даже накрыл одеялом.

Пока они не выехали из деревни, Кэссиди била дрожь: она боялась, что Генри станет ее преследовать.

Возвращаться в дом к тетушке Мэри было нельзя. Брат отыскал бы ее там и заставил поехать с ним.

Кэссиди знала лишь одного человека, который мог ей помочь и с которым Генри никогда бы не осмелился спорить.

Кэссиди должна была искать убежища у Рейли

Винтера.

ГЛАВА 20

Дворецкий занемог и лежал в постели. Оливеру пришлось самому подняться и, чертыхаясь, идти смотреть, кто заявился в такой поздний час. Его раздражение сменилось беспокойством, когда он увидел на пороге едва живую от усталости мисс Марагон.

— Я должна немедленно видеть герцога, — проговорила она, задыхаясь.

— Пожалуйте в гостиную, мисс Марагон, — кивнула Оливер. — Я доложу его светлости.

Кэссиди обессиленно опустилась в большое кожаное кресло и, склонив голову, закрыла глаза. Герцог поможет ей — она была в этом уверена.

Обнимая одной рукой Габриэллу Канде, Рейли восседал во главе стола. Вечеринка затянулась далеко за полночь.

— Выпьем за самую прелестную пару во всем Лондоне, за хозяина и хозяйку! — провозгласил тост лорд Джастин, поднимая бокал.

Габриэлла глядела на Рейли влюбленными глазами, но в душе жестоко страдала: Рейли смотрел на нее с восхищением, но не более того. Ей, конечно, повезло, что она сидела рядом с ним во главе стола в качестве его любовницы, но ей было этого мало. Увы, она знала, что сердце Рейли никогда не будет ей принадлежать.

— За ярчайшую звезду, которая сияет на лондонской сцене вот уже несколько сезонов! — продолжал лорд Джастин, выразительно взглянув на Габриэллу. — За ее дивный голос, который пленил одного из самых завидных холостяков в нашем королевстве!

Рейли поставил бокал на стол. Слуга наполнил бокал вином, и герцог жестом отослал слугу.

— Ты сегодня неутомимо красноречив, Джастин, — пробормотал Рейли, почувствовав, что вечеринка уже утомила его. — Может быть, мы…

В этот момент к нему наклонился Оливер и что-то прошептал на ухо. Рейли тут же поднялся из-за стола и извинился перед гостями, что должен их ненадолго покинуть.

— Продолжайте без меня, — сказал он. Габриэлла недовольно поджала губы и сказала ему вслед:

— Не задерживайся!

Когда Рейли вошел в гостиную, Кэссиди, шатаясь от слабости, поднялась на ноги.

— Ваша светлость, — молвила она, — прошу вас, помогите мне!

Он едва успел подбежать к ней и подхватить на руки.

Рейли бережно уложил Кэссиди на диван и послал Оливера за рюмкой шерри, а когда Кэссиди попыталась встать, он удержал ее.

— Что случилось, мисс Марагон? — спросил он.

— Пожалуйста, помогите мне, ваша светлость.

Мой брат забрал у меня Арриан и отослал в другой город. Он обязан вернуть ее назад. Я пришла к вам, потому что вы говорили, что судьба ребенка вам небезразлична.

Оливер принес шерри, и Рейли поднес рюмку к губам Кэссиди.

— Выпейте! — сказал он. — Это должно вас успокоить. Потом вы мне все подробно расскажетвь

Кэссиди сделала глоток и почувствовала, как по всему телу разливается приятное тепло.

— Генри отправил Арриан в воспитательный дом в Брайтоне. Вы должны ее спасти. Ведь она вам тоже приходится племянницей…

— Когда это случилось?

Кэссиди взглянула на большие напольные часы.

— Они уехали шесть часов назад… — прошептала она.

Рейли повернулся к Оливеру.

— Немедленно заложи экипаж и отправляйся в Брайтон. Привези ребенка сюда!

Бывший ординарец без колебаний кивнул.

— Будет сделано, ваша светлость!

— И еще, Оливер, — добавил Рейли, — передай гостям мои извинения и скажи, что вечер окончеи.

Кэссиди поднялась на ноги.

— У вас гости, ваша светлость. Это я должна уйти!

— Ничего подобного! — воскликнул Рейли.

Он сделал знак Оливеру, и тот, не мешкая, отправился исполнять приказание.

Когда Кэссиди опустилась в мягкое кресло, в ее глазах засветилась благодарность.

— А в воспитательном доме вашему слуге разрешат забрать Арриан? — спохватилась она.

— Позвольте вас уверить, что Оливер на редкость настойчив. Он доставит сюда девочку в целости и сохранности.

Кэссиди взяла его за руку.

— Я всегда буду это помнить, ваша светлость! — воскликнула она. — Не представляю себе, как бы я смогла жить без Арриан.

Ее волосы были растрепаны, платье помято, а одна щека испачкана. Рейли мог только догадываться, чего ей пришлось натерпеться в дороге.

— Я не могу вернуться к брату, — с ужасом прошептала она. — Но он найдет меня, куда бы я ни убежала…

— Почему вы так его боитесь?

— Он всегда был жесток со мной, но теперь Генри словно помешался. Я не смогу простить ему, что он отнял у меня племянницу!

— В таком случае, — сказал Рейли, — самым лучшим выходом из этой ситуации была бы наша женитьба, мисс Марагон. Ваш брат не посмел бы к вам и пальцем притронуться, если бы вы стали моей женой.

Кэссиди опустила голову.

— Я вообще не могу быть ничьей женой, ваша светлость, — едва слышно прошептала она.

Он взял ее за подбородок.

— Это еще почему?

— Это касается только меня, — щеки девушки залила краска смущения.

Он заметил в ее глазах страх.

— Могу ли я просить вас все-таки довериться мне? — настаивал Рейли.

Взглянув ему в глаза, Кэссиди решила, что может быть искренней.

— Меня… обесчестили, — произнесла она одним духом и отвернулась. — Ни один мужчина не захочет взять меня в жены…
Рейли помолчал, а потом спросил:

— У вас был любовник?

Ей было так стыдно, что она не решалась поднять на него глаза.

— Нет, у меня не было любовника, — робко сказала она. — По своей воле я не отдалась бы мужчине… Это случилось, когда я была в Ньюгейте. — Кэссиди остановилась, чтобы перевести дыхание. — Один из тюремщиков, тот, который обещал продать меня в публичный дом, он… Я находилась без сознания и, к счастью, ничего не помню.

Рейли закрыл глаза. Он воспринял ее горе как свое собственное. Ему было нелегко говорить, но он должен был это знать.

— Вы уверены, что не беременны? — спросил он. Ее щеки стали пунцовыми. Подобное ей даже в голову не приходило.

— Конечно, уверена! — воскликнула она.

— Больше можете ничего не говорить, мисс Марагон, — мягко сказал Рейли.

— Я никому не рассказывала об этом. Даже тетушке Мэри. Я бы и вам не сказала, если бы не была вынуждена объяснить, почему не могу выйти за вас замуж…

— Это единственная причина, почему вы не хотите стать моей женой?

Глядя в его добрые глаза, Кэссиди захотелось склонить голову к нему на плечо.

— Разве этого мало, ваша светлость? — спросила она.

— Для меня это не препятствие, — ответил Рейли.

— Неужели вас не останавливает то, что… — начала Кэссиди.

— Вероятно, мне следует объяснить вам, почему я должен вступить в брак, — прервал он ее. — Видите ли, принц выразил желание, чтобы я женился. Это равносильно приказу.

В этот момент дверь распахнулась и в комнату вошла Габриэлла.

— Рейли, ты передал, чтобы я уходила, и даже не собираешься меня проводить?

Кэссиди посмотрела на красавицу в тонком золотистом платье, недоумевая, кто она такая.

— Увидимся завтра, Габриэлла, — раздраженно сказал Рейли. — Неужели ты не видишь, что сейчас я занят?

Габриэлла перевела взгляд на скромно одетую девушку, которую поначалу приняла за служанку.

— Если у тебя есть более приятное общество, чем я, то мне придется позволить лорду Джастину проводить меня домой, — пригрозила она Рейли, надеясь возбудить в нем ревность.

Он лишь взял ее за локоть и, проводив до двери, сказал:

— Да, Габриэлла, в добрый час!

Закрыв за ней дверь, Рейли снова повернулся к Кэссиди.

— Простите за то, что нас прервали, — сказал он, присаживаясь рядом. — На чем мы остановились?

— Эта женщина очень красива! — вырвалось у Кэссиди.

— Габриэлла?.. Ну да, полагаю, вы правы.

— Должно быть, вы влюблены в нее?

— Мисс Марагон, не могли бы вы забыть о ней и вернуться к нашей беседе? — было заметно, что Рейли начинает терять терпение. — Я вновь сделал вам предложение стать моей женой. И вновь вы мне отказали…

— Тогда зачем вы меня об этом спрашиваете? — удивилась Кэссиди. — Вы же знаете, что ответ будет всегда один.

— Не подозревал, что вы настолько упрямы, — проворчал он. — Если бы вы знали, как мне нужен наследник! Как бы там ни было, я делаю вам предложение в последний раз, и больше вы от меня об этом не услышите…

— Если иметь сына — ваше единственное желание, — резонно заметила Кэссиди, — то в этом вам могла бы помочь любая женщина. А та дама, которая только что была здесь, судя по всему, очень вам симпатизирует.

Раздражение заставило Рейли забыть о вежливости.

— Мисс Марагон, — воскликнул он. — Ни один порядочный мужчина не женится на женщине вроде Габриэллы Канде!

Кэссиди удивленно приподняла брови.

— Так она ваша… любовница?

— Мисс Марагон, позвольте вам все объяснить. Моя мать родом из купеческого сословия. Она принесла семейству Винтеров огромное состояние, однако всегда считалась недостойной партией для моего отца. Всякий раз, когда родственники презрительно отзывались о ней, я страдал не меньше, чем она. Я не могу жениться на женщине, недостойной того, чтобы называться герцогиней Равенуорт.

— Ах, так… — пробормотала Кэссиди.

— Кроме того, — продолжал Рейли, — я не намерен жениться на женщине, которая бы посягала на мою личную жизнь. У нас с вами не должно быть иллюзий. Я не люблю вас, а вы не любите меня. Наш брак должен стать браком по расчету. У меня одна цель — возродить семейное гнездо в его былом величии. Мне кажется, что вы не стали бы требовать излишне много внимания и отрывать меня от работы…

— А чего вы, собственно, хотите получить от жены? — не могла удержаться от вопроса Кэссиди.

— Многого от вас не потребуется, — заверил Рейли. — Вы будете свободно распоряжаться деньгами, и у вас ни в чем не будет нужды. Если пожелаете, то можете жить большую часть года здесь, в Лондоне, в моем доме, рядом с вашей тетушкой… Но я, естественно, рассчитываю, что вы подарите мне наследника…

Она не могла сдержать улыбки.

— Ваша светлость, что если случится непредвиденное и вместо сына ваша супруга подарит вам дочь? — поинтересовалась она.

— В этом случае я буду настаивать на том, чтобы она рожала до тех пор, пока не произведет на свет мальчика, — серьезно ответил он.

— Нечего сказать, — усмехнулась Кэссиди, — завидная доля — превратиться в племенную кобылицу!

На секунду в глазах Рейли промелькнуло сомнение. Разве он не предложил ей, кроме всего прочего, титул, деньги и полную свободу?

— Не будьте слишком поспешны, отказывая мне, — сказал он с легкой улыбкой. — К вашему сведению, мои племенные кобылицы содержатся образцовым образом!

— Прекрасная перспектива для вашей невесты, — сухо проговорила она.

— Хочу внести окончательную ясность в наш разговор, мисс Марагон, — продолжал Рейли. — Я никогда не полюблю вас… — он пристально взглянул ей в глаза, словно хотел убедиться, что она его правильно поняла. — Однако если вы не ждете от супружества бурной страсти, то найдете в моем лице превосходного мужа. После того как вы произведете на свет младенца мужского пола, я не буду иметь ничего против, если вы поищете на стороне этой самой бурной страсти и тому подобного… Если это, конечно, не будет выходить за рамки приличий, — оговорился он.

— Так, значит, вы не будете возражать, если ваша жена заведет любовника? — изумилась Кэссиди. — Значит ли это, что и вы будете считать себя вправе развлекаться с любовницами?

— Раз уж мы заговорили откровенно, — вздохнул Рейли, — то должен признаться, для меня это не имеет решающего значения, поскольку я вообще не верю в любовь.

— Хочу заметить, ваша светлость, — сказала Кэссиди, — у вас весьма своеобразные взгляды на супружество.

— Я верю лишь в искренние отношения.

— Но не в видимость таковых? Он улыбнулся.

— Ваш острый язычок заставляет меня пересмотреть мое предложение…

— Конечно, в качестве жены вам лучше подошла бы женщина, не слишком далекая в умственном отношении! — сказала Кэссиди.

Он внимательно посмотрел на нее и возразил:

— Отнюдь нет. Она бы мне быстро наскучила. Несколько мгновении Кэссиди размышляла над его предложением. Если бы она сделалась супругой герцога, Генри не смог бы больше распоряжаться ее жизнью. То, что произошло сегодня вечером, не на шутку испугало ее. Кроме того, следовало подумать и о будущем Арриан. С помощью герцога девочку можно было бы прекрасно устроить в жизни.

— Прежде чем вы вновь отвергнете мое предложение, мисс Марагон, — начал Рейли, — позвольте рассказать вам о тех шагах, которые в случае нашего брака я намерен предпринять в отношении вашей племянницы. После женитьбы я сразу положу в банк на ее имя сто тысяч фунтов. Как только вы подарите мне наследника, я положу на ваш счет сумму, втрое превышающую первую…

— Похоже, вы очень хотите сына. Его взгляд потемнел.

— Да, сын для меня все, — сказал Рейли, глядя ей прямо в глаза. Потом его губы тронула легкая улыбка. — Принимая во внимание, что во всем происшедшем с вами есть и моя вина, я намерен дать вам год для того, чтобы вы смогли как следует окрепнуть, а уж затем приступать к исполнению супружеских обязанностей.

— То есть ровно год до того, как вы… — пробормотала Кэссиди и остановилась.

— До того, как я действительно смогу назвать вас своей женой, — докончил он за нее.

Год был немалый срок. За это время многое могло случиться. Считаться замужней дамой и не иметь никаких супружеских обязанностей — это было именно то, в чем сейчас так нуждалась Кэссиди… И все же в ее душе что-то дрогнуло. Ведь она должна будет родить этому мужчине сына!

— Учитывая все обстоятельства, ваша светлость, — проговорила Кэссиди, — я принимаю предложение. Я готова сыграть с самим дьяволом, лишь бы добиться того, что мне нужно.

Под дьяволом она, естественно, подразумевала его, и Рейли невольно улыбнулся.

— Каковы же будут ваши условия, мисс Марагон?

— Я хочу, чтобы у меня была возможность растить племянницу и иметь сносные условия жизни.

Он уверенно кивнул, словно заранее знал, что ему удастся склонить ее к согласию.

— Прекрасный ответ и прекрасное решение проблем, — сказал Рейли и, взяв Кэссиди за руку, коснулся ее губами. — Все прочее отдаю на ваше с тетушкой усмотрение. Единственное мое пожелание — чтобы церемония бракосочетания была как можно более скромной и произошла как можно быстрее. Я и так слишком долго отсутствовал в Равенуортском замке, — он встал. — Я немедленно распоряжусь, чтобы вас отвезли к тетушке… — и с улыбкой добавил: — С твоего позволения, Кэссиди!

— Конечно, Рейли, — ответила она.

Он проводил ее до двери.

— Экипаж, на котором тебя отвезут к тетушке Мэри, уже готов. Если не возражаешь, то завтра утром я приеду, и мы обсудим детали нашего бракосочетания.

Итак, свадьба должна была состояться через три дня, и в ожидании намеченной даты Кэссиди охватило тревожное предчувствие.

Каждый день привозили подарки от жениха, и она была тронута щедростью Рейли. Ее спальня уже не вмещала прекрасные цветы, выращенные в его оранжерее, и букеты расставляли по всему дому. Но самый прекрасный подарок от будущего супруга Кэссиди получила как раз накануне свадьбы.

Дяди и тетушки не было дома. Кэссиди сидела в гостиной, когда дворецкий доложил, что явился Оливер Стюарт. Верный слуга герцога без промедления вошел в комнату и протянул Кэссиди малышку Арриан. Кэссиди радостно вскрикнула и прижала девочку к груди.

— Ах, Оливер, благодарю вас! Я уже начала бояться, что никогда ее не увижу…

— И совершенно напрасно, — заявил Оливер, довольный, что сделал ее счастливой. — Его светлость просил вам кое-что передать, — добавил он. — Управляющий подыскал нескольких нянек, и завтра с утра они придут сюда, чтобы вы сами выбрали ту, которая покажется вам подходящей. Управляющий заверил, что у них самые прекрасные рекомендации и вам больше не о чем беспокоиться.

Кэссиди качала спящую малышку на руках.

— Его светлость добивается всего, к чему стремится, — сказала она. — Все идет так, как он пожелает.

— Так оно и есть, мисс Марагон, — согласился Оливер. — Я еще не видел, чтобы ему кто-нибудь возражал. Мне сказали, что его светлость уже получил от вашего брата благословение на ваш брак.

— Передайте ему… мою безграничную благодарность! — облегченно воскликнула Кэссиди.

— Обязательно передам, мисс Марагон!

Бывший ординарец Рейли взял шляпу и направился к двери, но потом в нерешительности остановился у порога, и Кэссиди ждала, что он еще скажет.

— Мисс Марагон, — пробормотал Оливер, — позвольте вам признаться, что я очень рад, что именно вы будете нашей герцогиней!

Он застенчиво мял в руках шляпу, а Кэссиди ласково ему улыбнулась.

— Спасибо, Оливер.

Когда Кэссиди с ребенком на руках поднималась к себе наверх, ее душа наполнилась счастьем и покоем. Она поклялась себе, что больше никто и никогда не отберет у нее Арриан.

Констанс О`Бэньон