Могилы гетер. Р. М. Рильке. Перевод Ю. Шацкого

В каскаде длинных локонов лежат,
Тускнея, лики в пустоте погоста.
Куда-то вдаль стремится впалый взгляд.
В цветах скелетов рты - в них пешек белый ряд:
Зубов, как цвет слоновой кости.

Увядшие бутоны, жемчуга
И длани, словно тонкие побеги
Цепляются за выцветшую ткань
Над бездной сердца. Яркий талисман
И кольца, камни цвета неба:

Дары любви. Их склеп хранит безмолвный,
До свода лепестками погребенный.

Разлился золотистый перламутр
По вазам расписным. Огромной грудой
Зеленые осколки чаш для мазей
Разложены, даря цветочный запах
Богам домашним в крохотных палатах,
Склонялись пред которыми в экстазе.

Здесь пояса и пряжки-скарабеи,
Фигурки держат фаллос, что алеет,
Улыбчивые маски, танцовщицы,
Атлеты, брошка-лук, и звери-птицы,
Булавки длинные, прекраснейшая утварь,
И черепок из красной глины круглый.
На нем, как иероглифы над аркой,
Коней четверка диких и поджарых.

Венки и ожерелья, стройной лиры
Мелькнувший стан и струны с переливом,
А из тумана газовых вуалей
Нам ножки милой куклы показали,
Вспорхнувшие изящно мотыльками.

Покоятся они среди вещей
И скарба, и игрушек, и камней.
Чего здесь ни коснешься, пепел дней
Темнеть оставил в вечности реке.

И были эти девы, будто волны,
К ним юноши спешили, силы полны,
Что так стремились жить и наслаждаться,
И в бурю чувств под парусом бросаться.

Оставить с ними детство приходили
И падали в бездонные пучины.
То было им чудесною игрой,
Захватывая в воды за собой.

И жажду утолив чистейшей влагой,
Пройдя весь путь по вихрям и каскадам,
Причаливали к брегу. К землям сладким,
Где ночь взрастила звездный небосвод,
А птица песнь прекрасную поет.

Het;ren-Gr;ber
In ihren langen Haaren liegen sie
mit braunen, tief in sich gegangenen Gesichtern.
Die Augen zu wie vor zu vieler Ferne.
Skelette, Munde, Blumen. In den Munden
die glatten Z;hne wie ein Reise-Schachspiel
aus Elfenbein in Reihen aufgestellt.
Und Blumen, gelbe Perlen, schlanke Knochen,
H;nde und Hemden, welkende Gewebe
;ber dem eingest;rzten Herzen. Aber
dort unter jenen Ringen, Talismanen
und augenblauen Steinen (Lieblings-Angedenken)
steht noch die stille Krypta des Geschlechtes,
bis an die W;lbung voll mit Blumenbl;ttern.
Und wieder gelbe Perlen, weitverrollte, -
Schalen gebrannten Tones, deren Bug
ihr eignes Bild geziert hat, gr;ne Scherben
von Salben-Vasen, die wie Blumen duften,
und Formen kleiner G;tter: Hausalt;re,
Het;renhimmel mit entz;ckten G;ttern.
Gesprengte G;rtel, flache Skarab;en,
kleine Figuren riesigen Geschlechtes,
ein Mund der lacht und Tanzende und L;ufer,
goldene Fibeln, kleinen Bogen ;hnlich
zur Jagd auf Tier- und Vogelamulette,
und lange Nadeln, zieres Hausger;te
und eine runde Scherbe roten Grundes,
darauf, wie eines Eingangs schwarze Aufschrift,
die straffen Beine eines Viergespannes.
Und wieder Blumen, Perlen, die verrollt sind,
die hellen Lenden einer kleinen Leier,
und zwischen Schleiern, die gleich Nebeln fallen,
wie ausgekrochen aus des Schuhes Puppe:
des Fu;gelenkes leichter Schmetterling.

So liegen sie mit Dingen angef;llt,
kostbaren Dingen, Steinen, Spielzeug, Hausrat,
zerschlagnem Tand (was alles in sie abfiel),
und dunkeln wie der Grund von einem Fluss.

Flussbetten waren sie,
dar;ber hin in kurzen schnellen Wellen
(die weiter wollten zu dem n;chsten Leben)
die Leiber vieler J;nglinge sich st;rzten
und in denen der M;nner Str;me rauschten.
Und manchmal brachen Knaben aus den Bergen
der Kindheit, kamen zagen Falles nieder
und spielten mit den Dingen auf dem Grunde,
bis das Gef;lle ihr Gef;hl ergriff:

Dann f;llten sie mit flachem klaren Wasser
die ganze Breite dieses breiten Weges
und trieben Wirbel an den tiefen Stellen;
und spiegelten zum ersten Mal die Ufer
und ferne Vogelrufe -, w;hrend hoch
die Sternenn;chte eines s;;en Landes
in Himmel wuchsen, die sich nirgends schlossen.