Она жила и грезила свободой...

Она жила и грезила свободой,
Ей тесен стал заношенный пиджак,
За эти годы вышедший из моды,
Из обихода только вот никак.

Давила горло тесная рубаха,
И потому дышалось через раз,
Но снять мешало ощущенье страха,
Как будто с тканью суть её срослась.

Ботинки, что ни шаг, терзали ноги
И прожигали кожу до крови,
Исхоженные ими же дороги
На моды пик лет сорок не вели.

И драп пальто в затяжках и заплатах,
Который точит моль из года в год,
Давно уже не греет как когда-то,
Зато в нём пыль истории живёт.

И вытянулись брюки на коленях,
От этого короче стали вдруг,
Но почему-то всё, что в мире тленно,
Мы держим сжав до боли пальцы рук.

Бесформенная шляпа так устала,
Что опустила вниз свои поля...
А ей внутри лишь места было мало,
Ведь мы её привыкли умалять.

Оставив как-то старые обноски
И наготу скрывая в темноте,
Хмельной свободой тронутая в доску
Она решила над собой взлететь.

За нею плач поднялся над погостом,
И дымом над вещами приговор,
Она в ту ночь освободилась просто,
А мир чуть-чуть беднее стал с тех пор.