Вересковый эль

(По мотивам "Heather Ale", by Robert Louis Stevenson)

Из вереска когда-то
Давным, давным-давно
Напиток слаще мёда
И крепче, чем вино,
Варили пивовары
В жилищах под землёй
И пили эль домашний,
Горячий и хмельной.

Пришёл король шотландский —
Он жалости не знал.
Разбил в бою он пиктов,
И прочь, как коз, погнал.
За пиктами летела,
Преследуя, стрела.
И вдоль горы лежали
Их мёртвые тела.

В стране настало лето,
И вереск расцветал,
Но как варить напиток,
Никто уже не знал.
По крохотным могилкам
В краю своём родном
Лежали пивовары
И спали вечным сном.

Король по полю ехал
В владениях своих
И гневался на пиктов,
Искусников немых:
Вокруг жужжали пчёлы
Кружившие в цветах,
Но эль никто не делал,
Как прежде в тех краях.

Но вот однажды утром
Вассалы короля
Нашли огромный камень,
Катаясь по полям,
И, этот камень сдвинув,
Узнали, что за ним
Скрывалось двое пиктов:
Отец-старик и сын.

Последних пивоваров
Схватили в тот же миг.
Никто из них не дрогнул:
Ни отрок, ни старик.
«Я жизни вам дарую
Взамен на ваш рецепт» —
Сказал король, но долго
Не слышал он ответ.

Отец и сын молчали.
Ни звука. Лишь волной
О скалы море билось
У пиктов за спиной.
Как вдруг раздался голос
В звенящей тишине:
«Позволь сказать два слова
С тобой наедине.»

«Под старость жизнь дороже,
Чем гордость или честь,
И тайну я раскрою, —
Сказал седой отец, —
Позволь лишь не при сыне
Мне совесть продавать.
Боюсь, что юный отрок
Мне может помешать.

Ведь жизнь — пустяк для юных,
И смерть им не страшна.
И если тайна эля
Тебе, король, важна,
Скажи связать мальчишку
И бросить со скалы
В пучину вод солёных,
Да так, чтоб не спасли.»

И сына повязали,
Как требовал старик,
И море поглотило
Его последний крик.
Отец смотрел с утёса
На плеск жестоких волн —
Теперь из славных пиктов
Остался только он.

«Боялся одного я —
Что сын не будет твёрд.
Теперь готов я к пыткам.
Ведите на костёр!
Умру я смертью храбрых
В краю родных земель,
Беря с собой в могилу
Наш вересковый эль!»