Прошлое

Я отдыхал однажды у развалин,
На перепутье, у знакомого мне дома.
Остались лишь одни предания
Колонны мрамора и груды лома.

Выше среднего роста старик,
Сановитый и благообразный,
Словно римский патриций на вид,
Отошёл от колонны родосской.

Раздумчивым, неспешным шагом,
И гордой седой головою,
Из фолиантов явившись магом,
С погасшим взглядом, горькою слезой.

Как знать, друзья, какие мысли
Обуревали в это утро ветерана.
Быть может, совесть его грызли
Воспоминания прежнего романа.

А может быть, его трясли рыдания
При сожалении о былом величии рода,
Беззвучные душевные стенания,
Каких несчастий не знавал он с роду.

Среди колонн, укутанным плющом,
Просвечивало гордое величие.
Ведь благородство не закрыть ключом
И в этом его важное отличие.

Герб рода, знаменитого доныне,
Расколот был вороньим клювом.
Увидишь это – оказаться в сплине,
Предаться крайне огорчённым думам.

Расшумелась сорочья орава,
Разглядев среди хлама стекляшку.
Повезло им – алмазную пряжку
Потащили в гнездо для оправы.

В изношенном, засаленном плаще
Покроя Елизаветинской эпохи,
Бродил старик и путался в плюще,
Потерянный, слепой и одинокий.

Невдалеке стояла бричка,
В неё запряжен был конёк убогий.
Конёк понурый, как больная птичка,
Хоть силится взлететь, но перебиты ноги.

29.03.20.