Перси Биши Шелли. Королева Маб. Книга 8

Книга 8

ФЕЯ:
«Ты видел прошлое и настоящее –
Нет зрелища печальнее, чем это.
Теперь, о Дух, учись
И тайны будущего зри.
О Время!
Раскрой цветок этого гибельного мрака,
Что поглотил же собственных детей
И убаюкал сном их беспробудным,
И преходящею иллюзией вещей,
И этот чёрный саван разорви –
О Дух, вот твоя славная судьба!

И радость тогда к Духу снизошла.
Сквозь Времени предвечную завесу
Надежда засияла сквозь туман,
Туман, казалось, беспросветный страха,
И адом перестала быть земля;
Любовь, свобода, радость и здоровье
Вновь расцвели, тая свои плоды,
Пульсируя в симфонии единой
Со сферами всех солнечных планет;
И музыка сладчайшая из всех
Росла, распространялась, возростала
В согласии со струнами души
И импульсами нежными вливалась
В потоки новой жизненной зари
Со вздохами легчайшими ветров,
С волнами дремлющих морей,
И чистых свежих чувств лучи-вуали
Травою-мёдом прорастали в ней.
Они из сладостных мелодий возникали
И Духа ласковыми добрыми руками
Всё сущее с любовью обнимали.

И радость к Духу низошла, -
Такая радость, когда влюблённый видит
Избранницу своей души счастливой,
Чьё горе для него страшнее смерти;
Её румянец видит на щеках,
Сияющий всей роскошью здоровья,
Её очаровательные взоры,
Как звёзды, что подобны бриллиантам,
Рассыпаны по гаснущему небу.

Торжественно вещала Королева Фей:
«Я призрак прошлого не стану вызывать,
Чтоб тайнознания его не раскрывать.
Всё то, что разоряло эту землю,
Прошло и стёрлось с памяти Времён,
Исчезло и растаяло, как сон.
Пространство, время, и материя, и разум –
Вот что хранится…
Пусть будущее обнажит свой клад,
И обновлённый, свежий, чистый взгляд
На упованья, вожделенья и надежды,
О человеческий непобедимый Дух!
Пусть подтолкнут тебя тебя к заветной цели,
Где добродетель устанавливает мир
Среди приливов и отливов волн людских,
Тот мир, словно маяк посреди моря,
Бушующего в гибельной ночи.

Полна блаженства та земля,
Что жизнь лелеет,
Но возле полюсов метели и снега,
И инея блестящие покровы
Сияют золотом сапфирного огня
Средь одиночества бескрайнего пустыни…
Жизнь там, где лёгкие душистые зефиры
Бегут по лазуритовым волнам,
Что на песок ложатся шелковистый,
И эхом нежно-сладко-голосистым
Летят сквозь рощи в пятнах-бликах света,
Неся мелодию величья человека.

Эти пустыни неизмерного песка,
Чей жар, накопленный столетьями-веками,
Едва ли позволяет птице жить,
Травинке прорасти;
И изумрудной ящерицы клёкот
Он поглощает знойной тишиной.
А нынче здесь тенистые леса и звонкие ручьи,
И кукурузные поля, и белые домишки.
И там, где бешеный дикарь-завоеватель
Родственной кровью руки запятнал,
Где ненасытный тигр утолял
Свой голод нежной плотию ягнят,
И крики оглашали всю пустыню, -
Теперь здесь гладкая лужайка в маргаритках
Возносит солнцу сладкий фимиам,
И перед дверью дома мать с младенцем
Делятся утренней своею пищей
С янтарно-изумрудным василиском,
Что так доверчиво к их ластится ногам.

На бездорожиях морских пучин,
Где много парусов усталых промелькнуло,
Ночей и дней… там словно бы уснула
Fata morgana отдалённейшей земли;
И даже где-то в дымчатой дали
Не замаячили зелёных гор вершины…
Лишь рокот бурных волн
И мрачные глубины,
И ветра вой…
Могильной меланхолии покой
Средь этих океанских одиночеств…
И чайки крик – томительных пророчеств
В нём слышится намёк средь пенистых валов
Под какофонию неистовых штормов.
Теперь же здесь в мелодиях нежнейших
Всех человечных чувств, всех чувств добрейших
Цветут-благоухают острова
Среди сияющих морей и облаков.
Там нависают кипарисов тени
Над синею волною сокровенной,
Что хочет выплеснуться из лазурных снов
Для встречи с поцелуями цветов.

Любовь согласная здесь вдохновляет жизнь,
И ареолы плодородные земли
Питают всё своим всесовершенством,
И ветра мягкое дыхание блаженством
Распространяет радости небес,
Сверкающих, как мантии принцесс,
В речных волнах,
На глянцевых плодах
И полированной листве вечнозелёной…
Лазурь всегда чиста,
Цветы всегда прекрасны…
И осень, как богатая матрона,
Несёт с улыбкой тихой, чистой, ясной
Свои роскошные и сладкие плоды –
Залог румянца будущей весны.

И лев уж более теперь не жаждет крови,
Под солнцем он резвится золотым
Рядом с ребёнком и оленем молодым,
И его когти, зубы безобидны,
Он силой благодати в агнца превращён,
И сладким ядовитый стал паслён,
Исчезла горечь; вечная весна
Благоухает безраздельно и царит
И радостью своей миры все веселит.

Но двойствен человек – в нём две вершины:
Страданья пик и радости вершина.
Мешаются в нём боль и наслажденья,
Все острые трепещут ощущенья,
Что утончают его, возвышают.
Он в центре переменчивого мира,
Он главный восприемник перемен,
И утверждает он своею лирой
Всё новое истлевшему взамен.

Во мраке долгой ночи человек,
Что над заснеженными скалами нависла,
Не ведает энергии земли;
Той ночью леденящей и студёной,
Где травы, что мороза не боятся
И греются под лунными лучами,
И те темнеют и сжимаются от стужи,
Той ночью человек невосприимчив
Ни к мужеству, ни к правде, ни к любви,
В эти мгновенья – он изгой земли,
Подобен зверю с страстью пожиранья,
И лихорадочный тяжёлый сон
Вся жизнь его в застойной лужи горя:
Желанья скудные и скудно также
Исполненье их
В безрадостном и кратком прозябанье.
А смерть – мучение тяжёлого труда,
Приправленное голодом и хладом,
Что беспокоили его негибкий ум,
Пока цеплялся человек за искру жизни.
Всё под проклятьем ночи ледяной –
Лишь имя Бога чисто под луной.

Но был ли благороден человек
Средь тропиков безумного цветенья,
Где голубых туманов соплетенье
И розово-лиловых облаков,
И фантастические странные растенья
Являют мир чудес и сладких снов?
Нет, рабство окровавленною пылью
Всё покрывало там и гнусной гнилью
Наживы разъедало всё вокруг,
И волю человека разрушал недуг,
Недуг презреннейшей работорговли,
Что осыпал монетами одних
И в грязь жестоко втаптывал других,
В прогрессию их горе возводя,
Бросая души их на корм червям.
Так торговали короли людьми,
А Бога именем – священные чины.

И даже в мягком климате не мог
Оставить человек своих дорог:
Болезненных дорог наживы и коварства –
Основ его лжеправедного царства
С его огнём всебеспощадной власти,
И жаждой рабства – насекомой страсти.
В любой среде он хочет превратиться
В шакала львиной ярости амбиций,
Или в голодную ищейку ложных рвений
В кругу религиозных помрачений.

Теперь же украшает человек
Прекраснейшую землю своим телом
И разумом в гармонии единства,
Порывами благими от рожденья
Благословен и наделён сполна.
Все страсти добрые и чистые желанья,
Как нежная, спокойная волна,
Что от надежды движется к надежде,
Преследуя всевечное блаженство,
Что из источников неисчерпаемых исходит
И разрушает время навсегда.
Все эти добрые и чистые порывы
Не дают смерти утвердиться на земле,
И агнца больше не приносят в жертву,
Распоротую плоть не пожирают,
Как будто местью воспылав к Природе,
И разгоняя гнилостные соки,
И разжигая злобные порывы,
И суетную веру и вражду,
Зло, ненависть, отчаянье –
Зародыши страданий, преступлений,
Болезней, увядания и смерти.
Все вещи ныне ужаса лишились.
И обитатели крылатые лесов
Уж не бегут от вида человека,
А льнут к нему и солнечные перья
Топорщат в его ласковых руках –
В руках наивного и чистого ребёнка.
Свою жестокость человек утратил
И равный стал средь равных всех существ.
Сознание и счастье – на земле.
Мир – разум веселит, здоровье – тело.
Разум и страсть уже не антиподы,
И боль от наслажденья отделилась.
Энергии всерадостной свободы
Владеют миром, сущностью его,
И форма каждая сияет красотою,
Что извлекается из разума глубин,
Венчая этот новый райский мир».


© Захаров Дмитрий Григорьевич. Перевод 2023г.