8 строф

Сны с сожалением стерли эскизы улиц
с высохших стекол в почти не заметных рамах,
нервно глядящих на тех, что уже проснулись
в жестких границах своей ежедневной драмы.

Ровный пейзаж замусолил расчеты с грустью,
став чем-то большим, чем кисточка горизонта,
коей рисуют для разума захолустья
нужные телу, уставшему жить, дисконты.

Бед ожерелье искрит у любви на шее,
как оберег, что достался почти задаром
и защищает от вечности, в коей спеют
века плоды под услужливый бой гитары.

Миг понимания истины режет горло
мигу спасения нужного здесь незнанья,
и воздает за удачу, что вдруг поперла
вслед за ерошащим душу тоски метаньям.

Воздух иллюзий становится зол и горек,
время меняя на что-то из старых песен,
вновь призывающих к счастью пройти чрез горе
и подлечиться, используя страха плесень.

Неба пласты стали радугой без опоры
на разрешенную святостью землю грешных
и расползлись по меняющим суть укорам
в том, что меняются слишком они поспешно.

Ветер пробелов дает кислород для вдохов,
тьму извлекая из бледных последствий света
как бы добра, от которого после плохо,
как от вопроса, упрятанного в ответах.

Жизнь разливается пенным вином в бокалы,
громко тостуя за десять причин ухода
к вечно открытым надеждой вратам начала,
новых миров, не познавших своей природы.