Моя граница 9

      ( повесть-воспоминания)

       глава 8

       ПРИБЫТИЕ

- Мужики, вы откуда такие? - произнес удивленно, невысокий но подтянутый ефрейтор, откидывая задний борт почти новенького "ГаЗ 66".
- Валгаллская область, Асгардский район! Слыхал о таком? - сверкнув бритыми висками проговорил крепкий Тимоха и  закинул вещмешок в кузов "шишиги".
- *** се! Да это где же такой? - недоумевающе переспросил солдат и, сдвинув ушанку на затылок, почесал темечко.
- Далеко, братец! Далеко!  Между  Ню-Олисунном и Читой! Давай, братва, загружайся! Эээх! - Тимоха запрыгнул в кузов первым. Мы последовали за ним. Подобно спартанским шлемам с густыми коринфскими гребнями на свету фонарей сверкали наши головы. Погрузка закончилась.
 Ефрейтор, ловко захлопнул за нами низкий борт кузова. Скинул боковые задвижки в металические кольца и еще раз спросил:
- И что, там все такие?
- Нет, не все! Здесь самые лучшие представители наших земель! - выпалил Тимоха и подмигнул лукавым глазом.
- Пооонял! - ефрейтор снова поправил ушанку и отправился в кабину. Все засмеялись.
По ту сторону кузова было слышно, как скрипнули петли дверцы и удивленный голос водителя произнес: - Ахуеееть!

Три тентованные "шишиги" взревели своими могучими, сильными моторами, сотрясая сумеречную тишину привокзальной площади. Поехали.
Сидя на узких деревнянных скамейках, закрепленных вдоль кузова мы, провожали взглядом отдаляющийся от нас вокзал, перон и белую вывеску на кирпичной мансарде "Черняховск".
 Какое то время ехали молча.

- Эээээх! - оживился "пузатый" Веталик и запел с какой-то не свойственной для него хрипотцой в голосе:
- В этом, бляха, Черняховске
Уж такие времена
Может, скажут «пейте-ешьте»,
Ну а может — ни хрена!».
В кузове прогремел раскатистый смех.
- А что, и правда, парни... пожрать бы сейчас не помешало! - отозвался Тема "Менделеев".
- А вот это, братцы, проблемка! К ужину мы врятли поспеем. А вот в баньку, да с веничком и девочками я бы сейчас не отказался сходить! - на полном серьезе произнес Санька "рыжий".
- Ага... щас нам будет и венечки, и девочки,  и опахало с шезлонгом! - выпалил я и добавил: - В общем номере люкс!
- ***ня, братва! Главное вместе держаться!   Тогда и деды нам не страшны!:- прозвенел совсем почти девичий голосок где-то в глубине кузова.
Вскоре совсем стало темно и душно. Кто-то из спереди сидящих откинул расчехленный задний брезент на крышу " шишиги" и мы молча стали вглядываться в удаляющиеся  очертания высоких, голых тополей. И только побеленные их стволы, будто дорожные маяки, освещали  узкую полоску гладкого асфальта.

Позади нас медленно проплывали очертания острых черепичных крыш, полуразрушенные кирхи, смиренно принявшие заселение аистов в круглые широкие гнезда, арочные каменные мосты, все это уплывало и растворялось в туманной, поднимающейся из речных и озерных низин, прохладной дымке.

По пути мы обсуждали наше прибытие. И пришли к общему заключению, что когда мы приедем на место в часть, будем стоять горой друг за друга. Только так по нашему пониманию мы могли сохранить уже сложившийся дружный и веселый коллектив. А если повезет, то и попадем все вместе в одну казарму. На том и порешили.

Спустя час нашего движения, в свете фар следующей за нами машины, промелькнул дорожный указатель "Озерск". Машина наклонилась чуть вперед и ускорила движение. Вскоре миновала небольшую площадь старинного, выполненного в своей архитектуре, немецкого городка и, наконец, сбавила скорость. Повернула и остановилась.
 
Где-то впереди загремели цепи. Протяжный металический скрип неприятно содрогнул наши сердца. Гробовое молчание повисло в нашем тесном и темном кузове. И в этой тишине,  чей-то холодный, посторонний голос из ниоткуда произнес в нашем сознании -"Вот и все!"

Машина снова подалась чуть вперед. Миновало КПП, возле которого уже собралось несколько любопытных нетерпеливых ротозеев, и подъехала на площадку огороженную колючей проволокой.
Снова проскрипела дверца авто. Моторы смолкли.  И словно огромные, яркие глаза творца вспыхнули прожекторами, ослепляя наши утомленные и измученные от тяжелого странствия души. Едва заметное очертание темного силуэта  выплывало из этого огромного ослепляющего облака. Задний борт " шишиги" прыгнул с грохотом вниз. И прогремел голос словно из глубины вселенной, строгий, повеливающий:
- Выгружаемся!
 Один за другим мы спрыгивали вниз.
- Построились! - теперь строгий, командный голос уже преобретал четкое  телесное представление своего владельца. Круглое лицо с пышными моржовыми усами внимательно вглядывалось в раскрытую папку. Толстые пальцы, неумело пытались привести ее содержимое в порядок.
Через мгновение мы стояли выстроившись по периметру площадки.
- Итак войны... - папка захлопнулась и на  нас обратил свой взор стоящий перед нами, раставив ноги на ширину плечь, старший прапорщик. Глаза его сначала сверкули, через мгновение расширились  и...: - Вот это нихуя себеее! - он наклонился чуть вперед, и хлопнул себя обеими широкими ладонями о колени: - Хааааааа Хааааааа хааааааа! - разразился громкий смех: - Петровииич, ты кого привез!?  Хааа- хаааааааа. Ой бляяяяяядь! - прапорщик плюхнулся лицом в широкую ладнонь и задрожал словно холодец на тарелке.
Через мгновение появился наш "конвоир":
- Ааа эти...доблестная, элитная гвардейскодолбоёбская дивизия гуманоидов! - сейчас засмеялся уже и "конвоир".  Старлей подошел к "рыжему":- Этот у них самый главный предводитель Команчей! Все кто был на КПП, да и мы тоже засмеялись: - Ну их нахуй! Передаю их тебе. Вот тебе списки, а я в штаб на доклад! - произнес сквозь смех наш старлей, перекрестился и пошел прочь, не оборачиваясь.
- Царица небеснаяяяя! Вы откуда такие все прилетели? - сквозь слезы спросил прапор.
- С созвездия Гиды! - выкрикнул кто-то из строя.
- Вот и ***-то! - произнес уже немного успокоившись усатый вояка.- Дааа, ****ь! Чудны дела твои, господи! Совсем дела хуевые на земле видать, раз инопланетян призывать стали!
Снова все покатились со смеху.

Успокоившись, прапорщик провел поверку по списку, который передал ему наш "конвоир", и скомандовал: -В две шеренги становись! Две шеренги сформировались мгновенно, наверное, потому что, сейчас всеобщее урчание в наших животах подовало нам знак.
 - За мной...шагом марш! -  вылетела искра из под его каблука и потухла.
Мы шли двумя слаженными шеренгами. Шли как великие древние войны в поход за безсмертием во главе с царем Леонидом в лице грузного, косолапого прапора. Периодически проходили мимо нас военнослужащие, отдавая воинское приветствие не то нам, не то прапорщику. Встречные офицеры останавливались и провожали нас взглядом:
- Семеныч, это твои что ли?
- Ага! Элита, ****ь!  - отвечал усатый Семеныч и, смеясь шел дальше впереди колонны.

Нас завели в побеленное кирпичное здание с выложенной мазайчитой плиткой. По левую сторону на растоянии друг от друга стояли три солдата.
- Добро пожаловать на конвеер перевоплощения! - весело проговорил первый, с кучерявой челкой и оттопыриными в стороны ушами.
- Наш салон красоты сегодня к вашим услугам! - подхватил его другой, стоящий в дальнем углу помещения. Тот дальний угол сейчас очень напоминал театральную гардеробную. Длинная деревянная стойка за которой стояли два солдата, а за ними на длинных трехъярусных дощатых стелажах аккуратно было уложено в стопки новое обмундирование.
- Сейчас, в порядке живой очереди, стрижемся вот у этих трех бойцов, - объяснял нам усатый Семеныч: -Потом, скидаваем с себя все вон там, в углу, и  идем в баню, смывать с себя марсианскую пыль!
После этих слов прапора все кто находился в помещении, захохотали.

Вскоре наши коринфские гребни пали в неравной схватке с хладнокровными зубастыми машинками. В последний раз я проводил взглядом братскую могилку нашей гражданской одежды и шагнул в кровоточащаю смолой дверь с табличкой " БАНЯ".

 В облаках пара семенили, скользя по холодному кафелю, мои товарищи. Сейчас мы смотрели друг на друга обнаженные и недоумевающие. Тревога поднималась  из глубины моего сознания. И мысль, одна тяжелая мысль, обуяла меня всецело: " Кто есть кто? Где "рыжий", где "пузатый", Серега, "Менделеев"? Где все?" И в глазах других читалось тоже самое.
"Боже мой! Зачем ты и сейчас глумишься надо мною? Зачем и сейчас отобрал у меня последнее? Зачем?"

На протяжении двух дней после помывки в бане мы ходили отрешенные, с глубокой тоской в глазах, в которых мы стремились узреть что-то близкое, знакомое и родное.
Но все было тчетно.
Некогда великое, братское, крепкое духом "войско" было разбито, сломлено и подавлено. Мир прекратил свое существование в том виде, каким мы его привыкли видеть. И сейчас все было пусто, лысо и однообразно, как в пустыне, где постоянно мучала жажда.

( продолжение следует).