Брюсов в Баку

21 ноября 1915 года Валерий Яковлевич Брюсов был приглашен бакинскими любителями словесности в наш южный город для чтения лекции. Приглашение было принято и 7-го (по другим данным 8-го) января 1916 года Брюсов прочитал первую лекцию в Баку. В дни пребывания в городе Баку Брюсов ознакомился с городом, осмотрел его достопримечательности, побывал на нефтяных промыслах, встретился с промысловыми рабочими и инженерами.
Постижение мира через формы и образы, как, впрочем, и процесс познания мира рациональным, научным путём, воспринималось Брюсовым как некое таинственное действо, сродни религизному откровению. Наследие писателя не может быть правильно понято и без учёта «большого» времени, той «метаисторической перспективы, которая в качестве важнейшего методологического принципа, как и у большинства русских символистов, лежала в глубинной основе его многочисленных художественных и научных произведений.
Всё вышесказанное в полной мере относится и к творчеству поэта, посвященному древней Стране Огней. Например, стихотворение «В Баку», созданное 24 января в другом азербайджанском городе – в Кюрдамире.
В Баку
Стыдливо стучатся о пристань валы
Каспийского моря,
Подкрашенной пеной — и выступ скалы,
И плиты узоря,
На рейде ряды разноцветных судов
Качаются кротко,
И мирно дрожит на волненьи валов
Подводная лодка.
Сплетается ветер с январским теплом,
Живительно-свежий,
И ищет мечта, в далеке голубом,
Персидских прибрежий.
Там розы Шираза, там сад Шах-наме,
Газели Гафиза…
И грезы о прошлом блистают в уме,
Как пестрая риза.
* * * * * * * * * * * * *
Но мирно на рейде трепещут суда
С шелками, с изюмом;
Стыдливо о пристань стучится вода
С приветливым шумом;
На улице быстрая смена толпы,
Покорной минуте,
И гордо стоят нефтяные столпы
На Биби-Эйбуте.
24 января 1916
По мнению азербайджанского критика Эльмиры Алиевой «уникальность этого стихотворения не только в не типичной для Брюсова рифме (смежной), но и в кольцевой композиции. В первых катренах перед нами пейзаж, наблюдаемый с берега бакинской бухты. Однако, в мечтах поэта – другой, южный берег Каспия, где такое же «волненье валов» сигнализирует о близости Персии… «Чем же влечёт поэта Персия? Конечно, Брюсову, знатоку древней восточной культуры, очень хотелось побывать в Иране, который он называет «праотцом мира».
Проходит мгновение, и читатель, словно на могучих крыльях, вновь попадает на бакинский берег Каспия, где «гордо стоят нефтяные столпы на Биби-Эйбуте» (одном из мест добычи нефти).
25 января 1917 года, во время второго приезда поэта в Азербайджан он создаёт ещё одно стихотворение – «Баку»:
Холодно Каспию, старый ворчит;
Длится зима утомительно-долго.
Норд, налетев, его волны рябит;
Льдом его колет любовница-Волга!
Бок свой погреет усталый старик
Там, у горячих персидских предгорий…
Тщетно! вновь с севера ветер возник,
Веет с России метелями… Горе!
Злобно подымет старик-исполин
Дряхлые воды, — ударит с размаху,
Кинет суда по простору пучин…
То-то матросы натерпятся страху!
Помнит старик, как в былые века
Он широко разлегался на ложе…
Волга-Ахтуба была не река,
Моря Азовского не было тоже;
Все эти речки: Аму, Сыр-Дарья,
Все, чем сегодня мы карты узорим,
Были — его побережий семья;
С Черным, как с братом, сливался он морем!
* * * * * * * * * * * * *
— Хмурится Каспий, бьет в берег с разбега.
Всё здесь и чуждо и ново ему:
Речки, холмы, города и народы!
Вновь бы вернуться к былому, к тому,
Что он знавал на рассвете природы!
Видеть бы лес из безмерных стволов,
А не из этих лимонов да лавров!
Ждать мастодонтов и в глуби валов
Прятать заботливо ихтиозавров!
Ах, эти люди! Покинув свой прах,
Бродят они средь зыбей и в туманах,
Режут валы на стальных скорлупах,
Прыгают ввысь на своих гидропланах!
Всё ненавистно теперь старику:
Всё б затопить, истребить, обесславить, —
Нивы, селенья и это Баку,
Что его прежние глуби буравит!
25 января 1917, Баку
«В этом стихотворении», комментирует Алиева, - «философская дилемма двоемирия ставится и разрешается в форме указания на темпы стремительного экономического развития восточного города. Брюсов отстаивает историческое прошлое Баку в его освящённой веками неприкосновенности. Отсюда и такое необычное поэтическое сравнение с прошлым, как зов предков. Прошлое дано в облике диких первобытных зверей-монстров, живших на земле миллионы лет назад. Брюсов - символист показал стремление людей к возвращению в далёкое прошлое Азербайджана с помощью очень редко употребляемого приёма зоологизации. После комедии Фонвизина «Недоросль», где этот приём явился ведущим, можно указать лишь на несколько произведений русской литературы…
Старик-море сетует на стремительные шаги бакинской индустриализации и мечтает вернуться к стародавней жизни, когда всё было просто и гармонично. В его воображении возникают картины непроходимых лесов, где деревья застилают путь человеку. Конечно, мечты исполина бесплодны, но они показывают характер старожила древней земли Азербайджана. Символический гнев исполина Каспия стал главной темой этого стихотворения».
В целом можно констатировать, что пребывание в Баку в 1916-17 гг. оказало благотворное воздействие на поэта. Значение Брюсова для истории русской литературы как смелого поэта-новатора, учёного-стиховеда, наиболее значительного, вслед за Мережковским, представителя «старшего» поколения русских символистов общепринято и неоспоримо. Писатель-энциклопедист, он постоянно стремился соединить в своём творчестве опыт как мировой, так и классической русской литературы, отразить в образах и формах искусства эволюцию и вершину духовно-эстетической «мечты» человечества.