Зов Пустоты

1.

Есть вещи те, которые под силу
Нам объяснить сознанием своим.
Иной же раз – лишь только до могилы
Ведёт попытка рассказать живым.

Но я рискну. Читайте осторожно,
Строка любая моего труда
Пропитана присутствием безбожным
И это принимаю я… пока…

Представлюсь вам, зовут меня Гаспар,
Я путешественник, к тому же и учёный.
Мной был однажды обнаружен храм
В погибшем городе – Помпеи наречённом.

Сложилось так, что мне в порядке первом
Руины обыскать досталась честь…
Будь проклят день, когда я смел приехать,
Чтоб оказаться там, где ныне есть!

Вернусь же к сути: среди каменных останков
Погибших в лаве зданий и людей,
Увидел я проход… Тогда стремянку
Потребовал нести к себе скорей.

Спустился в глубь я мрачного провала,
Достал свечу, поджег её и вдруг
Глазам моим картина там предстала:
Огромный зал, колонны и… сундук?

Идя вперёд, рассматривая фрески
Неясных мне сюжетов про богов,
На каждой замечал я странность резко:
Здесь всё про камень огненных цветов!

Юпитер тут, что сокрушил титанов,
Держал в руке рубиновый фрагмент.
А дальше Бахус, он в хмельном дурмане
Швырнул в вино янтарь как компонент.

Меркурий здесь свой верный кадуцей
Топазовым венчает самоцветом.
Вулкан, Нептун, Минерва… Всё трудней
Понять значенье… И сундук… в чём дело?

В тот самый миг разрозненные мысли
Собрал вокруг объекта одного -
Он в комнате пролить свет многих истин
Способен был на смысл… Вообще всего!

Я к сундуку шагал с опаской ясной:
Коль скрыт там клад – то быть должны ловушки…
Но опасенья были те напрасны -
Я прикоснулся к сундука верхушке…

Открылся он и взору моему
Явился свёрток очень старой ткани,
Который я, не знаю почему,
Вмиг развернул… Там был хрустальный камень.

2.

Лишь только прикоснулся я к нему -
Исчезло всё… Колонны, фрески, стены.
Кругом я видел только темноту,
Что называют без раздумий «Бездной»!

Тут пол и потолок – они едины,
Ограничений у пространства нет!
Иди назад, вперёд, в края – всё будет верно,
Куда ни глянь, повсюду умер свет.

Здесь всё сжималось в крайне тесный карцер
И расширялось до Вселенной в тот же миг,
Лишь я стоял, как мне тогда казалось,
Но загнан в неизмерный был тупик.

Лишь только гул гнетущий, неизбывный
Сопровождал меня десятки тысяч лет
Что я прожил за краткое мгновенье
Пяти секунд, пока не грянул свет.

Он в Бездне брешь сумел пробить… Тот камень,
Что я держал безропотно в руке -
Он засиял как будто внутрь пламя
Сумел вместить огранщик при труде.

Сверкая заревом, осколок нёс меня
Через разлом, что создал свет в пространстве.
Со страху я зажмурил вмиг глаза,
И было всё равно мне где я оказался!

Но любопытство покорило страх,
Открыв глаза мои, узреть сумел я чудо:
Гигантский город в башнях и дворцах,
Что возлежал на дне морском угрюмо!

Мгновение, и вот я в небесах,
Где бегают солдаты и конструкты
Антропоморфные в червлёных облаках
И едкий чад, дышать в котором трудно.

Опять скачок, но что на этот раз?
По пояс я в зловонной блёклой массе,
Кругом лишь тьма, но свет на небесах
И обелиски редкие в пространстве.
 
Они берут начало в гадкой гуще,
Их грани жадно гложет высота,
И силуэты, на людей похожих
Существ стоят, но где же их тела?

Вернулся гул неяркий и тупой,
Его источник - колоссальный столб.
Я шёл к нему, борясь с густою тьмой,
Что липла к телу как потоки смол.

Но камень мой достал я – тот как факел
Залил всё светом… Страх меня объял:
Из гнилостной вскипающей клоаки
Смотрело нечто… Я сознанье потерял.

3.

Очнулся я от голосов людей,
Что мою койку окружали в лазарете -
Подвал засыпало, но средь кусков камней
Достали быстро моё раненое тело.

Врачи лишь только лёгкой ЧМТ
Мне объяснили факт, что без сознанья
Я пролежал часа, примерно, три…
И отложить сказали изысканья.

По их совету я уехал прочь,
Туда, где воздух чист и климат мягок…
На воды Карлсбада, превозмочь
Испытанный в Италии упадок.

Лишь факт один сокрыл я от коллег -
Таинственный тот камень из подвала
Упрятать в сумке я своей успел,
И с ней меня достали из завалов.

Его отдать не думал. Не хотел.
Он крайне интересен с точки зренья
Науки, философии, всех тем,
Что мне близки в аспекте изученья.

И вот уж в городе, свой номер заперев,
Зашторив окна плотной занавеской,
Достал из сумки камень я  - успех:
Пульсировала так же капля блеска!

Но только артефакт стабильней стал,
Меня уж не бросало в неизвестность.
Лишь только изредка в нём огонёк мерцал,
На том, пожалуй, вся была чудесность.

Мой разум испытал тогда покой:
«Игра со светом, затхлость, ЧМТ -
Вот все причины странности дурной,
Что мозг явил в подвала черноте».

Я отдыхал на водах и в лесу,
И душу успокоил климат чудный.
Лишь только изредка, в угоду своему
Уму, смотрел на камень в скуке будней

Но только появился вдруг нюанс -
Среди совсем безлюдных коридоров
Я ощутил наличье чьих-то глаз,
Что старше в сотни раз, чем этот город.

И с каждым днем, как приключилось это,
Я чаще взгляд улавливал бесцельный -
Он всё смотрел, недели две уж где-то,
И смысл в нём был нечленораздельный.

Загнал меня он в номер на три дня,
Но даже там глаза, лишь свет погаснет…
Но тут я понял – смотрит, что тогда
Явилось из пучины гадкой массы.

4.

Я убедился в том, что странные виденья,
Которые в Помпеях лицезрел -
Не блажь. Не бред. Не сон от сотрясенья!
Я знаний зря перешагнул предел!

Не дожидаясь утреннего солнца
Умчаться прочь! Один вопрос – куда?!
В Париж! Родольф – образчик благородства,
По-дружески поможет, как всегда!

Не опишу подробности дороги,
Лишь только факт, что чей-то редкий взгляд
Я чувствовал, и бледные подтёки
Мерещились на окнах и стенах.

Добрался я, пусть сонный и тревожный,
Но вот поместье друга моего -
Слуга мне дверь открыл, зевая осторожно:
«Наш мастер спит, ведь ночь уже давно…

Гаспар, прошу, проследуйте за мной,
Родольф отвёл Вам лучшие покои!
С дороги Вы как будто неживой!
Поспите, утром всё решим иное…»

Уставший вусмерть, я дошёл до спальни:
Уютней места в доме не сыскать…
Упал на койку, да и моментально
Закрыл глаза… Спокойно лёг поспать.

Ужасный грохот, холод и жужжанье -
То был не сон. Вскочил я, возопя:
Вокруг разруха, мусор и лианы…
Кровать? О нет, гниющая трухля!

Поместья крыша рухнула давно,
А я лежал в заброшенной мансарде…
И никого вокруг, совсем темно…
Нет-нет, глаза! Они вдали сверкали!

Я вновь бежал. Родольф, о, горе, умер
И, думаю, давно… Ведь чьё-то тело
Сгнивало в зале, только при костюме
Моего друга… Сердцу поплохело…

Куда идти не знаю… Дикий страх
Меня накрыл чугунным одеялом!
До города бежал я впопыхах
Дороги уж совсем не разбирая…

Но замер. Я в Париже? Разве так?
Глаза мои колонны увидали,
Что в небеса плевали горький смрад.
А улицы огни полосовали!

В плакатах здания огромные стояли,
В их окнах люди, полные забот…
Слова с рекламы в ступор загоняли:
«Год Новый – 1900»

5.

Раздумья заурядного сознанья
Продлились ночь, лишь утром понял я,
Что, непонятно как, сквозь время мирозданья
Перенесло значительно меня.

И это будущее… Очевидно время
Несётся вдаль, но лишь в моменты сна!
Хотя, скорей, всё ж переходит тело
Во времени, но не старею я.

Всё чёртов камень, будь неладен он!
Давно уж мёртв любой из моих близких…
Лишь я один, бессмертия ярмом
Был награждён за жажду любопытства!

Теперь чего мне делать в этом мире?
Все знания вместить в себе – нет сил,
Жить для других – в пустую тратить время
Лишь тех, ради кого бы в мире жил…

Тогда впервые проклял я тот день,
Когда приехал смело на раскопки!
Стенал, рыдал… Но вдруг заметил тень.
Я поднял взгляд, мне было очень жутко…

Но ничего! Я не увидел тела!
Это была, буквально, просто тень!
Но, нет… не просто, ведь… она смотрела.
Её глаза я видел каждый день!

И, в самый миг волнения души,
Холодный взгляд опять в меня вонзился.
Сейчас же в уличное царство тишины
Тупой гвоздь гула странного пробился.

Гнетущий звук, глухой в своей природе,
Что слышен был в просторе Пустоты…
Источник был иной, шептал он, вроде,
Из глубины моей же головы…

Опять чугун наполнил мои веки,
Стремясь закрыть дрожащие глаза.
Но я вскочил, помчался прочь от Тени,
Пытаясь скрыться снова… Навсегда!

Кошмарный груз моргать ежесекундно
Приказывал, но я сражался с ним!
Оглядываюсь – позади всё пусто,
Но взгляд напротив резко ощутил…

Что впереди? Какая-то дорога...
Там свет. Огонь? Нет, падает звезда!
Она летит горизонтально строго?
А плоскость параллельная – земля?

«Я так устал… Бежать не вижу смысла.
Останусь здесь, сожги меня, звезда!»
Узнал я так о «волшебстве» из Бездны,
Когда впервые поезд сбил меня.

6.

Настал, мне кажется, прекраснейший момент
Вам объяснить итоги всех мытарств,
Что пережить мне суждено, забыв про смерть,
Но и для ран не отыскав лекарств.

Помпейский камень – важный элемент
Конструкта для скачков сквозь времена.
Но крайне нестабилен компонент
Сам по себе. И в этом вся беда!

Любой носитель Камня обречён
Лишиться жизни, тела, но не смерти.
Пусть даже будешь ты развоплощён -
Скитайся бесконечно по Вселенной!

Наградой же для бренного бродяги
Становится возможность без труда
Летать во времени, забыв про передряги,
Куда захочет его вечная душа.

Все те миры, что я узрел случайно -
Есть будущее, прошлое, ничто…
Всё одновременно и пустота… Печально,
Что слишком поздно осознал я то.

А Тень, смотрящая безропотно всегда,
Была моей… Точнее, то я сам!
Откуда знаю? Это всё звезда,
Которая растёт не по часам…

Мой бренный путь окончен на Земле,
И Солнце издаёт последний вздох…
Оно вот-вот взорвётся и совсем
Лишиться дух мой плотских всех оков.

Я этот текст пишу в надежде слабой,
Что больше жертв проклятия Помпей
Не будет никогда. В том мне отрада,
Что вас лишу сомнительных идей.

История моя, увы, не знает
Хорошего иль нужно конца…
А разве он когда-нибудь бывает?
За миллионы лет не выяснил, друзья…

Я вам вверяю ношу размышленья
И заклинаю: Бойся же всегда
Неведенья и, знай, прикосновенья
К могуществу ведут не без труда…

Небесный всплеск огромного светила
Всё ближе к телу… Отступила Тень,
Но лишь из-за того, что её дело
Теперь моё. Какой прекрасный день…

Я счастлив стал… Теперь мне ясен смысл.
Останусь здесь, сожги меня, звезда!
Вновь наблюдать ход бесконечной жизни
Мечтает верный раб твой, Пустота.