Узы крови

Глава 54, 55, 56, 57,
Элизабет села в постели, не соображая спросонья, что ее разбудило. Сердце ее бешено колотилось в груди. Странный звук повторился. Жуткий, пронзительный вопль, который, казалось, раздался прямо за ее окном, вопль гибнущего в пучине человека. Элизабет вскочила с постели, на вялых, как вата, ногах подбежала к окну и выглянула наружу. Стояла ночь. Ее глазам предстал зимний пейзаж, достойный кисти Домье и освещенный холодным светом луны. Черные, лишенные листьев деревья, скрюченные от мощного напора ветра ветви. Далеко внизу клокочущее, все в пене, словно кипящий котел, море.Снова раздался вопль. И вслед за ним другой. И Элизабет поняла, в чем дело. Поющие скалы. Это они голосили под напором окрепшего сирокко, стремительно проносившегося сквозь них. И вдруг голос скал превратился в голос Риса, взывавшего к ней, молившего о помощи. Звук сводил ее с ума. Она заткнула уши пальцами, но звук проходил и сквозь них.

Элизабет пошла к двери и с удивлением обнаружила, что едва может двигаться. Окружающие предметы плыли в каком-то тумане, и этот туман, казалось, проник в ее голову, мешая думать. Она вышла в коридор и стала спускаться вниз по лестнице. Одеревеневшие руки и ноги плохо слушались, словно у изрядно подвыпившего человека. Она попыталась окликнуть инспектора Кампанью, но вместо голоса из горла вырвался какой-то странный каркающий звук. С трудом удерживаясь на ногах, она продолжала спускаться по длинной лестнице.

Снова прокричала:

– Инспектор Кампанья!

Никакого ответа. Спотыкаясь на каждом шагу, она прошла в гостиную. Никого. Придерживаясь руками за стены и мебель, побрела по комнатам.

Инспектор Кампанья как сквозь землю провалился.

В доме она была одна.

* * *

Стоя в передней, Элизабет пыталась заставить себя думать. Но давалось ей это с трудом. Скорее всего инспектор просто вышел, чтобы переговорить с полицейскими в патрульной машине. Конечно же. Она пошла к входной двери, открыла ее и выглянула наружу.

Никого. Только черная ночь да пронзительные вопли ветра. С нарастающим чувством страха Элизабет нетвердыми шагами прошла в кабинет. Сейчас она позвонит в полицейский участок и все выяснит. Она подняла трубку телефона, но привычных гудков не услышала. Телефон был отключен.

И в этот момент во всем доме погас свет.

Глава 54
В Лондоне, в Вестминстерской больнице, Вивиан Николз пришла в себя, когда ее везли из операционной по длинному, унылому коридору. Операция длилась почти восемь часов. Несмотря на все усилия опытных хирургов, она никогда не сможет ходить. Мучительно страдая от невыносимой боли, она без устали шепотом повторяла имя Алека. Он должен быть с ней рядом, теперь только он нужен ей, он должен ей сказать, что никогда не бросит ее одну, что всегда будет любить ее.

Но сотрудники больницы, как ни пытались, нигде не смогли его разыскать.

* * *

Отдел связи цюрихской «Криминалполицай» получил депешу из австралийского филиала Интерпола. В Сиднее был обнаружен бывший агент «Роффа и сыновей» по закупке кинопленки. Три дня назад он скоропостижно скончался от сердечного приступа. Урна с его прахом уже находится на пути домой. Никакой информации относительно покупки кинопленки Интерпол заполучить не смог.

* * *

В Берлине в скромно, но со вкусом отделанной приемной первоклассной частной лечебницы, расположенной в пригороде, неподвижно, в течение почти десяти часов, застыв в одной и той же позе, сидел Вальтер Гасснер. Изредка перед ним останавливался кто-нибудь из обслуживающего персонала, предлагая ему поесть или хотя бы выпить стакан воды. Вальтер не обращал на них никакого внимания. Он ждал свою Анну.

Увы, ждать ему придется очень и очень долго.

* * *

В Олгиата Симонетта Палацци подняла трубку и услышала в ней женский голос, который сказал:

– Меня зовут Донателла Сполини. Мы никогда не встречались раньше. Но у нас с вами много общего. Давайте встретимся и вместе позавтракаем в «Болонезе» на пиацца дель Пополо. Скажем, завтра в час дня. Вас устроит?

На это время у Симонетты был назначен визит в косметический кабинет, но она обожала всякого рода тайны.

– Вполне, – сказала она. – Как я вас узнаю?

– Со мной будут трое моих сыновей.

* * *

В своей гостиной на вилле в Вэзинэ Элена Рофф-Мартель читала адресованную ей записку, обнаруженную на камине. Записка была от Шарля. Он сбежал от нее. Она прочла в записке: «Ты больше никогда не увидишь меня. И не пытайся меня разыскать». Элена разорвала записку на мелкие кусочки. Они еще обязательно свидятся. Ему от нее никуда не деться.

* * *

В течение двух часов Макс Хорнунг пытался дозвониться до Сардинии из аэропорта Леонардо да Винчи в Риме. Из-за штормовой погоды связь с островом была прервана. Макс в который уже раз направился в кабинет начальника аэропорта.

– Мне обязательно необходимо попасть на Сардинию, – сказал ему Макс. – Поверьте мне, это вопрос жизни или смерти.

– Охотно верю вам, синьор, – ответил ему этот высокопоставленный служащий. – Но увы, ничем не могу вам помочь. Сардиния напрочь отрезана от материка. Все аэропорты закрыты. Не функционирует даже морская переправа. Никто и ничто не может ни попасть на остров, ни выехать оттуда, пока не прекратится сирокко.

– А когда он прекратится? – спросил Макс.

Начальник аэропорта повернулся к огромной погодной карте на стене.

– Похоже, что он продлится еще двенадцать часов.

Через двенадцать часов Элизабет Уильямз уже не будет в живых.

Глава 55
Внезапно наступившая темнота таила в себе неисчислимые опасности, скрывая невидимых врагов. И Элизабет вдруг остро осознала, что полностью находится в их власти. Инспектор Кампанья привез ее сюда, чтобы разделаться с ней. Он был одним из помощников Риса. Элизабет вспомнила, что Макс Хорнунг говорил о подмене джипов. Тот, кто это сделал, был не один. У него были сообщники, прекрасно знавшие остров. До чего же убедителен был инспектор Кампанья! Мы проверяем все самолеты и корабли, которые прибывают сюда. Рис сразу сообразил, что первым делом она помчится сюда. Где бы вы хотели переждать – в полицейском участке или у себя на вилле? Да у него и в мыслях не было позволить ей поехать в участок. И звонил он вовсе не туда. Он звонил Рису. Мы уже на вилле.

Элизабет понимала, что нужно немедленно бежать. Но как? Тело отказывалось повиноваться ей. Глаза слипались сами собой, а ноги и руки тяжелели с каждой секундой. Теперь она поняла, отчего все это происходит. Он подсыпал ей в кофе какую-то отраву! Элизабет тотчас направилась в темную кухню. Ощупью найдя нужный ящик, открыла его и нашла в нем бутылку с уксусом. Плеснув уксус из бутылки в стакан и разбавив его водой, заставила себя выпить эту смесь. Ее тут же вырвало в раковину. Спустя несколько минут ей немного полегчало, но она все еще была очень слаба. И страшно болела голова, мешая сосредоточиться. Словно в ожидании неминуемой смерти, все внутри у нее уже начало постепенно отключаться.

– Нет, – злобно сказала она самой себе. – Так просто ты не умрешь. Ты будешь бороться до конца. Им придется самим убить тебя.

Она громко позвала:

– Рис, иди сюда и убей меня собственными руками!

Но голос ее был подобен шелесту бумаги. Она на ощупь стала выбираться из кухни в переднюю. Остановилась прямо под портретом старого Сэмюэля. Снаружи на дом налетал дико орущий, враждебный ветер, дразня и угрожая ей. Одна, в темноте, она в нерешительности стояла перед неизвестностью, грозившей ей смертью. Выйти во двор и попытаться сбежать от Риса или остаться внутри и дорого отдать свою жизнь?

Мозг сделал отчаянную попытку прийти ей на помощь, и внутренний голос что-то стал нашептывать ей о несчастном случае. Но она плохо соображала, подмешанный в кофе дурман еще не полностью выветрился из ее головы.

Вдруг пришло озарение, и она произнесла вслух:

– Все должно выглядеть как несчастный случай.

Ты должна поймать его за руку, Элизабет. Кто это сказал? Сэмюэль? Или она сама?

– Не могу. Слишком поздно.

Глаза ее против воли слипались сами собой. Она ткнулась лицом в холодное стекло портрета. Ах, как хорошо бы сейчас заснуть! Но она ведь хотела что-то сделать? Но что? Что именно? Мысли ее путались, и она никак не могла вспомнить, что хотела сделать.

Сделать так, чтобы убийство не выглядело как несчастный случай. Тогда фирма никогда не попадет в его руки.

Теперь Элизабет знала, что делать. Войдя в кабинет, схватила настольную лампу и с силой швырнула ее в зеркало. И лампа, и зеркало разбились вдребезги. Она за ножку подняла с пола небольшой стул и стала бить им о стену, пока стул также не разлетелся в щепы. Тогда она подошла к книжному шкафу и стала выдирать из книг страницы, разбрасывая клочки бумаги по всей комнате. Вырвала из стены теперь уже ненужный телефонный шнур. Пусть теперь Рис все это объяснит полиции! Не будет так, как хочет он. Она не станет их безропотной жертвой. Пусть придут и силой убьют ее.

Вдруг словно вихрь пронесся по комнате, подхватив с пола и закружив в воздухе клочки бумаги. Элизабет сначала не сразу сообразила, что произошло, затем...

Теперь в доме она была не одна.

* * *

В аэропорту Леонардо да Винчи Макс Хорнунг наблюдал за тем, как невдалеке от багажного отделения на взлетное поле садился вертолет. Не успела открыться дверца кабины пилота, как Макс уже был рядом с винтокрылой машиной.

– Можете доставить меня на Сардинию? – спросил он.

Пилот подозрительно уставился на него.

– В чем дело? Я уже только что доставил туда одного человека. Там такой ветер, что Боже упаси.

– Полетите туда еще раз?

– Попытаюсь, но это станет вам в копеечку.

Макс пропустил его слова мимо ушей и быстро вскарабкался в машину. Когда они взлетели, Макс обернулся к пилоту:

– А кто был тот пассажир, которого вы доставили на Сардинию?

– Его фамилия была Уильямз.

* * *

Теперь темнота стала союзником Элизабет, скрыв ее от убийцы. Бежать уже было невозможно. Надо найти в доме место понадежнее и там спрятаться. Она побежала наверх. Рис не сразу догадается, где она. На верхней площадке она застыла в нерешительности; затем бросилась в спальню Сэма. Неожиданно из темноты что-то прыгнуло прямо на нее, и когда она уже было открыла рот, чтобы закричать, сообразила, что это тень от качающегося под неистовым напором ветра дерева. Сердце ее так бешено колотилось в груди, что Рис, несомненно, должен был слышать его стук внизу.

Задержи его, стучало в ее мозгу. Но как?

Голова отказывалась быстро соображать. Перед глазами все плыло как в тумане. «Думай!» – приказала она себе. Что бы на ее месте предпринял Сэмюэль? Она подбежала к крайней спальне, вынула изнутри двери ключ и снова закрыла ее на ключ, но уже снаружи. То же она сделала и со всеми остальными дверями спален. И теперь они заперты, как в свое время были заперты снаружи ворота краковского гетто. Элизабет плохо соображала, зачем она сделала это, потом вспомнила, что убила Арама и они не должны были ее уличить в убийстве. Она увидела, как внизу вспыхнул фонарик и стал медленно подниматься вверх по лестнице. Сердце ее замерло: Рис искал ее, чтобы убить. Элизабет побежала к лестнице, ведущей в башню, и стала подниматься по ней, но где-то на полдороге колени ее подогнулись, и остаток пути она вынуждена была ползти на четвереньках. Но вот она уже на верхней площадке. С трудом встав на ноги, отворила дверь башенной комнаты. «Дверь, – сказал Сэмюэль. – Закрой за собой дверь!»

Элизабет закрыла дверь на ключ, хотя знала, что это не остановит Риса. «Но зато ему придется теперь ломать дверь», – подумала она. А как он объяснит все это полиции? Смерть ее теперь обязательно будет похожа на убийство. Она стала придвигать к двери мебель. Но делала она это медленно и с усилием, словно темнота, как вода, сковывала ее движения. Сначала она придвинула к двери стол, затем кресло, затем еще один стол, делая все это механически, воздвигая этот ничтожный барьер перед неумолимой смертью, чуть-чуть отодвигая ее от себя. Снизу до нее донесся какой-то грохот, затем грохот повторился и тут же следом раздался в третий раз. Видимо, Рис взламывал двери спален. Еще одно свидетельство насилия, которое полиция вряд ли упустит из виду. Он заманил ее в ловушку, но ей все же удалось хоть частично расстроить его планы. Но что-то тут явно не сходилось. Если Рису было необходимо инсценировать ее смерть как несчастный случай, зачем же ему самому ломать двери? Она подошла к балконной двери и выглянула наружу, и тотчас, словно прощаясь, ветер завел в ее честь свою похоронную песню. За балконом зияла пустота, а далеко внизу кипело море. Выбраться отсюда живой было невозможно. Тут Рис и убьет ее. Она оглянулась в поисках хоть какого-нибудь оружия, но в комнате не было ничего, чем она могла бы защищаться.

В кромешной мгле ей ничего другого не оставалось, как ждать своего убийцу. Что же Рис медлит? Почему не поднимается наверх, чтобы выломать дверь и разом покончить с ней? Выломать дверь. Что-то тут не вяжется. Даже если ему удастся вынести отсюда ее труп и как-нибудь избавиться от него, все равно ему никак не объяснить учиненный в доме разгром, разбитое зеркало, выломанные двери. Элизабет попыталась влезть в шкуру Риса и самой придумать, каким образом представить все это полиции, чтобы снять с себя всякие подозрения в умышленном убийстве. Она пришла к выводу, что есть только один способ сделать это.

Но не успела она додумать свою мысль до конца, как почувствовала запах дыма.

Глава 56
С вертолета Макс видел, что берега Сардинии были сплошь окутаны густым кружащимся облаком красной пыли. Перекрывая шум винтов, пилот прокричал в ухо Максу:

– Плохо дело! Не знаю, сумею ли сесть.

– Вы обязаны это сделать! – проорал ему в ответ Макс. – Летите к Порто-Черво.

Пилот всем телом повернулся к Максу.

– Но это же прямо на вершине этой чертовой горы.

– Знаю, – сказал Макс. – Сможете там сесть?

– Попытаюсь. Но шансов сесть у нас три против одного.

– Что сядем?

– Что не сядем.

* * *

Дым теперь густо валил из-под двери и просачивался сквозь доски пола, а к завываниям ветра прибавился новый звук – рев разбушевавшегося пламени. Получив исчерпывающий ответ на мучившее ее сомнение, Элизабет поняла, что теперь уже было слишком поздно, чтобы думать о спасении. Она попала в ловушку. Какая разница, что были разбиты зеркала и мебель? Через несколько минут от дома и от нее вообще не останется никаких следов. Все сожрет огонь, как когда-то сожрал он лабораторию вместе с Эмилем Джипли, а у Риса будет полное алиби, что в момент пожара он находился совсем в другом месте, и никто ни в чем не сможет его заподозрить. Она проиграла. Он их всех одурачил.Дым все больше наполнял комнату – желтого цвета, едкий и удушливый, он не давал ей дышать. Языки пламени уже лизали дверь, и в нее полыхнуло жаром.

Злость прибавила Элизабет сил.

Почти ничего не видя в слепящем глаза дыму, она ощупью добралась до двери на балкон и с силой толкнула ее. Едва успела шагнуть наружу, как пламя из коридора перекинулось в комнату и начало лизать стены. Стоя на балконе, Элизабет всей грудью вдыхала свежий воздух, а ветер неистово трепал ее одежды. Она глянула вниз. Балкон маленьким утлым суденышком висел между окутанной дымом стеной здания и пропастью. Надежды спастись не было никакой.

Если... Элизабет взглянула на круто уходящую вверх, покрытую шифером крышу. Если ей удастся каким-то образом попасть на крышу и перебраться на ту часть дома, которая еще не была охвачена огнем, у нее будет возможность спастись. Встав на цыпочки, она попыталась дотянуться до крыши, но руки ее не доставали до карниза. Пламя уже охватило комнату, и языки его вырывались на балкон. Оставалась единственная возможность добраться до крыши, и Элизабет решилась. Задыхаясь от едкого дыма, она заставила себя войти в полыхающую комнату, схватила стул, стоявший за письменным столом отца, и вытащила его на балкон. С трудом удерживая равновесие, встала на него. Теперь крыша была рядом, но надо найти, за что бы ухватиться. Вслепую ее пальцы беспорядочно шарили по карнизу, ища хоть какую-нибудь зацепку.

Внутри пламя уже охватило занавески, и языки его плясали по комнате, пожирая книги, ковер и мебель и то и дело выглядывая наружу, на балкон. Вдруг пальцы Элизабет наткнулись на что-то, торчащее из крыши. Руки ее словно были налиты свинцом; она боялась, что у нее не хватит сил удержаться. Когда начала подтягиваться, стул накренился и стал выскальзывать из-под ее ног. Собрав последние силы, она подпрыгнула и, вцепившись в черепицы, начала медленно ползти вверх по крыше. Теперь она ползла по стене гетто, спасая свою жизнь. После неимоверных усилий и напряжения она вдруг обнаружила, что плашмя лежит на крыше и ртом жадно ловит воздух. Тотчас приказала себе двигаться дальше и поползла, прижимаясь всем телом к круто поднимавшейся крыше, ежесекундно рискуя сорваться в пропасть. Добравшись до верха крыши, остановилась, чтобы осмотреться. Увидела, что пламя охватило балкон, на котором она только недавно стояла. Путь назад был отрезан.

С крыши было видно, что пламя еще не добралось до балкона одной из гостевых спален. Но она не была уверена, что сможет добраться до него. Крыша круто уходила вниз, некоторые черепицы были выщерблены временем и неплотно прилегали к ней, а ветер с бешеной силой пытался оторвать ее от крыши и сбросить вниз. Один неверный шаг, и ничто уже не спасет от гибели. Она застыла на месте, не отваживаясь сделать этот решающий шаг. И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, на балконе возникла фигура человека, и это был Алек. Он глянул в ее сторону и ровным, спокойным голосом произнес:

– Ты сможешь это сделать, старушка. Главное – не суетись.

Сердце Элизабет радостно забилось.

– Еще раз говорю: не торопись, – спокойно распоряжался Алек. – После каждого движения – пауза. Все будет как в кино.

И Элизабет стала осторожно продвигаться к нему, тщательно ощупывая каждую новую черепицу, прежде чем за нее схватиться. Казалось, этому не будет конца. Голос Алека, подбадривавший ее, не смолкал ни на минуту. Она уже почти спустилась к тому месту, где он стоял на балконе, как вдруг из-под ноги ее вылетела черепица, и тело ее скользнуло вниз.

– Держись! – прокричал Алек.

Она что было силы вцепилась в ускользающую крышу и остановила падение. Вот она уже почти у самого края крыши. Внизу под ее ногами зияет пустота. Теперь осталось прыгнуть на балкон, где стоял и ждал ее Алек. Но если она промахнется...

Алек ободряюще смотрел на нее снизу вверх.

– Не смотри вниз, – негромко сказал он. – Закрой глаза и прыгай. Я тебя поймаю.

Что она и попыталась сделать. Набрала в грудь побольше воздуха, затем еще раз глубоко вдохнула, понимая, что надо прыгать, но страх переборол решимость. Пальцы мертвой хваткой вцепились в черепицы.

– Прыгай! – прокричал Алек.

Пальцы Элизабет разжались, и она полетела куда-то вниз, в пространство, и вдруг очутилась в объятиях Алека и в безопасности. В изнеможении она закрыла глаза.

– Отличный прыжок, – сказал Алек.

И у своего виска она почувствовала холодное дуло пистолета.

Глава 56
Пилот летел над островом почти на бреющем полете, едва не задевая верхушки деревьев и уворачиваясь от воздушных потоков. Но даже и на этой высоте они были очень сильными. Далеко впереди по курсу пилот увидел пик Порто-Черво. Одновременно увидел его и Макс.

– Вот он! – закричал Макс. – А вон и вилла.

И вдруг он заметил нечто, заставившее его сердце бешено забиться.

– Она горит!

* * *

На балконе за шумом ветра и ревом огня Элизабет все же различила звук приближающегося вертолета и взглянула вверх. Алек не обратил на него никакого внимания. Глаза его, наполненные болью, смотрели прямо на Элизабет.

– Все это ради Вивиан. Я должен это сделать ради Вивиан. Ты меня поймешь и простишь. Они должны знать, что ты умерла во время пожара.

Элизабет не слушала его. Голову сверлила одна и та же мысль: Значит, это не Рис! Значит, это не Рис! Это был Алек. Алек убил ее отца и дважды пытался убить ее. Он выкрал у нее отчет и хотел всю вину спихнуть на Риса. Пугая ее Рисом, он знал, что она прибежит спасаться именно сюда, на виллу.

Вертолет исчез из виду за ближайшими деревьями.

– Закрой глаза, Элизабет, – сказал Алек.

– Ни за что! – с ненавистью сказала она.

И вдруг откуда-то прозвучал голос Риса:

– Брось пистолет, Алек!

Оба они посмотрели вниз и в свете пляшущего пламени увидели на лужайке Риса, начальника полиции Луиджи Ферраро и рядом с ними вооруженных винтовками полицейских.

– Все кончено, Алек! – снова прокричал Рис. – Отпусти ее.

Один из полицейских, вооруженный винтовкой с оптическим прицелом, сказал:

– Я не могу стрелять, если она не отодвинется от него.

«Отодвинься! – мысленно взмолился Рис. – Ну же! Отодвинься!»

Из-за деревьев на лужайке появился Макс Хорнунг и поспешил к Рису. Увидев, что происходит, остановился как вкопанный.

– Мне передали ваше сообщение, – сказал Рис. – Но, кажется, я прибыл сюда слишком поздно.

Оба они смотрели на две фигуры, застывшие на балконе, две куклы, озаренные сзади бликами поднимающегося над дальней стороной виллы пламени. Ветер быстро раздул огонь, превратив дом в огромный факел, осветивший близлежащие горы и превративший эту ночь в кромешный ад.Элизабет обернулась и взглянула Алеку прямо в лицо. Но это уже было не лицо, а маска смерти, глядящая куда-то в пустоту. Он отстранился от нее и пошел к двери балкона.

– Ага, попался голубчик, – сказал внизу полицейский и поднял винтовку. Раздался выстрел. Алек пошатнулся и исчез за дверью.

Теперь на балконе осталась только одна фигура.

– Рис! – закричала Элизабет.

Но он уже сам бежал ей навстречу.

После этого события стали стремительно сменять друг друга. Вот Рис уже на балконе, подхватывает ее на руки и быстро мчится с ней вниз по лестнице, а она, все теснее прижимаясь к нему, мучительно думает, что прижимается недостаточно сильно.

С закрытыми глазами она лежит на траве, а Рис, обнимая ее, беспрестанно повторяет:

– Я люблю тебя, Лиз. Я люблю тебя, моя дорогая.

Как зачарованная слушает она его голос, сама не в силах произнести ни звука. Глядит в его глаза и видит в них и любовь, и боль, и ей хочется так много поведать ему. Стыд переполняет все ее существо, стыд за то, что посмела усомниться в нем. Всю свою жизнь она теперь посвятит тому, чтобы вымолить у него прощение.

Но она слишком устала сейчас, чтобы думать об этом, слишком устала, чтобы вообще думать о чем-либо. Словно все это произошло не с ней, а с кем-то другим, в другое время и в другом месте.

Главное, что Рис и она снова вместе, что она под надежной защитой его сильных рук, обнимающих ее, и этого сейчас ей достаточно.

Глава 57
Он шагнул словно в преисподнюю. Густой дым, валивший отовсюду, наполнял комнату видениями пляшущих химер, постоянно ускользающих от его прикосновения. Откуда-то сверху на Алека вдруг свалился огонь, ласково коснулся его волос, и треск пламени стал голосом Вивиан, зовущей его к себе.

В яркой мгновенной вспышке он увидел ее. Вытянувшись, она лежала на кровати, и ее прекрасное тело было полностью обнажено, и только на шее алела повязанная вокруг нее лента, красная лента, которая была на ней в ту ночь, когда она впервые отдалась ему. Снова голос Вивиан произнес его имя, и в нем он услышал страстный призыв. В этот раз она хотела именно его, и никого другого. Он подошел к ней поближе, и она прошептала:

– Ты единственный, кого я любила.

И Алек поверил ей. Он должен был наказать ее за то, что она делала. Но он был хитер – он заставил других платить за ее грехи. Все эти ужасы он творил ради нее. Он придвинулся к ней еще ближе, и голос Вивиан вновь прошептал:

– Ты единственный, кого я когда-нибудь любила, Алек.

И он знал, что это правда.

Она протягивала к нему свои манящие руки, и он опустился рядом с ней на колени. Обнял ее, и они навеки слились воедино. Он вошел в нее и стал ею. И в этот раз он ее удовлетворил. И охватившее его блаженство было сродни щемящей невыносимой боли. Он чувствовал, как полыхает ее тело, сжигая и его самого своим жаром, и, пока он завороженно смотрел на Вивиан, красная лента вокруг ее шеи вдруг превратилась в пламя, ласкающее и целующее его. В ту же секунду огненным метеором сверху на него обрушилась объятая пламенем балка.

Как и все его жертвы, он умер в момент наивысшего наслаждения.

Сидней Шелдон