Таланту Чехова. Вишнёвый сад. Радости жуть!

     Варя снимает с пояса ключи,
бросает их на пол, посреди гостиной, и уходит, словно и не были у неё эти ключи.
    Лопахин:
Я купил! Погодите, господа, сделайте милость, не спешите в дорогу,
у меня в голове помутилось, говорить не могу... 
Пришли мы на торги, там уже Дериганов.
У Леонида Андреича было только пятнадцать тысяч,
а Дериганов сверх долга сразу надавал тридцать тысяч!
Вижу, дело такое, я схватился с ним, надавал сорок.
Он - сорок пять.
Я - пятьдесят пять.
Он, значит, надбавляет по пяти,
я - по десяти...
Ну, кончилось.
Сверх долга я надавал девяносто, осталось за мной.
Вишневый сад теперь мой!
Мой!
   Боже мой,
Господи, вишневый сад мой!
Скажите мне,
что я пьян, не в своём уме,
что всё это мне представляется... Боже мой.
Не смейтесь надо мной!!
Если бы отец мой и дед мой
встали из гробов и посмотрели на всё происшествие со мной,
как их Ермолай,
битый, малограмотный Ермолай,
который зимой босиком бегал и был самым нищим в этом свете,
как этот самый Ермолай купил имение, прекрасней которого ничего нет на свете.
   Я купил имение, где дед и отец были рабами,
где их не пускали даже в кухню, где и господа-то не бывали сами.
Я сплю, это только мерещится мне,
это только кажется... Это  не во сне?!
Это покрытый мраком неизвестности плод воображения -
неслыханное преображение!
   (Поднимает ключи, ласково им улыбаясь.) 
Бросила ключи, хочет показать, что она уж не хозяйка здесь... 
(Подняв ключи, идёт, играя  с ними, собой наслаждаясь.)
Ну, да всё равно.
(Слышно, как долго настраивается оркестр, будто кокафония –
это гармонии мызыки равно.)
  Эй, музыканты, играйте, я желаю вас слушать, как на  параду!
Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин
хватит топором по вишневому саду,
как упадут на землю деревья!
Радости – жуть!!
Настроим мы дач и наши внуки и правнуки увидят тут новую Путь:
жизнь... Путь в рай!
Музыка, играй!...
____
Лопахин.
Я купил.
(Пауза.)
Любовь Андреевна угнетена; она упала бы, если бы не стояла возле кресла и стола. Варя снимает с пояса ключи, бросает их на пол, посреди гостиной, и уходит.
  Я купил! Погодите, господа, сделайте милость, у меня в голове помутилось, говорить не могу... (Смеется.) Пришли мы на торги, там уже Дериганов. У Леонида Андреича было только пятнадцать тысяч, а Дериганов сверх долга сразу надавал тридцать. Вижу, дело такое, я схватился с ним, надавал сорок. Он сорок пять. Я пятьдесят пять. Он, значит, по пяти надбавляет, я по десяти... Ну, кончилось. Сверх долга я надавал девяносто, осталось за мной. Вишневый сад теперь мой! Мой! (Хохочет.) Боже мой, господи, вишневый сад мой! Скажите мне, что я пьян, не в своем уме, что все это мне представляется... (Топочет ногами.) Не смейтесь надо мной! Если бы отец мой и дед встали из гробов и посмотрели на все происшествие, как их Ермолай, битый, малограмотный Ермолай, который зимой босиком бегал, как этот самый Ермолай купил имение, прекрасней которого ничего нет на свете. Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню. Я сплю, это только мерещится мне, это только кажется... Это плод вашего воображения, покрытый мраком неизвестности... (Поднимает ключи, ласково улыбаясь.) Бросила ключи, хочет показать, что она уж не хозяйка здесь... (Звенит ключами.) Ну, да все равно.
Слышно, как настраивается оркестр.
Эй, музыканты, играйте, я желаю вас слушать! Приходите все смотреть, как Ермолай Лопахин хватит топором по вишневому саду, как упадут на землю деревья! Настроим мы дач, и наши внуки и правнуки увидят тут новую Путь:жизнь... Музыка, играй!...