Шелупонь очередная

          Сквасупьянов в философии    
            о своей супруге Софии

Приоткрылась в небе дверца.
Всяк, кто хочет, заходи!
Сердце, как в горчицу с перцем,
так и шлёпнулось в груди.

Это что же, это ж надо,
это как же может быть,
если нынче без доклада
к Ним дозволено входить.

Али дух либерализьма,
аки вездесущий бес,
среди прочих катаклизьмов
в СверхСвятительство пролез.

Иль устав от душ бесплотных,
срочно возжелал Господь
благолепно и охотно
обозреть живую плоть.

И с наземным организмом,
как с желанным гостеньком,
погутарить и о жизни,
и вообще о том, о сём.

Радуга мостом горбатым
проторила путь к Раю.
–Ты же к Нам хотел когда-то?
Забирайся, мать твою…

Ладно. Вежлив и культурен, лезу.

-Но куда ты, дурень?-

На меня, как на врага,
Сонька, гидра, супруга.
 
-Возжелал на небо, светик?
Ну а я, мамаша, дети,
а хозяйство, а кредит?
А ну, слазий, паразит!
И вааще  на что похожий,
ты, прокуда и кобель.
Ведь тебя с такою рожей
не допустят даже в Кремль!..

И куда же мне деваться,
коль закрыла все пути.
Ну, не буду ж с бабой драться.
Так что, Господи, прости!

Тут же гром внезапный грянул,
в душу молнией попал.
Пётр ключник в дырку глянул,
гневной дланью помахал. 

Чудо радуга сложилась,
рассыпая цвет и свет.
Дверца в небеси закрылась,
будто не было, и нет. 

И лежу я,  хмельный, валкий,
во печалях и скорбях.
А жена стоит со скалкой,
причитая, ох да ах.

И в предчувствии кошмара,
что немедля мне грозит,
понял я: то Божья кара
за попратый ей визит.

А в «Писаньи» говорится,
но забыл я про него,
хоть и знал
«Да убоится жена мужа своего».