***

***
Я задумался нечаянно,
Как-то так на ум пришло.
Сторонился, но отчаянно
В глубине меня росло.

Не простое возмущение,
Было ль плохо в те года?
Уже пятое поколение
Нас уводят в никуда.

Вспомни, как до революции
Наш народ царя ругал
И, скрываясь от полиции,
Власть совсем не почитал.

Вёл борьбу с самодержавием,
Невзирая на тюрьму
Не затронут православием,
Кто судья тогда ему?

Барин плох, хотелось лучшего,
Может, легче будет жить.
Царь убит, а что хорошего?
Голод стал людей морить.

Наступила бесхозяйственность,
Каждый сам себе судья.
Мужика-то раскулачивать…
Вот додумались, друзья!

Кое-как затем освоились,
Платить стали трудодень.
С утра до вечера маялисьоиит
За сто граммов хлеба в день.

Вот она - свобода - рядышком…
Голод, тиф, потом война.
Каждый дом с крестом над холмиком
Обзавелся в те года.

Слезы не успели высохнуть,
Снова грянула беда.
Жизнь отцов и дедов вычеркнуть
Предлагают господа.

Только вспять вернуть историю
Не удастся никогда.
Она вновь полита кровью
В девяностые года

Потому, что в скрытой форме
Шла гражданская война.
В уголовную реформу
Была ввергнута страна.

Банды всюду расплодились,
Власть скатилась в криминал.
И соц собственность делилась,
Словно, личный капитал.

Множились и группировки
По российским городам.
В СМИ пестрели заголовки:
«Смерть от огнестрельных ран».

Участились и пожары,
Взрывы в парках и метро.
Всюду действовали воры,
В моду рейдерство вошло.

Появился спирт «паленый»,
Водка также, и вино.
Если пулей не сражённый,
Жизнь отнимут всё равно…

Все разрушены структуры,
Сам себе и царь, и Бог.
Смерть помчалась на просторы,
Погибал один из трех.

Кто от пули и от взрыва,
Иной заживо сгорел
Там «паленая» отрава,
К тому доктор не успел.

Если посчитать получше,
С девяностых бурных лет,
То народу пало больше
Четырех военных лет.