12

Яма погребения, куда сбрасываю тела,
прогоревшие, до черноты угля,
на узелках памяти висячие, как брелки,
яма умирающей памяти, скоро поглотят огни.
Бессонница играется с моим телом,
жду минуты, когда все прекратится,
но останавливается время,
остается только смириться.
Глаза раскрыты лепестками,
перед глазами то, что стало углем,
не становись моим воспоминанием,
или иначе окажешься сгоревшей чернотой.
День это новый способ сойти с ума,
вспомнить все в таблеточном гипнозе,
"Не надо" кричат мои уста,
мумией застыл в собственном наркозе.
Часы ударят стрелками на двенадцать,
и все призраки уснут,
не жизнь, а мистификация,
призраки живут, если мертвые не умрут.
Стрелки ударят на двенадцать,
и все призраки уснут,
жизнь полна мистификаций,
мертвые еще дышат внизу.

Саркофаг вскрыт, но запечатан,
среди скелетов и костей,
но попадаю под раздачу,
потока мыслей головы своей.
Время горит синим огнем,
глаза прикрыть бы сразу,
они управляют моим сном,
врываются без отказа.
Оригинальная беседа и без действия языка,
зубы стучат вечным двигателем,
забиваю руками гвозди вместо молотка,
звуком разозлить своего повелителя.
Скоростной режим звука минут,
саркофаги все вскрыты,
мертвые уже не живут,
но призраки не будут забыты.