О тройственности

на примере картины Рафаэля

Там не гармония – объём,
А он лишь равнозначен «на три».
Мы знаем тройственность, живём
Во всём тройном в большом театре.
Необорима цифра три.
Её святые утешенья,
Ритмично-тихие внутри,
Нам составляют положенья
Вну-три Сознания Всего
(«у-три же слёзы» –  «были б слёзы!»).
Мне б так хотелось одного:
 –  Дари, сияй до Светлой Розы!
И ключ со сломанным крылом…
Живи, страдающая сказка,
Подумывая о былом…
Иди вперёд, Судьба-развязка.

30.01.2024

____________________________

Сегодня раздумывала об этой картине. Нет, никогда я не помышляла о шести пальцах папы Сикста в угоду его имени, отсылающего к цифре 6. Даже в детстве, когда видела эту картину в учебнике по истории или в своей любимой детской энциклопедии. Сразу я видела там объёмное написание кисти и не видела странного. Ладони, да, слишком много, вероятно, это ладонь дающего. Театр и занавес. Троичность в композиции ( мать и дитя    - одно, Сикст и Варвара, ангелочки лишь обрамление, они орнаментальны). Поэтому, даже если бы один из ангелочков, похожих на амурчиков, был расположен анфас, второе крыло было бы лишним. А так: три фигуры, три крылышка ( не бросающихся в глаза, потому что кажется, что недостающее всё равно за спиною). Гораздо интереснее там воздух из лиц младенцев. Это даже страшновато: дышать душами бесплотными. Но если подумать, что всё – энергия, то да, мы дышим всем и всеми.
Объём, третье измерение, даёт глубину, и она играет там основную роль.
Светлая Роза – это Божественная Роза Данте, она всегда всплывает в моём сознании при подобных сюжетах.
Я лишь даю свою версию картины.
Хотя всё подобное - разговоры об искусстве и прочие радости от меня теперь невыносимо далеки. Близким лишь остаётся деланье фортепианной музыки с детьми, последняя радость.