а когда придет ночь, голос охрипнет внутренний

а когда придет ночь, голос охрипнет внутренний,
мир провалится в сон, не останется сил реветь,
ты мне снишься, блуждающим вдоль по утренней
самой чистой кроваво-алой густой заре.

ты мне снишься в рубахе из мягкого ситца,
улыбаешься леденяще, ведёшь саркастично бровью.
я понятия не имею, как к тебе относиться—
бежать без оглядки, или признать любовью?

и пока люди ищут истину в блуде, деньгах, вине,
твой ласковый взгляд плетью сечет мне спину.
я осознанно выбираю неминуемо тлеть в огне,
и, наверное, мой хороший, я никогда уже не остыну.

мы же связаны прочно, незримо, намертво,
даже если за окнами разные страны и города.

мы навеки связаны древней глубинной памятью.

это моё непомерное счастье.
в этом моя беда.

город дышит морозным дымом, людскими сплетнями,
меж тем в полутьме я рифмую чувства со словом боль,

а давай останемся вот такими, семнадцатилетними,
непокорная и далёкая, моя пламенная любовь?

город простужен зимой и болеет сиплым кашлем,
ты мне снишься — огонь разливается вдоль артерий.

ты говоришь, что любить — это совсем не страшно,

мой смешной и красивый мальчик,
давай проверим?