иногда он звонил поздно ночью

иногда он звонил поздно ночью, желал мне смерти,
говорил, что таких, как я, плетью стегают черти,
не дай боже встретить в жизненной круговерти,
что таким, как я, нужно гореть в огне.

он порочил остаться одной, умереть, исчезнуть,
желал мне быстрее кануть в глухую бездну,
говорил, что ему претит моя ласка и эта нежность,
но все равно возвращался опять ко мне.

он меня ненавидел за ум, за доброту и гордость,
обещал приехать, чтобы вцепиться в горло,
чтобы в самую мякоть сердца вонзить все свёрла.
он вполне серьёзно желает моей кончины.

он говорил, что ко мне у него только скука и пустота,
что он давно не тот, и я стала совсем не та,
что любовь моя разъедает кожу, как кислота,
но при этом боялся увидеть рядом со мной мужчину.

он обещал, что найдёт меня, чтобы пулей рассечь мне лоб,
чтоб обнять, а потом положить самолично в гроб,
целовать живот, а после всадить в ребро
да как можно глубже острый холодный нож.

он говорил, что я стала просто его привычкой,
что мои стихи ему не нужны, они ему безразличны,
что он не ищет меня в каждой третьей смешной певичке.
говорил: "люблю смотреть, когда ты, как дитя, ревешь".

он приходил, мол смотри, "я-без-тебя-не-скучаю,
да-подавись-ты-дура-этим-холодным-чаем,
разбей-себе-голову-да-утони-в-отчаянии,
мне плевать, если ты здесь сойдёшь с ума",

он говорил, что мои ладони пропахли гарью,
но чертовски боялся, что снова и снова меня теряет.
он шептал, что рядом со мной даже тьма становится раем.
только вот я теперь и не помню того, кто меня сломал.

ладно-ладно, — говорю ему,— милый, хорошо,
если я провальная, если кожа моя не шёлк,
так зачем ты тогда ко мне в сотый раз пришёл?
отчего со мной ты пылаешь, как от огня?

он меня ненавидит, сжигает мои записки,
заносит меня безвылазно в черный список.
разлюбивший желает счастья тому, кто когда-то был самым близким.

я сдуваю со лба его темную прядь, и желаю ему хорошего дня.