Бездна одиночества и лабиринт снов

Кровавая слеза упала на рисунок,
Тревога с когтями тигра улыбнулась.
Унылая, но золотая тоска
С голубыми глазами моего Ангела-Хранителя
За руку взяла, как родной брат.

Посланники гнева бредут
Тихими шагами в лесу,
А я сплю греховным сном,
Я так скудна и мала для Небес,
Но сердце мое живое, как синее море.

Много вопросов, а так мало ответов,
Но нужны ли мне аргументы для всего этого?
В золотой кадильнице молчания
Улыбнулся тот самый Ангел мой.
Сердце живое, сердце живое,
А душа мертва?

Просто, как поцелуй,
Мы узнаем все,
Но если бы мы ведали сказки,
То мы бы, наверное, так долго не спали.
Но любовь живая и непрестанная?
А у одиночества тоже есть смерть?

У всего есть предел,
Смерть умерла смертью,
Ее больше нет во веки,
Но она плачет, слышишь?
А печаль воскресла радостью,
А одиночество, что с ним?

У одиночества тоже есть одиночество,
И у моего одиночества предел,
Имя ему смерть,
Нет его больше, как смерти,
И в лабиринте суеты появится надежда.