Ты нужен, если ты в шелках

Приехал ты на «Мерсе» и в шелках,
Чтоб не остаться точно в дураках.
Весь на понтах, и Дольче каблуки,
А на запястьях миллионные замки.
И сразу ты прекрасный и хороший,
Наглажен и ни на кого не схожий.
Когда на брудершафт льется вино,
Всегда друзья с тобою заодно.
Ты доброты так много отдавал,
Девчонки штабелями наповал.
И если нужно денег, нет проблем,
Так почему так рано поседел?
Дарил подарки, по ночам не спал,
За дружбу искренне всегда переживал.
А после заболел, их след поостыл,
И ты уже изгой, прогоркший дым.
Когда ты не на «Мерсе» и в долгах,
Одет на рынке, а не в классных бутиках.
Ты как изгой, ненужный никому,
Боль так тревожит в сердце тишину.
Был всегда добр, не имел понтов,
На всё ты ради дружбы был готов.
Но заболел и сильно так простужен,
В потрепанных ботинках и по лужам.
Ты помогал в проблемах и беде,
Так подожди, да где же она? Где?
Куда исчезла та былая радость?
Пока стучит, но сколько там осталось?
И вот стоишь ты еле на ногах,
В ободранных до боли сапогах.
Завидя, кто-то выкрикнул: «Хай, дед!
Иди сюда, дам денег на обед».
И слёзы на глазах. Друзья, вы где?
Когда ты умираешь и в беде…
Когда ты не в «Версаче» и шелках,
А просто весь разбитый и в долгах.
Так где они, друзья? Скажите, где?
Когда портрет надгробный на стене.
Мой друг, ты присмотрись, кто там с тобой,
Чтобы не быть исколотым судьбой.
У прочной зависти всегда друзей вагон.
Ты думал, сердца бились в унисон.
На самом деле это лишь мираж,
Понты, бриллианты, тачки — всё кураж.
Из всех друзей останется один,
Который приобнимет без причин,
В котором живёт светлая душа,
Какая зажжёт свет и даст дышать.
Продаст последнее и будет голодать,
Ну как бы написать и не солгать…
Ты помни, не бывает друга ближе,
Чем сам Господь, который вторит свыше.
Не растеряй и глубже посмотри,
В ком живёт счастье и тепло внутри.
Ты хочешь правду? Зачем сто друзей?
Найдётся тот, кто без шелков, верней!