Посвящается ей

 




Когда юным патрицием уставшим от роскоши и бессонницы
Облачённый в пурпур с верным рабом вдвоём
Мы пришли на базар где в цепях томятся невольницы
Я средь тысяч их лиц увидел одно твоё
Впрочем нет не лицо я увидел а дивный мираж
Что мерещится путнику в жаркой сухой пустыне
 На тебя указал мне искалеченный старый страж
Что прикован к колонне был цепью тяжёлой и длинной
И звучал твой голос не как голос людской
Среди гама и шума моря житейского
Твой язык был не греческий и не арамейский
 Так могли бы говорить ангелы в небе между собой
 Я отдал за тебя кошелёк и в придачу раба
И ушли мы счастливые без ломанного сестерция
 Чтоб однажды средь дней отыскать потаённую дверцу
И войти в двухтысячные года
Перед нами новая жизнь гремит и грохочет
Что осветит нам путь здесь свечи звёзды иль фары
Но если и здесь нас кто-нибудь разлучить захочет
Мы и отсюда сбежим как в школе с последней пары