Роза Боянова Привой райского яблока Ашладисване на

„АШЛАДИСВАНЕ НА РАЙСКАТА ЯБЪЛКА“ („ПРИВОЙ РАЙСКОГО ЯБЛОКА”)
Роза Боянова Коцева (р.1953 г.)
                Болгарские поэты
                Перевод: Владимир Бабошин


Роза Боянова
АШЛАДИСВАНЕ НА РАЙСКАТА ЯБЪЛКА

Не трябва да ядеш зелени ябълки –
така ме посъветва, вместо Бог.

И обеща, че ще ме носи на ръце,
че ще живея в приказка   
и ще се чувствам в Рая.

Започна да строи от камък 
къща,
ала ръцете му се умориха 
и вече можеше да ме изпусне.

Трябваше сама да си напиша приказка,
в която да живея.
А в приказките всичко може да се случи:
да срещна бедни духом хора,
храна да стана на гладните за зрелища,
с ужасните и жълти новини да свикна 
като с хляб...

Тогава той започна   
да ашладисва киселиците в гората –
дръвчетата със диви ябълки,   
с които бабите ни правеха оцет.   
Когато плодовете потъмняха   
оранжеви, подобно влюбен залез,
преди да паднат – сто сърца разбити 
в снега настръхнал на ноември,
едва тогава ги опитах:
по;силна сладостта им бе от радост,
тръпчивостта им – уморена от очакване.   

Познание не ми донесоха,
но си припомних 
първичния, почти забравен вкус 
на любовта,
изгонена от Рая.


Роза Боянова
ПРИВОЙ РАЙСКОГО ЯБЛОКА (перевод с болгарского языка на русский язык: Владимир Бабошин)

„Не надо есть незрелых яблок с дерева“, –
Как слово божье в книге Бытия
Звучал его совет. И я поверила,
Что с ним в раю могла бы быть и я.
В его волшебной сказке, мне обещанной,
Меня носил он нежно на руках
И строил замок для любимой женщины
На зыбких, утекающих песках.
Устал. В руках ослабших и натруженных
Уже не скрыть предательскую дрожь.
Меж пальцев проскользнула я жемчужиной.
Мираж растаял облаком… Ну что ж,
Придётся мне самой сценарий сказочный
Писать для пьесы под названьем „Жизнь“.
А в жизни – в ней не всё светло и празднично.
Там много есть такого, что держись.
Там можно встретить нищету духовную,
Стать пищей жадным до „голодных игр“,
Когда вершат суды над невиновными,
Где в клетке заяц, а на воле – тигр…
А он нашёл в лесу ранетку дикую,
Плоды которой лишь на уксус шли.
На ствол её, увитый повиликою,
Вживил привой, чтоб яблоки росли.
Они созрели и налились соками,
Оранжевые, как любви закат,
Готовые упасть и стать осколками,
Как сто сердец, что на снегу лежат.
Тогда я и рискнула их попробовать.
О! Этот вкус ошеломил меня:
Смесь сладкой муки, страсти и особого
Оттенка грусти по ушедшим дням.
Нет, на меня не снизошло познание.
Но это был забытый вкус любви
Той, изначальной. Горький вкус изгнания
Из рая. Он сказал: „Теперь – живи“…