Стыд

Когда мне было лет одиннадцать-двенадцать,
был в лагере у нас занятный мальчуган:
он боль не чувствовал. Не трудно догадаться,
что выдав сам себя, он угодил в капкан.

Его кололи там, где больно всем, иголкой,
пинали точно в кость и кулаком под дых
с размаху били, но не плакал он, а только
старался улизнуть, не раздражать других.

Я видел это. Я в том возрасте стеснялся
вдруг взять и подойти: я тоже так хочу.
И слава Богу. Все носили красный галстук,
но пионер в тот год стал равен палачу.

Я лишь дичился их, а робость, вероятно,
угодней небесам, чем опыты над тем,
кто не похож на всех. С тех пор наследством пятна
на совести: я трус. Безвинно. Насовсем.

Он боль не сознавал. И самому неловко
наверно было, что вниманье привлекал.
Его проверку я не смог бы без сноровки
пройти. Я перенёс экзамен. Бог мне дал.

Как водится, та жизнь была на перспективу.
Когда я в этой, здесь, за правоту борюсь,
держу ответ внутри, что детскую стыдливость
свою не поборол. Душа горит, и пусть.